2070
Шрифт:
— Сергей Николаевич, — осторожно произнёс я, аккуратно беря его за левую руку и слегка сжимая дрожащие тонкие пальцы. — Пожалуйста, успокойтесь. Попробуйте чётко рассказать, что именно случилось. Кто такая Катенька? И откуда у вашего друга мина?
Сергей Николаевич забормотал себе под нос что-то бессвязное. Он крепко, до боли, сжал мои пальцы, но я терпел. Спустя минут десять Сергей Николаевич опять обратил на меня внимание. В его взгляде неожиданно появилась осмысленность.
— Вы хотите знать откуда мина? Извольте. Команда, которая занимается захоронением трупов, копая могилу, обнаружила её в лесу. Александр, мой старый товарищ, смог пронести её в лагерь, в свой барак. Где он её прятал
Сергей Николаевич замолк и уставился на свои колени, скрытые одеялом. На глазах его появились слёзы, грудь часто и неровно вздымалась от дыхания. Я молчал. Всё, что надо, я узнал. Делать тут было нечего, но что-то не позволяло мне просто встать и уйти. Может, нежелание выходить на мороз и идти разгребать завалы, а может нечто иное…
— Катенька, — Сергей Николаевич пронзительно вскрикнул.
Пробегавшая мимо медсестра остановилась. Достав из нагрудного кармана комбинезона небольшую ампулу, она сломала её и, подойдя к кровати, поднесла её ко рту Сергея Николаевича. Тот послушно выпил содержимое, и через несколько секунд он уснул.
— Вам пора, — я встал, и девушка подтолкнула меня к выходу.
Солдаты меня ждали у выхода. Один из них обратился ко мне:
— Удалось выбить информацию?
Я кивнул. Солдаты что-то быстро обсудили, а затем приказали следовать за ними. Вместо того, чтобы направиться к завалам, они повели меня в сторону корабля. Они провели меня в большой зал с десятками кресел и большим прозрачным экраном, свисающим с потолка. Там нас ждали Узза, Иг и несколько незнакомых мне Иных. У них была загорелая кожа, и я невольно подумал о жарких странах и море. Заметив нас, они резко прервали свой разговор и выжидательно уставились на меня. Узза была бледна и встревожена, что было на неё не похоже.
— Говори, что узнал, — приказал Иг. Он, напротив, казался довольным и спокойным.
— Один из узников, который работал в лесу, нашёл мину и сумел принести её в барак. Он же её и взорвал, — отчитался я, глядя в пол.
— Мину? — в голосе Уззы послышалось сомнение. — Откуда на этой планете, тем более в лесу, мины? Оружие давно было уничтожено.
— Видимо, осталась с давних времён, — осторожно предположил я. — Этот старик сказал, что такие мины были распространены лет сорок назад. Наверное, затерялась. Мало ли что…
— Отлично, — перебил меня один из незнакомых Иных. — Теперь мы точно знаем, что среди нас нет предателей.
— Старик сказал что-то ещё важное? — Узза будто и не обратила внимания на предыдущую реплику. — Может, обмолвился, что мина была не одна?
— Ничего больше существенного он не сказал, — покачал я головой. — Говорил про свою Катеньку, она была его дочкой. Она и предупредила его о готовящемся взрыве.
— Что ж, ты неплохо поработал, — Узза слегка улыбнулась. — Свою награду получишь позже.
— Я могу идти? — вопрос вырвался сам собой, и я тут же вжал голову в плечи, ожидая гнева.
Но Иные явно не обратили внимания на моё своеволие. Узза подошла к небольшой панели на стене, прижала к ней ладонь и через секунду
— Всем узникам приказано явиться на площадь для собраний. Любой, кто попытается спрятаться в бараках или иных местах будет казнён.
Убрав ладонь с панели, она обернулась и улыбнулась странной зловещей улыбкой. Иг ухмыльнулся и тихо прошептал, так, чтобы услышал только я:
— Наконец она перестанет церемониться с этим отребьем.
Двери открылись и в зал вбежало несколько солдат.
— Собирайте всех на площади, — приказала Узза. — Настало время возмездия. А ты, Марк, — она нахмурилась, — ступай на площадь. И не вздумай кому-либо что-то говорить.
Я кивнул и пошёл прочь. За кораблём раскинулась площадь. Каждый день несколько рабочих групп расчищали её от снега, но до этого дня весь лагерь собирался на ней лишь единожды, в самом начале нашего пребывания здесь. Площадь заполнялась узниками, солдаты окружали их, подгоняли тычками в спину и ударами. Люди нервничали, вскрикивали, пытались найти в толпе знакомых и родных. Некоторые падали на землю, и по ним невольно проходили другие узники. Идеально ровная площадка, словно покрытая белым ковром, покрывалась бурыми пятнами крови, телами упавших, обрывками одежды. Я с трудом пробирался сквозь толпу к участку, отведённому под мой барак. Кто-то попытался остановить меня и задать вопрос, но я вырвался и, не оглядываясь, продолжил пробиваться сквозь людей.
Люди из моего барака уже топтались на месте, прижимаясь друг к другу, чтобы согреться. Завидев меня, они тут же замолчали, а затем один робко спросил, когда я проходил мимо:
— Что происходит? Дело во взрыве?
Я молча пожал плечами и встал в строй. Тут же рядом со мной встала женщина-солдат. C грубыми чертами лица, короткими волосами непонятного сероватого оттенка, мощными плечами и плотной фигурой она могла сойти за мужчину. Я знал, что ранее она была помощницей Ига, его правой рукой, не отстающей в жестокости от своего начальника. Чем она вызвала ярость Ига — неизвестно, но однажды она оказалась среди обычных солдат, в простой форме без всяких отличительных знаков. Правда, ходили слухи, что она попыталась спасти от экзекуции одного мужчину, к которому прониклась симпатией, но в это я не верил.
Площадь медленно заполнилась узниками. Около десяти тысяч человек стояли на площади, в ожидании худшего, и смотрели на трибуну, с которой, предположительно, Иные должны были вынести всем нам приговор. Кто-то начал молиться, его подхватили. Нестройный хор голосов читал молитвы, позабытые нами лет десять назад. Я молчал. А на востоке медленно всплывало холодное и равнодушное солнце.
Глава 8
Мы ждали. Сколько прошло времени было непонятно, но холод уже успел пробраться под одежду. Я переступил с ноги на ногу, и в правую ногу будто вонзились тысячи игл. Понимая, что лишний звук спровоцирует агрессию, я стиснул зубы и попытался встряхнуть онемевшую конечность. Тут же получил от Иной по спине.
— Не сметь двигаться, — зло кинула она.
Я промолчал и с трудом подавил желание потереть ушибленное место, от которого короткими импульсами исходила острая боль по всей спине.
Незаметно над площадью воцарилась жуткая тишина. На помост начали выходить Иные: Узза, Иг, ещё десяток тех, кто отличался от обычных солдат. А следом за ними вытолкали выживших во взрыве. Хотелось закричать от ярости, вырваться вперёд и убить, убить всех Иных. Заклеймённую руку обожгло огнём, на браслете тускло замигал красный огонёк. Предупреждение.