21 урок для XXI века
Шрифт:
В марте 2012 года в Австралии три японских туриста решили осмотреть маленький остров недалеко от берега и заехали на машине прямо в Тихий океан. Водитель, двадцатиоднолетний Юдзу Нода, впоследствии объяснил, что просто следовал указаниям системы GPS: «Она сказала нам, что мы можем ехать прямо туда. Навигатор говорил, что покажет нам дорогу. Мы чуть не утонули» [53] . В нескольких аналогичных случаях люди въезжали в озеро или падали с разрушенного моста – вероятно, следуя инструкциям GPS-навигатора [54] . Способность ориентироваться в пространстве подобна мышце – без тренировки она атрофируется [55] . То же относится и к способности выбирать супруга или профессию.
53
Jeff Freak and Shannon Holloway, ‘How Not to Get to Straddie’, Red Land City Bulletin, 15 March 2012,accessed 1 March 2018.
54
Michelle McQuigge, ‘Woman Follows GPS; Ends Up in Ontario Lake’, Toronto Sun, 13 May 2016,accessed 1 March 2018; ‘Woman Follows GPS into Lake’, News.com.au, 16 May 2016,accessed 1 March 2018.
55
Henry Grabar, ‘Navigation Apps Are Killing Our Sense of Direction. What if They Could Help Us Remember Places Instead?’ Slate,accessed 6 September 2017.
Каждый
Допустим, студентка выбирает юридический факультет, неверно оценив свои способности и имея искаженное представление о работе юриста (которая не сводится к прочувствованным речам и выкрикам: «Возражаю, ваша честь!»). А ее подруга полна решимости осуществить детскую мечту и стать профессиональной балериной, несмотря на неподходящее телосложение или трудности с самодисциплиной. По прошествии многих лет обе будут горько сожалеть о сделанном выборе. В будущем в подобных случаях мы сможем опереться на Google. Алгоритм подскажет, что я зря потрачу время на юридическом факультете или в балетной школе, но стану успешным (и очень счастливым) психологом или водопроводчиком [56] .
56
Joel Delman, ‘Are Amazon, Netflix, Google Making Too Many Decisions For Us?’, Forbes, 24 November 2010,accessed 6 September 2017; Cecilia Mazanec, ‘Will Algorithms Erode Our Decision-Making Skills?’, NPR, 8 February 2017,accessed 6 September 2017.
Когда искусственный интеллект начнет принимать оптимальные решения о выборе карьеры (а возможно, и об отношениях с другими людьми), наше представление о человеческой природе и о жизни должно будет измениться. Люди обычно думают, что жизнь – это драма принятия решений. Либеральная демократия и капитализм со свободным рынком рассматривают индивида как независимого агента, постоянно принимающего решения, касающиеся окружающего мира. Произведения искусства – будь то пьесы Шекспира, романы Джейн Остин или пошлые голливудские комедии – обычно фокусируются на герое, который должен сделать непростой выбор. Быть или не быть? Последовать совету жены и убить короля Дункана – или прислушаться к голосу совести и пощадить его? Выйти замуж за мистера Коллинза или за мистера Дарси? В фокусе и христианской, и исламской теологии находится драма принятия решения: спасение души зависит от правильного выбора.
Что случится с подобным взглядом на жизнь, если мы будем все больше полагаться на искусственный интеллект, предоставляя ему право решать за нас? Сегодня мы доверяем Netflix выбирать для нас фильмы и спрашиваем у Google Maps, куда поворачивать. Но как только мы начнем полагаться на искусственный интеллект в выборе образования, места работы и супруга, человеческая жизнь перестанет быть драмой принятия решений. Демократические выборы и свободный рынок потеряют смысл – а с ними и большинство религий и произведений искусства. Представьте себе, что Анна Каренина достает смартфон и спрашивает алгоритм Facebook, что ей делать: остаться с Карениным или сбежать с красавцем графом Вронским. Или вообразите пьесу Шекспира, в которой жизненно важные решения принимает алгоритм Google. Несомненно, жизнь Гамлета и Макбета стала бы более комфортной – но на что она стала бы похожа? Есть ли у нас модель, позволяющая наполнить такую жизнь смыслом?
По мере того как власть будет переходить от людей к алгоритмам, наш мир перестанет быть местом, в котором действуют независимые индивиды, стремящиеся сделать правильный выбор. Вместо этого мы будем воспринимать Вселенную в виде потока данных, а организмы – в виде биохимических алгоритмов, и верить, что космическая миссия человечества заключается в создании всеобъемлющей системы обработки данных и последующем слиянии с ней. Уже сегодня мы превращаемся в крошечные элементы внутри гигантской системы обработки данных, которую никто до конца не понимает. Каждый день я получаю поток битов информации из электронной почты, твитов и статей. На самом деле я не знаю, каково мое место в этой гигантской структуре и как мои биты данных связаны с другими, исходящими от миллиардов других людей и компьютеров. И у меня нет времени это выяснять, поскольку я занят отправкой ответов на электронные письма.
Философствующий автомобиль
Мне могут возразить, что алгоритмы не будут принимать за нас важные решения, поскольку такие решения обычно имеют этический аспект, а этика алгоритмам недоступна. Однако нет никаких причин полагать, что алгоритмы не смогут превзойти среднего человека даже в области этики. Уже сегодня смартфоны и беспилотные автомобили принимают такие решения, монополия на которые всегда принадлежала человеку. Они начинают сталкиваться с теми же этическими проблемами, которые тысячелетиями не давали покоя людям.
Предположим, например, что два ребенка в погоне за мячом выскакивают на дорогу прямо перед беспилотным автомобилем. Алгоритм, управляющий автомобилем, мгновенно определяет, что единственный способ избежать наезда на детей – выехать на встречную полосу, рискуя столкнуться с приближающимся грузовиком. Алгоритм вычисляет, что в этом случае вероятность гибели владельца автомобиля, крепко спящего на заднем сиденье, – 70 %. Как должен поступить алгоритм? [57]
Философы с незапамятных времен спорят о «проблеме вагонетки» (в классическом примере речь идет не о беспилотном автомобиле, а о вагонетке, движущейся по рельсам) [58] . До недавнего времени эти дискуссии, к сожалению, почти не влияли на реальные поступки людей, поскольку в критические моменты они обычно забывают о своих философских взглядах и руководствуются эмоциями и интуицией.
57
Jean-Francois Bonnefon, Azim Shariff and Iyad Rawhan, ‘The Social Dilemma of Autonomous Vehicles’, Science 352:6293 (2016), 1573–1576.
58
Christopher W. Bauman et al., ‘Revisiting External Validity: Concerns about Trolley Problems and Other Sacrificial Dilemmas in Moral Psychology’, Social and Personality Psychology Compass 8:9 (2014), 536–554.
Один из самых жестоких в истории социальных наук экспериментов был поставлен в декабре 1970 года над группой студентов Принстонской семинарии, которые готовились стать священниками пресвитерианской церкви. Каждого студента попросили прийти в другое здание и сделать краткий доклад на тему притчи о добром самаритянине. Эта библейская история повествует о еврее, которого по пути из Иерусалима в Иерихон ограбили и избили разбойники, а затем бросили умирать у дороги. Через некоторое время мимо прошли священник и левит, но не обратили на него внимания. В отличие от них самаритянин (член секты, презираемой иудеями) остановился, помог несчастному и спас ему жизнь. Мораль притчи в том, что о достоинствах людей нужно судить по их делам, а не по религиозным убеждениям.
Энергичные юные семинаристы поспешили в лекционный зал, размышляя на ходу, как лучше объяснить мораль притчи о добром самаритянине. Но экспериментаторы посадили на их пути человека в лохмотьях: он сидел в дверном проеме, опустив голову и закрыв глаза. Завидев студента, «жертва» начинала кашлять и жалобно стонать. Большинство семинаристов даже не остановились, чтобы спросить, все ли с ним в порядке, не говоря уже о том, чтобы предложить помощь. Эмоциональный стресс, вызванный необходимостью спешить в лекционный зал, заглушил моральное обязательство помочь страдающему незнакомцу [59] .
59
John M. Darley and Daniel C. Batson, ‘“From Jerusalem to Jericho”: A Study of Situational and Dispositional Variables in Helping Behavior’, Journal of Personality and Social Psychology 27:1 (1973), 100–108.