21.12

Томасон Дастин

Так прости же меня, обезьяна-писец, чей перстень я ношу на пальце как символ всех писцов прошлого! Здесь, в Кануатабе, начинаю я свою рукопись на девственно чистых страницах из коры, которые я похитил у Властителя. Прежде я сам совершил в жизни слишком мало, чтобы заслужить упоминания в летописях Кануатабы. Я — всего лишь учитель сына Властителя и создал сорок две книги на придворной службе. Но сейчас я буду писать для народа и для детей наших детей, а потом и их детей, и создам честное повествование о том, что произошло в правление Ягуара Имикса!

Два солнца назад, после ночи, когда лишь четверть

луны низко нависла в небе, собрались для встречи двенадцать из тринадцати членов совета при Властителе Ягуаре Имиксе. Якомо — придворный карлик, который столь же похотлив, сколь мал ростом, также присутствовал при этом. Мне знакомы другие карлики, которые трудятся в полях и любят Кануатабу не меньше, чем обычные люди. Но этот придворный прихвостень — он нечто совершенно другое, нечто весьма зловещее. Якомо необычайно прожорлив и жаден. Я не раз наблюдал, как он жует кору великого дерева, а потом сплевывает жидкость из своего мерзкого рта в специальный сосуд, стоящий у него на коленях. А недавно я стал свидетелем, как он соблазнял женщин посулами не более чем крошек из своей бороды, принуждая их ублажать себя, чтобы добыть хоть какую-то пищу для своих оголодавших детей.

Из тринадцати членов совета в этот раз не было только моего друга Оксиллы, хранителя припасов и придворного знатока зоологии и земледелия. Во время нашей предыдущей встречи пять солнц назад Оксилла разгневал правителя и, как я догадывался, теперь был за это наказан. Между тем Оксилла — добрый человек, надежный советчик Властителя в торговых вопросах, который хорошо разбирается в государственных финансах, то есть несет бремя, которого я бы никогда не пожелал взвалить на свои плечи. Ведь человек, который знает, сколько золота в казне правителя, познает также и пределы его могущества.

Галам, хранитель указов Ягуара Имикса и верховный жрец на протяжении десяти полных оборотов Календарного Диска, призвал к началу собрания:

— По приказу Ягуара Имикса и по его святому для нас повелению мы начинаем наш совет, чтобы почтить новое божество по имени Акабалам. Акабалам — величайший из богов. Ягуар Имикс своим указом велит всем отныне и впредь возносить ему молитвы.

Я — Пактуль, наставник наследника престола, которого зовут Песнь Дыма, следующего правителя Кануатабы, и знаю наизусть все наши величайшие книги. Ни в одной из них не упоминается бог Акабалам. И потому я спросил верховного жреца:

— Какую внешнюю форму изволит принимать Акабалам?

— Как только Ягуар Имикс сочтет необходимым дать дальнейшие разъяснения, Пактуль, я сразу поделюсь ими с членами совета. Я же сам никогда не осмелюсь претендовать на равенство в познании мира со святейшим из святейших Властителей.

А потому без всяких разъяснений мы помолились и воскурили фимиам в честь нового бога. Я же исполнился решимости вновь изучить летописи Кануатабы, чтобы попытаться самому отыскать в них имя божества Акабалама. И понять, что за небожитель открыл себя нашему святому повелителю.

Жрец Галам продолжал:

— Кроме того, мне поручено объявить о намерении Властителя приступить к строительству новой великой пирамиды, равной по красоте тем, что возвышались в столице погибшего ныне государства Теотиуакан, и в которой наш правитель однажды упокоится навеки. Фундамент будет заложен за двадцать дней менее чем в тысяче шагов от дворца. Со смотровой башни должна быть видна наивысшая точка прохождения солнца по небесному своду, а само сооружение призвано образовать священный треугольник с дворцом и двойной красной пирамидой.

Мои собратья поочередно дважды хлопнули в ладоши, прославляя величие Ягуара Имикса. Но когда подошла моя очередь хлопать, я задал вопрос святому глашатаю Галаму, уместно ли начинать строительство пирамиды во время столь жестокой засухи:

— У народа Кануатабы не осталось почти никаких источников пропитания, и даже собранные указом правителя рабочие будут голодать, поднимая вверх тяжелые камни. Кроме того, сооружение нового храма на центральной площади потребует большого количества скрепляющего раствора, которого не получить, если не сжечь самые ценные из оставшихся деревьев и растений, чтобы выпарить воду из камня. А ведь окружающая нас флора сама умирает день ото дня. Наше озеро полностью высохло, а резервуары пустеют.

Но тут вмешался беспутный карлик Якомо, обративший на меня всю свою злобу:

— Да будет тебе известно, Пактуль, что наш Властитель Ягуар общался с богом Акабаламом и получил от него пророческое указание начать войну на восходе вечерней звезды против отдаленных государств. Назад мы вернемся с рабами и богатыми трофеями огромной ценности. Наша армия получила новый способ сохранения продовольственных запасов, засаливая их более круто, чем прежде, а потому она теперь способна совершать значительно более далекие походы. Тамошние города ослаблены великой засухой и не смогут противостоять мощи наших воинов. И да послужит это тебе уроком никогда не сметь подвергать сомнению решения Властителя!

Никакие споры не были возможны. Власть Ягуара Имикса зиждется на его даре прямо общаться со всеми богами, а каждый член совета занимает пост в соответствии с его собственной способностью слышать голоса богов. У нас это называется иерархией божественного озарения. Если Ягуар Имикс слышит слова бога, дающего единственно верное указание свыше, а один из его подчиненных признается, что этот глас оказался ему недоступен, то его сочтут человеком, лишившимся милости богов. И тогда его низведут ниже в иерархии божественного озарения или вовсе лишат в ней всякого статуса.

Но откуда же мы возьмем достаточно воды, дерева и других материалов на возведение пирамиды в тридцать ростов человека, как нам теперь предначертано?

Его святейшество пророчествует, что дождь придет к нам через пять периодов по тринадцать дней, когда вечерняя звезда переместится ближе к луне. Но сбудется ли пророчество?

Ягуар Имикс выпил бы все оставшиеся запасы воды, будь его утроба способна пропустить их через себя, полагая, что это только добавит ему святости, поскольку твердо верит, что его собственная святость есть единственный путь к спасению всего народа. Но ведь верховный правитель Кануатабы, пусть даже общающийся с богами, может олицетворять и зло — я сам читал свидетельства об этом в надписях на древних камнях. Однако наш святейший просто не в силах признать, что может ошибаться. Ягуар Имикс считает себя таким же сильным, как тот страх, что умеет он поселить в сердце любого из своих подданных.