2134: Элемент
Шрифт:
У охранников барона, если представить, что это они сейчас собрались нападать, просто нет шансов. Как не будет шансов, например, у группы Бергера, если они встретятся в чистом поле с обычным отделением легионных мотострелков. Не говоря уже о бойцах императорской гвардии, которые опричников могут размотать даже не заметив в их лице препятствия.
Нервничал Никлас все больше по другому поводу: он сейчас переживал, не поспешили ли они. Когда представил, что сейчас к дому подойдут отлучившиеся было хозяева, почувствовал себя неуютно. Очень. В этот момент неожиданно громко прозвучавший
— Если на нас решат напасть, у них есть еще не более четверти часа, — заговорил Горчаков. — Дальше уже подъедет Разумовский, с ним будет как минимум четыре патрульных экипажа, а если я вызову поддержку с воздуха…
— Командир, разрешите вопрос? — спросил вдруг Мейер.
Удивились все — бывший молодой перспективный чиновник, после суда и военной каторги ставший старым солдатом, говорил настолько редко, что каждый такой случай был запоминаемым событием. Тем более как сейчас, когда он перебил Горчакова.
— Спрашивайте.
— Если я увижу что-то подозрительное, я могу открывать огонь?
— Да.
— Спасибо.
Продолжения не последовало, но все напряглись. Никлас, всматриваясь в белую — даже в серых цветах посветлевшей ночи, гладь озера, вдруг заметил быстро перемещающееся темное пятнышко.
— Кот, — шепнул он и сказал уже повысив голос: — Кот Василий возвращается, бежит по озеру.
Массивный кот-искатель залетел в приоткрытое окно черным росчерком молнии. Распушив хвост, зашипел, глядя на Никласа; шерсть его встала дыбом на спине, и весь вид говорил о том, что разумное животное взволновано.
— Василий, что случилось?
Кот-искатель продолжал шипеть.
— Ах да, вы же кот, говорить не умеете, — не удержался Никлас.
Василий отвернулся от Никласа — взглядом единственного глаза явно показав, что сарказм здесь и сейчас совершенно не уместен. В пару прыжков оказался рядом с Катрин, снова громко зашипел. Но при этом — явно осмотревшись и увидев готовность группы, выглядел кот гораздо более уверенно. Сейчас он запрыгнул на стол и сел рядом с ведьмой, после чего принялся что-то показывать лапой.
— Говорит, что идут в обход по лесу вдоль озера, — расшифровала его жесты Катрин.
— Кто идет?
Неожиданно Василий поднял обе лапы и прислонил их к голове, словно показывая уши, а потом пару раз открыл пасть, издав мяукающие звуки, которые отдаленно походили на лай.
— Волки? Собаки? — продолжала спрашивать у него Катрин. — Хищная стая?
Кот кивнул, и больше ничего «рассказать» не успел — вдруг неподалеку от здания раздался громкий вой, постепенно усиливающийся настолько, что словно ввинчивался в мозг. Никлас, закричав от обездвиживающей боли, завалился на бок. В глазах все стало темно-серым, а после пошло размытой рябью словно экранные помехи. Пара секунд, и он ничего не видел и не ощущал кроме ошеломляющей боли и тяжести — которая происходила оттого, что его руки и ноги вдруг онемели.
Морок снял пронзительный крик, вернее даже визг Катрин. Причем завизжала она так сильно и громко, что на несколько мгновений все звуки окружающего мира пропали, а картинка
Катрин сейчас стояла на коленях, широко раскинув руки и открыв рот теперь в уже беззвучном крике — не слышимом в наступившей абсолютной тишине. Мир вокруг Никлас по-прежнему видел в гамме серого, но появилось в нем и яркие цвета: глаза Катрин. Они сдержанно сияли красным даже сквозь веки, будучи закрытыми.
Невероятное зрелище.
Вдруг резко открыв глаза, Катрин ошалело осмотрелась. Она уже перестала кричать, и с прекращением ее пронзительного визга моментально вернулись и все звуки окружающего мира.
Освободился от морока с помощью вмешательства Катрин не только Никлас — помогло и остальным. Мейер и Крестовоздвиженский как раз вскочили на ноги, и оба практически одновременно начали стрелять. Выругался брат Павел, подхватывая карабин, испуганно закричал Тришкин: в забаррикадированные окна лезла хищная стая. Захлебываясь лаем, слюной и яростью — совершенно обезумевшие животные даже не лезли, а буквально перли. Звенело стекло разбитых окон, трещали под напором массы тел спешно созданные баррикады.
Вот что имела ввиду Катрин, говоря про «ползущую массу, которая бежит». Стая действовала как единый организм — безумно слившись в слепой ярости. Никлас вдруг понял, что до них пытаются добраться собаки из вольеров поместья барона — те самые, ездовые, которые недавно смотрели на него такими дружелюбными к человеку взглядами. Но сейчас что-то, или даже скорее чья-то злая воля лишила таких недавно красивых животных разума, превратив их в тупую массу, бросая в самоубийственную атаку на людей. Обезумевшие собаки лезли в забаррикадированный дом как обезьяны, проталкивая тела навстречу выстрелам.
Оглушительно гремели выстрелы — Мейер и Крестовоздвиженский уже расстреляли магазины карабинов, подхватили дробовики. Целиться почти не было нужды: в шерстяную и зубастую массу, которая не щадя себя пыталась пробиться в забаррикадированные окна, не промахнуться.
Равномерно захлопал карабин в центре зала — Горчаков тоже подключился к стрельбе. Пронзительно закричал Тришкин — расстреляв весь магазин, он прикладом убил двух лезущих в дом собак, и не увидев перед собой целей зачем-то высунулся наружу в открытое окно. Там его приняли моментально — несколько собак тут же напрыгнули снизу, прихватили за плечо и за руку, пытаясь вырвать из дома на улицу.
Тришкин вырвался, вваливаясь обратно с собаками на плечах; раздалось несколько выстрелов — это Горчаков убил одну, которая сорвалась с плеча Тришкина, второй крестьянский сын перебил хребет ударом кулака.
Горчаков, отбросив карабин Вяземскому для перезарядки, уже взял следующий, расстреливая собак, полезших в оставленное Тришкиным окно. Стреляли уже почти все — Мейер, Крестовоздвиженский, брат Павел, Горчаков; даже Тришкин с разорванной клыками щекой вскочил, и кулаком прибив запрыгнувшую в проем очередную собаку, подхватил свой дробовик. Снова высунулся в окно — необучаемый, о чем крикнул ему Горчаков, и с воплем ярости сейчас стрелял из дробовика.