22 июня. Анатомия катастрофы

Солонин Марк Семенович

Командир 4-й танковой дивизии 6-го мехкорпуса, генерал-майор А.Г. Потатурчев попал в плен, после освобождения из концлагеря в Дахау был арестован органами НКВД и умер в тюрьме. Посмертно реабилитирован в 1953 г. [20, 124].

Командир 29-й моторизованной дивизии 6-го мехкорпуса генерал-майор И.П. Бикжанов попал в плен, после освобождения до декабря 1945 г. «проходил спецпроверку в органах НКВД». В апреле 1950 г. уволен в отставку «по болезни». Дожил до 93 лет, но мемуаров не печатал.

Командир 7-й танковой дивизии 6-го мехкорпуса генерал-майор С.В. Борзилов смог выйти из окружения после разгрома КМГ; погиб 28 сентября 1941 г. в боях за Крым.

Начальник штаба 11-го мехкорпуса Мухин пропал без вести. Попали в плен и погибли в гитлеровских концлагерях заместитель командира 11-го мехкорпуса Макаров и начальник артиллерии корпуса Старостин.

Командир 29-й танковой дивизии 11-го мехкорпуса полковник Н.П. Студнев вышел из окружения и позднее погиб в боях летом 1941 г.

Начальник штаба 29-й тд Каланчук попал в плен в начале июля 1941 г.

Командир 204-й моторизованной дивизии 11-го МК полковник A.M. Пиров пропал без вести в августе 41-го [8, 20, 124].

Ну, а судьба высшего командования Западного фронта была еще более трагична.

Командующий Западным фронтом, герой обороны Мадрида и бывший начальник Главного автобронетанкового управления РККА генерал армии Д.Г. Павлов 4 июля был арестован и 22 июля 1941 г., ровно через месяц после начала войны (любил, любил товарищ Сталин театральные эффекты!), приговорен к расстрелу.

По тому же делу, за «трусость, бездействие и паникерство, создавшие возможность прорыва фронта противником» [67, 81], были расстреляны:

— начальник штаба фронта В.Е. Климовских;

— начальник связи фронта А.Т. Григорьев;

— начальник артиллерии фронта Н.А. Клич;

— командующий 4-й армией Западного фронта А.А. Коробков;

— заместитель командующего ВВС фронта Таюрский.

Командующий ВВС Западного фронта, Герой Советского Союза, ветеран боев в Испании, генерал-майор И.И. Копец застрелился (или был застрелен) в первый день войны, 22 июня 1941 г.

Внимательный читатель наверняка уже заметил отсутствие в этом скорбном списке расстрелянных генералов одной фамилии.

А ведь это действительно очень странно. И по воинскому званию (генерал-лейтенант), и по занимаемой должности (зам. командующего фронтом) И.В. Болдин стоял выше всех репрессированных, за исключением самого Павлова, конечно. И если все командование фронта было повинно в «преступном бездействии и развале управления войсками», то как же смог остаться безнаказанным руководитель главной ударной группировки Западного фронта?

Оправдаться неопытностью Болдин никак не мог. В его послужном списке было уже два «освободительных похода»: в Польшу (сентябрь 1939 г.) и в Бессарабию (июнь 1940 г.). Причем во время вторжения в Польшу в сентябре 1939 г. комкор Болдин командовал конно-механизированной группой Белорусского фронта, которая вела наступление по линии Слоним — Волковыск и после ожесточенного боя 20—21 сентября штурмом взяла г. Гродно, т.е. места боев были Болдину хорошо знакомы. Скорее всего, разгадка счастливой судьбы Болдина очень проста. Своевременно вызвать его на расстрел чекисты просто не смогли — с конца июня по начало августа он находился в окружении и был для них недоступен. Ну а в августе 41-го, после разгрома большей части кадровой армии, после пленения десятков генералов (всего за шесть месяцев 1941-го г. в немецком плену оказалось 63 генерала), Сталин стал более сдержан в расстрелах оставшихся в строю командиров. Более того, после выхода из окружения Болдин был отмечен добрым словом в приказе Верховного Главнокомандующего, повышен в звании и вскоре назначен командующим 50-й армией.

Написанные после войны мемуары Болдина являются одним из немногих источников по истории разгрома ударной группировки Западного фронта. Увы, тяжелейший психический стресс, который пришлось пережить генералу Болдину, не прошел бесследно. Главный мотив его мемуаров — тупой и бездушный солдафон Павлов все испортил: «...Отойдя от аппарата, я подумал: как далек Павлов от действительности. У нас было мало сил, чтобы контратаковать противника... Но что делать? Приказ есть приказ! Много лет спустя, уже после войны, мне стало известно, что Павлов давал моей несуществующей (по чьей вине «несуществующей»? — М.С.) ударной группе одно боевое распоряжение за другим. Зачем понадобилось Павлову издавать эти распоряжения? Кому он направлял их? (похоже, Болдин так и не понял, что задача, которую он с позором провалил, была поставлена именно перед ним. — М.С). Возможно, они служили только для того, чтобы создавать перед Москвой видимость, будто на Западном фронте предпринимаются какие-то меры для противодействия наступающему врагу...» [80].

Но и это еще «цветочки». В очень серьезном документе, в докладной записке, поданной в ходе реабилитации Павлова и его «подельников» в июле 1957 г., Болдин (к тому времени уже генерал-полковник) написал дословно следующее:

«...Павлов виноват в том, что просил Сталина о назначении на должность командующего войсками округа, зная о том, что с начала войны он будет командующим войсками фронта. Павлов, имея слабую оперативную подготовку, не мог быть командующим войсками фронта... Начальник штаба фронта Климовских виноват в том, что попал под влияние Павлова и превратился в порученца Павлова...» [81, стр. 194].

О том, кто же обладал «неслабой оперативной подготовкой», Болдин скромно промолчал. Многое становится понятней, если вспомнить о том, что до назначения на должность заместителя командующего Западным Особым военным округом Болдин был командующим войсками Одесского военного округа. Согласитесь, быть первым руководителем в Одессе и стать замом в Минске — это две большие разницы...

Впрочем, самым старшим по званию и должности полководцем, руководившим контрударом конно-механизированной группы Западного фронта, был вовсе не Болдин, а маршал Кулик. Крупный советский военачальник, заместитель наркома обороны, начальник Главного артиллерийского управления Красной Армии... Один из людей, лично видевших маршала Кулика, оставил об этой встрече такие воспоминания:

«...В глубине кабинета открылась дверь, и в нее ввалился маршал Кулик — солидной величины человек. Его лицо было буро-красным и довольно внушительным по своему размеру... Речь его состояла из каких-то совершенно не связанных между собой и бессмысленных в отдельности фраз. Это была чистейшей воды ахинея, бред полупьяного. Самое страшное, что перед командирами стоял не только маршал, но и заместитель Наркома обороны СССР...» [163].

24 июня 1941 г. маршал Кулик прибыл в штаб КМГ Болдина в качестве полномочного представителя Ставки (т.е. товарища Сталина) на Западном фронте. Правда, командовал контрнаступлением он совсем не долго. «Маршал Кулик приказал всем снять знаки различия, выбросить документы, затем переодеться в крестьянскую одежду и сам переоделся... Предлагал бросить оружие, а мне лично ордена и документы. Однако, кроме его адъютанта, никто документов и оружия не бросил...»