23 главных разведчика России
Шрифт:
– Вы выполнили свою роль. Теперь, очевидно, нужно будет вам уйти в отставку. Облегчите мне эту задачу, напишите заявление об уходе с указанием любой причины.
Примаков в эти недели чувствовал себя очень плохо, страдал от тяжелого радикулита, нуждался в операции. Но присутствия духа не потерял и твердо сказал:
– Нет, я этого не сделаю. Облегчать никому ничего не хочу. У вас есть все конституционные полномочия подписать соответствующий указ. Но я хотел бы сказать, Борис Николаевич, что вы совершаете большую ошибку. Дело не во мне, а в кабинете министров, который работает хорошо: страна вышла из кризиса. Люди верят в правительство
Характер Примакова в Кремле знали, поэтому предусмотрели все варианты. Ельцин вызвал главу администрации Александра Стальевича Волошина, который вошел в кабинет с уже готовым указом об отставке главы правительства.
Ельцин вдруг спросил Примакова:
– Как у вас с транспортом?
Примаков равнодушно ответил, что для него машина это не проблема, может и такси взять. Президенту стало нехорошо, вызвали врачей. Примаков деликатно хотел уйти, Борис Николаевич удержал его. Когда медики ушли, Ельцин встал, обнял Примакова и сказал примирительно:
– Давайте останемся друзьями.
Примакову предложили любой зарубежный пост, например, взять на себя курирование всех ближневосточных проблем в ранге специального представителя президента. Он отказался.
«Меня обуревали смешанные чувства, – скажет потом Евгений Максимович, – с одной стороны, безусловно, обида, а с другой – потрясающее чувство свободы, я бы даже сказал точнее, освобождения».
Еще одна цитата из книги «Президентский марафон»:
«Еще раз посмотрел на Евгения Максимовича. Жаль. Ужасно жаль. Это была самая достойная отставка из всех, которые я видел. Самая мужественная. Это был в политическом смысле очень сильный премьер. Масштабная, крупная фигура».
Так почему же Ельцин его уволил?
Самый очевидный ответ – Борису Николаевичу не нравилась самостоятельность премьер-министра. Не в том примитивном смысле, что Примаков не слушался Бориса Николаевича или принимал решения, противоречащие указаниям президента. Премьер-министр вел себя независимо, не спешил по каждому поводу кланяться Кремлю и советоваться с президентским окружением – у Примакова в прямом и переносном смысле оказался негибкий позвоночник. От радикулита его спасла операция, а характер остался прежним. Чем популярнее становился Примаков, тем большим был страх «семьи» перед ним. В ближайшем окружении президента Ельцина смертельно боялись Примакова.
Отставка едва ли была для Евгения Максимовича неожиданностью. Примаков помнил незавидную судьбу всех своих предшественников и наверняка понимал, что президент его не очень любит. Хотя обставлен был его уход с должности отвратительно – люди, которых он, по существу, спас в критические дни осени 1998 года, не нашли в себе силы сказать положенное в таких случаях «спасибо».
Отставку Примакова одобрили всего два процента опрошенных. У многих в стране осталось ощущение, что с ним поступили непорядочно. Еще ни один глава правительства не уходил со своего поста в ореоле народной любви. Примаков поставил рекорд.
Евгений Примаков оставался самым популярным политиком в России и после отставки. Судя по опросам общественного мнения, люди хотели видеть на посту президента именно Евгения Максимовича как олицетворение взвешенной, спокойной, разумной политики.
17 августа 1999 года Евгений Максимович Примаков принял предложение блока «Отечество – Вся Россия» возглавить федеральный список для участия в выборах в Государственную Думу
В один из сентябрьских дней 1999 года на небольшой дружеской вечеринке я видел, как друзья и соратники Примакова совершенно искренне поднимали тосты:
– За Евгения Максимовича – надежду России!
И Примаков принимал эти тосты как должное.
За поведением Примакова в 1999 году многие следили с затаенным интересом, понимая, что он может сильно помочь избирательному блоку, к которому присоединится, и сильно помешать другим кандидатам в президенты, если бы решился участвовать в президентских выборах. Первым ему предложил союз московский мэр Юрий Лужков.
Юрий Михайлович сам подумывал об участии в президентских выборах, но колебался, реально оценивая свои шансы. Тем не менее в 1999 году он создал свое движение «Отечество». Когда Примакова отправили в отставку, Лужков сразу заговорил, что Евгений Максимович очень близок к «Отечеству». Союз Лужкова и Примакова казался очень сильным. Но Евгений Максимович не хотел быть чисто московским кандидатом.
Тогда группа влиятельных губернаторов, создав свою организацию «Вся Россия», предложила Лужкову союз с тем, чтобы общий избирательный список возглавил Примаков. «Вся Россия» – это прежде всего президент Татарстана Шаймиев, губернатор Санкт-Петербурга Владимир Яковлев и президент Ингушетии Руслан Аушев. Все трое воспринимались как сильные региональные лидеры, на которых ориентируются другие губернаторы. К блоку присоединилась часть расколовшейся Аграрной партии во главе с Михаилом Лапшиным и бывшим вице-премьером Куликом. Получилась внушительная предвыборная сила.
Местные начальники по всей стране охотно строились под примаковские знамена, считая, что формируется новая партия власти (вместо той, что руководил Черномырдин), а в таких случаях главное – не опоздать. Правда пока Сергей Степашин возглавлял правительство и готовился к выборам, некоторые региональные начальники старались и на него равняться. 9 августа Степашина отправили в отставку, и губернаторы взяли курс на Примакова.
Ельцина к тому времени списали окончательно, считая, что он тяжело болен, ни на что не способен и уже никому не опасен. Говорили, что у Ельцина серьезные проблемы с сосудами головного мозга, что иногда во время беседы он вдруг выключается, теряет нить разговора и потом не может вспомнить, о чем говорил. В обществе были уверены, что его политическая карьера закончилась и ему пора уходить.
Лидер коммунистов Геннадий Зюганов уверенно заявлял:
– Режим уже изжил себя окончательно. Он агонизирует. Ельцин уже не может управлять по-старому, а по-новому он не умеет. В ближайшее время «семья» его изолирует, чтобы он не мешал. Администрация президента растеряна, ослаблена, она не имеет авторитета. Время либералов ушло, народ их ненавидит…
Кто-то, правда, вспоминал, что прежде Борис Николаевич был хорош именно в критических ситуациях, когда его зажимали в угол. Но его взлеты и победы, казалось, остались в прошлом. Он не в состоянии был целый день высидеть в Кремле и все больше времени проводил в загородной резиденции. Его появление на телеэкране производило странное и жалкое впечатление.