23 июня. "День М"
Шрифт:
«Полуторка» ГАЗ-АА — это бывший американский Форд-А. Простой и дешёвый, «бюджетный» грузовик. Простой и дешёвый для начала 20-х годов, когда он и был разработан и запущен в производство. В начале 40-х его уже можно было размещать в техническом музее. Передний мост на одной рессоре, да и та поперёк рамы, задний мост висит на двух обрубках — полурессорах, карданный вал без кардана, карбюратор без воздушного фильтра (просто дырка для забора воздуха, и всё). На бешеной скорости в 40 км/час удержать эту машину в прямолинейном движении могла только глубокая колея. После двух — трёх «ходок» с колхозного тока на городской элеватор водитель «полуторки» с чувством исполненного долга ставил её на ремонт:
Можно ли делать далеко идущие выводы на основании данных о потерях одной-единственной дивизии? Конечно, нет, поэтому пойдём дальше. 37-я танковая дивизия всё того же 15-го мехкорпуса. Точное количество автомашин, имевшихся к началу боевых действий, не указано ни в отчёте командира дивизии, ни в докладе ВРИО командира корпуса. Есть только жалобы на то, что «мотострелковый полк был совершенно не укомплектован автомашинами». 15 июля 1941 г. в дивизии, сосредоточенной в Пирятине, числилось: «танков Т-34 — 1, танков БТ-7 — 5, бронемашин БА-10 — 11, колёсных машин — 173». Сто семьдесят три автомобиля. И 6 танков из 316.
Берём доклад командира 32-й танковой дивизии 4-го МК. Из 420 автомашин всех типов (легковые, грузовые, специальные, автоцистерны) потеряно 133. (63. стр. 189–192) 32 % от первоначальной численности. Танков, напомню, было потеряно 269 из 323. 83 % от первоначальной численности.
В составе 8-го мехкорпуса, судя по «Справке начальника АБТУ Юго-Западного фронта» от 17 июля 1941 г., осталось 1 384 автомашины (41 легковая, 864 ГАЗ-АА и 479 ЗИС-5). Если сравнивать это с первоначальной численностью автомашин во всём 8-м МК (3 237 единиц), то сохранено «всего лишь» 44 % машин. Цифра эта значительно возрастёт, если принять во внимание, что одна из дивизий корпуса (34-я танковая) с приданными ей частями 12-й тд погибла в окружении в районе Дубно и все свои автомобили оставила там.
18-й мехкорпус Южного фронта. Как и другие соединения Южного фронта, он вступил в боевые действия и был разгромлен на несколько недель позднее, нежели мехкорпуса Юго-Западного фронта. К концу июля 18-й МК ещё существовал. На его вооружении осталось всего 43 танка БТ и 19 танков Т-26, а также 100 легковых и 1 771 грузовая и специальная автомашина, в том числе — 1 230 сверхнадёжных «полуторок» ГАЗ-АА.
Значительно более мощным до начала войны был 2-й мехкорпус Южного фронта, успевший к тому же получить 60 танков новых типов (КВ и Т-34). По состоянию на 1 августа в корпусе числилось 136 танков (26 % от первоначальной численности) и 3 294 автомобиля (87 % от первоначальной численности). (33. стр. 412, 415)
Теперь перейдём к самым обобщённым данным. Для чего снова обратимся к официальнейшему источнику — многократно цитированной монографии российского Генштаба «Гриф секретности снят». Составители этого труда поработали на совесть. На четырнадцати страницах перечислены потери вооружений и боевой техники по годам войны. Танки — отдельно, пушки — отдельно, гаубицы 122-мм отдельно от гаубиц 152-мм и т. д. Причём потери выражены не только в абсолютных цифрах, но и в процентах от «ресурса», т. е. совокупного количества техники, имевшейся в войсках на начало периода и поступившей из промышленности (по ленд-лизу, из ремонта). Так вот, за второе полугодие 1941 г. проценты потерь чудовищно велики: 73 % танков, 70 % противотанковых пушек, 60 % гаубиц 122-мм, 63 % гаубиц 152-мм, 62 % ручных пулемётов, 65 % станковых пулемётов, 61 % миномётов… Хотя, казалось бы, ну что может сломаться в миномёте? Труба — она и есть труба… На этом мрачном фоне бросаются в глаза два «светлых пятна»: орудия крупного и особо крупного калибра (203-мм и более) и… автомобили. (2, стр. 352–363)
Очень низкие (9,1 %) цифры потерь тяжёлой артиллерии РГК представляют собой характерный пример того, что называется «исключение, подтверждающее правило». Разумеется, миномёты (пулемёты, пушки) не сломались. Они «остались на территории, занятой противником». Тяжёлая артиллерия (а она и вправду была тяжёлой, от 17 до 45 тонн) не «осталась», так как в первые же дни войны была выведена с территории западных военных округов в глубокий тыл. Маршал артиллерии Н. Д. Яковлев (начальник ГАУ в годы войны) вспоминает:
«Наиболее крупным мероприятием, которым я горжусь и по сей день, явилось принятое по моей рекомендации категорическое распоряжение Ставки об отводе всей артиллерии большой и особой мощности в тыл. Причём отвода немедленного, без ссылок на тяжелейшую обстановку первых дней войны. Поэтому, как ни негодовали наши славные артиллеристы, жаждавшие обрушить свои тяжёлые снаряды на врага, им всё-таки приходилось грузиться в эшелоны и увозить орудия на восток… Все орудия калибра 203 и 280 мм, а также 152-мм дальнобойные пушки (потеряны были всего лишь единицы) с кадровым составом вовремя оказались в глубоком тылу…» (90, стр. 92)
Трудно сказать, стоит ли гордиться таким решением, но оно было принято, и из 1 018 тяжёлых орудий было потеряно не более сотни. Но по какой же причине рекордно низкими (33 % к ресурсу) оказались потери автомобилей?
Как такое может быть? Примитивные «полуторки» и немногим превосходящие их ЗИСы оказались в два раза надёжнее и долговечнее миномёта? Фанерные кабинки оказались прочнее танковых бронекорпусов? И бензин для своевременного отъезда с «занятой противником территории» нашёлся? Автомобиль — это ведь не лошадь и уж тем более не красноармеец — сколько ни «дави на сознательность», а без горючего он и с места не сдвинется… Но, может быть, мы просто чего-то важного не понимаем? Может быть, есть какой-то неведомый нам закон войны, по которому боевая живучесть фанерных автомобилей выше живучести бронированных танков?
Эти сомнения не давали мне покоя, пока я не открыл хорошо известную специалистам монографию Рейнгардта «Поворот под Москвой». (88, стр. 381) В конце книги «битого гитлеровского генерала» помещена табличка с цифрами потерь вооружения и боевой техники (включая автомобили) вермахта на Восточном фронте в 1941 г. И последние сомнения пропали. Чудес не бывает — потери автомобилей в воюющей армии в десятки раз превосходят потери танков:
Разница цифр разительная. Мы пока не обсуждаем вопрос о том, что потери отступающей Красной Армии больше потерь наступающего вермахта. Тому можно найти или придумать множество «объективных» причин. Но в вермахте на один потерянный танк приходится 41 автомобиль, а в Красной Армии — всего 8. И это всё — в среднем за второе полугодие 41-го года. Но в Красной Армии (в отличие от вермахта) танки «закончились» гораздо раньше, поэтому такая оценка сильно искажает реальную картину. Если же рассматривать структуру потерь мехкорпусов Юго-Западного фронта за первые три недели войны (пока ещё танки были в наличии), то там число потерянных автомашин и танков практически равно или даже танков потеряно в абсолютных цифрах больше, чем машин!