29, или Дневник для слепого
Шрифт:
Как психолог, я убеждена, что все люди лгут и у каждого на это есть свои причины. Кто-то зарабатывает этим на жизнь, для другого это ложь во спасение, третий так самоутверждается, четвёртый уверен, что правду не примут, пятый лжёт из вежливости – причины не говорить правду есть у каждого! Непонятый человек в наказание за свою ложь теряет доверие, но каким был бы мир, если бы прежде люди искали причину лжи? Мамочка могла бы осознать, что ребёнок ей врёт про внеклассные занятия, потому что она запрещает ему ходить в гости к сверстникам. Девочка поняла бы, почему Дед Мороз редко дарит ей то, что она хотела: потому что подарок покупают её бедные родители на последние деньги и им проще сказать, что его принёс сказочный Дедушка, к которому претензии быстро пройдут, а к родителям будут предъявляться ещё долго. Муж узнал бы для себя, что проще купить жене новые сапоги самостоятельно, чем услышать, что она пошла за гречкой и лишиться без обсуждения нескольких тысяч из кошелька. Жене было бы проще отпустить благоверного пить в баню с друзьями, чем слушать басни про рыбалку.
Вторым Шагом к счастью будет изменение твоего отношения ко Лжи. Люди могут что-то скрывать и лгать тебе не потому, что они плохие, а потому что видят в этом единственный выход из ситуации.” – зачитала психиатр и с улыбкой чеширского кота посмотрела на меня.
Конечно, такого поворота я никак не ожидал! Сделав глоток виски, я задумался: перспектива быть виноватым меня совсем не устраивала. Тем более, что дело в тебе, а не во мне!
– Что ты думаешь по поводу написанного? – спросила меня Дарьяна Дмитриевна.
Я усмехнулся:
– Что она совсем обнаглела и пытается выставить меня виноватым во всём! Но я знаю, что это не так! Это она меня предала! Это она мне лгала и я не намерен её прощать!
От гнева у меня разболелся живот и я лёг на диван в кабинете врача. Психиатр села позади моей головы и произнесла:
– Да я гляжу, ты просто не поддаёшься интеллекту! А что, если она вовсе не обвиняет тебя? Может быть, у неё были причины лгать тебе? Твоя реакция, твоё поведение, например.
Это было смешно услышать! Конечно, я же был таким ужасным, что мне надо врать, потому что иначе со мной нельзя работать!
– Дарьяна Дмитриевна, зачем Вы её оправдываете?? Не было у неё причин никогда! – вспылил я в ответ на вопрос и внезапно сам всё понял.
В памяти всплыли моменты, когда я порицал тебя за правду. Когда ты честно призналась, что ревнуешь к подруге, которая нравилась мне когда-то, я сказал тебе, что ты не моя возлюбленная и права ревновать у тебя нет. В ответ на твои искренние признания именно я с каменным лицом отвечал, что тебе всё кажется и ты меня не любишь. И главное: ты права и я действительно тебе врал…
Хорошо. Признаюсь. Своим подарком ты меня заинтриговала. Над многими вещами мне вовсе не хотелось задумываться. И действительно: глупо ждать правды, если врёшь сам. А меня часто утомляли твои расспросы и я отвечал первое, что приходит мне в голову. Как-то неудобно получается.
Понимая теперь, что на самом деле ничтожно мало знаю о своей ситуации и случившемся, я попросил психиатра:
– Пожалуйста, уберите таблетки со стола. Я не готов их выпить, пока не разберусь, в чём же дело.
Врач хмыкнула:
– Нет, я их оставлю. Ты сможешь ими воспользоваться в любой момент, чтобы забыть этот вечер, если захочешь. Но только под моим надзором!
Она продолжила читать вслух:
“29 декабря 20**
Ты признался, что в твоей жизни большую роль играют зимние праздники и новогоднее настроение. За время общения с тобой я поняла, что тебе на многие свои желания не хватает смелости. Поэтому Третьим Шагом к твоему счастью станет Смелость, но, пока что, в моём исполнении! Важно показать самой, как проявлять это качество и какие плоды это может принести.
Я предложила поехать в Санкт-Петербург в это время, потому что город будет изумительно украшен, около каждой станции метро будет своя уникальная ёлка. Ты поддержал мою идею, потому что и сам давно хотел съездить в этот город, но, конечно, было не с кем, а одному скучно.
Мы прошлись по многим торговым центрам, видели и сфотографировали далеко не одну ёлку. Именно здесь мы увидели украшенный гирляндами мост около Адмиралтейской площади, на который я повела тебя, чтобы поцеловать…
Сердце от волнения готово было выскочить из груди! Было холодно и дул сильный ветер. Я привела тебя на площадку в центре моста, промерзая насквозь, притянула к себе и аккуратно поцеловала. Взаимности мои губы не встретили…
– Что ты делаешь? Это часом не один из тех мостов, где пары целуются, чтобы навсегда остаться вместе?? – с ужасом спросил меня ты.
– Я не знаю…
– Запомни: мы никогда не будем вместе! Слышишь? Никогда! И больше так не делай!”
Дарьяна Дмитриевна удивлённо посмотрела на меня и с усмешкой спросила:
– Что с ней было не так? Или ты просто не умеешь целоваться?
Я не мог стерпеть такого хамства и решил проявить смелость, о которой ты писала выше: подскочил к своему лечащему врачу и решил поцеловать эту невыносимую блондинку! Выскользнув из моих объятий и не дав выполнить моё намерение, она со смехом произнесла:
– А рот-то как открыл! Словно целиком меня проглотить хочешь!
В этот момент важно было не терять своего лица, поэтому, сделав отрешённый вид, я ответил на её вопрос о тебе:
– Ничего. Она была даже слишком прекрасна для такого, как я… Поэтому мне не верилось, что это любовь…
Психиатр встала и начала медленно ходить по кабинету со стаканом виски в руке, затем посмотрела на меня голубым глазом и спросила:
– Сергей, ты же сам жаловался, что нелюбим. Получается, эта девушка влюбилась в тебя и ты её отшил? Зачем? Это же нелогично! Или она не нравилась тебе?
Я глубоко вздохнул:
– Нравилась уже в тот момент. Но не так сильно, как я сам нравился ей… Меня угнетало то, какой я. Поэтому однажды пришлось сказать ей, что она достойна большего…