29, или Дневник для слепого
Шрифт:
Всё! .. Я выбежала из твоей квартиры, едва накинув свой полушубок и задыхаясь от слёз. И можно было тебя не ждать: ты не проводил меня даже взглядом, не вышел на балкон, не позвонил… Я верила, что ты оттаешь, но время шло, от тебя не было ни весточки.
Вспоминая о твоей гордыне, я поняла, что сам ты мириться не станешь: подобное было неоднократно и до меня с другими девушками, которые с тобой общались. И я решила, что Пятый Шаг – это Научить Примирению.
Упрямиться можно долго. Я не знаю, что стало причиной такого твоего поведения, а возможно, глупа и не могу этого понять. Мириться первым идёт не всегда обидчик – зачастую это делает тот, кому отношения важнее обид. Чтож, посмотрим, насколько велика твоя гордыня.
Я позвонила, но на мой звонок ты не ответил. Я написала – ты по-прежнему молчал. Остаётся лишь один выход: я пойду за тобой на работу.” – дочитали мы следующую твою запись в дневнике.
Дарьяна Дмитриевна пристально посмотрела на меня своими глазами разного цвета и спросила:
– Почему ты раньше не обратился к психиатру? Мы, конечно, не волшебники, но превратить солому в твоей голове в зачатки разума при современных технологиях всё же способны!
Конечно, я не мог стерпеть такого издевательства над собой!
– Вам не кажется, что так с больными людьми не разговаривают?! Вдобавок, у меня сегодня праздник, к чему это всё?! Я спас её! Почувствовал, что привязываюсь к ней всё больше, что она мне нравится!.. Это надо было прекращать, иначе всё будет плохо, как всегда! – накричал я на психиатра, закусывая спиртное тёмным шоколадом.
Врач заглянула мне в глаза и рассмеялась:
– Ты больной! Увы, Анжелика была обречена с тобой! Психологу не исправить такого, как ты, никогда!
Какой бы ты ни была, но в этот момент я должен был вступиться за тебя!
– У Вас нет права говорить, что она может, а что нет! Я верю, что Анжелика могла мне помочь и Вам до неё очень далеко! Вы – жестокая кукла, а не врач!
Я ожидал, что психиатр выставит меня из кабинета и мы больше никогда с ней не встретимся, но блондиночка даже не поменялась в лице! Рассмеявшись мне в глаза, она повалила меня на диван, после чего вдруг скомандовала холодно:
– Лежать, Рекс! Не заставляй меня думать, что твоё бешенство лечится только с ружьём наперевес!
Только сейчас, лёжа на диване, я заметил огромное количество литературы за спиной врача. Целая стена в кабинете была занята стеллажом с книгами. Я ни разу не видел, чтобы Дарьяна Дмитриевна доставала оттуда хоть одну и читала, но зато она частенько ходила с умным видом вдоль этого предмета мебели, что она и начала делать сейчас со стаканом виски в руке.
– То есть, ты влюбился в Анжелику, так? – продолжила она таким серьёзным голосом, будто является твоим отцом, а я прошу твоей руки.
Я кивнул. И тут Дарьяна Дмитриевна лавиной обрушилась на меня!
– Какой же ты трус! Влюбился и всё, что смог сделать – это сбежать?! Почему ты просто не ответил ей взаимностью, ведь она полюбила тебя таким психом?? – негодовала психиатр.
Нет, врачу моей боли не понять. Вряд ли эту куколку предавали столько раз, сколько меня… На тот момент раны от прошлого неудачного опыта были ещё свежими и я был попросту не готов начать новые отношения.
– Я боялся новой боли и нового предательства. Прекратить общаться, пока это не переросло в нечто большее, было выходом для меня, потому что потом, в случае предательства, будет гораздо больнее расставаться, – ответил я.
Психиатр остановилась и съязвила:
– Отважный Дон Кихот спешит на помощь! Сочувствую всем мельницам!
“29 марта 20**
Ты всегда любишь говорить, как стараешься беречь свою маму… Горькая правда в том, что там, где её действительно стоит оберегать, ты не можешь воспитать в себе даже самообладания. Чтобы выслушать мысли этой пожилой женщины, которые не согласуются с твоими убеждениями, ты не способен сохранять здравый рассудок. Любая её неверная мысль относительно тебя и твоих дел нарушает твоё спокойствие и ты готов рвать и метать, мгновенно забывая о том, что она болеет. Ничто не мешает тебе использовать нецензурную брань рядом с ней и ты готов расстроить её ради своей правоты, забывая, что эта твоя правота может стоить ей жизни в один момент.
Увы, донести это до тебя мне так и не удалось. В итоге неоднократно я наблюдала, как ты психуешь и уходишь к себе в комнату, а она остаётся одна в кухне, пытаясь сохранять душевное равновесие. Значит, мне остаётся только Шестым Шагом научить тебя Самообладанию!
Из-за своей вспыльчивости ты теряешь очень много. Чтобы понять, сколько, запиши на листочек всех людей, которые сейчас общались бы с тобой, не вспыли ты как-то раз; вспомни, сколько раз ты мог стать лучше и не стал просто потому, что тебе нехватило самообладания для соблюдения ежедневной дисциплины. Как быстро ты перестаёшь пытаться, если у тебя не получается что-то или лечение не даёт эффекта… Вспомни и возьми себя в руки! Это твоя жизнь и при всех моих стараниях я не смогу её изменить к лучшему, если ты сам не поможешь мне!” – прочитал я и едва не вспыхнул.
Видя мою реакцию, врач усмехнулась:
– Надо же, как ты напрягся! Что такого она написала? Не ту ли самую правду, которой ты так жаждешь?
Мне стало неловко за себя. Я вдруг понял, как быстро начинаю себя защищать вне зависимости от того, правду обо мне говорят или нет. Когда рядом была ты, сохранять самообладание было проще, я заразился твоим спокойствием. Но без тебя начал вспыхивать снова…
Дарьяна Дмитриевна положила передо мной листок, ручку, забрала и залпом выпила виски из моего стакана и скомандовала:
– Пиши, что она сказала! Давай!
Я потерял тебя, потому что вспылил… Я перестал общаться с Кариной, потому что на разгорячённую голову наговорил гадостей о ней кому не надо… Мне пришлось сменить место работы, потому что я вспылил… Я боялся приходить на свою прошлую работу, потому что накричал на директора, который там был… Я потерял лучшего друга, потому что поверил слуху и в порыве злости наговорил о нём худого… И, наконец, твой супер-парень, Миша, которому я нахамил! Ха-ха! Конечно! Давай во всём опять обвинять меня, да!