30 дней моей мести
Шрифт:
«Значит шаболды это были, а не девушки. Не путай термины»
«Я запомню. Я скучаю по тебе. А ты?»
«Конечно, скучаю. Как раз лежу в ванной, пересматриваю твоё чудесное видео»
«Чёртово воображение. Всё. Я завёлся».
«Бесконечно за тебя рада. Включи порнушку, расслабься»
«Есть идея получше. Помоги подразнить воображение: во что ты сейчас одета?»
«В
«Клааассс. Не хочешь приехать ко мне в этом прикиде?»
«А ты уже вылечил свой геморрой?»
«Приезжай – узнаешь»
«Давай в другой раз. Сегодня у меня по плану как раз самокопание и тоска по тебе»
«Это заводит даже сильнее, и всё же… ну хоть одно фото. Но позя-зя»
«Ну раз ты так настаиваешь»
Матвеева быстро щёлкнула большой палец правой ноги. В редакторе на ногтевую пластину была присобачена мордочка с гусарскими усами. Получилось очень даже мило.
«Знакомься, это дядя Федор. Чуток постаревший и запустивший себя. Ну и спившийся. Что ещё делать в деревне?»
Ответ не заставил себя ждать. Вместе с вложением. На большом мужском пальце ехидно подмигивал смайлик с собачьими ушками.
«Приятно познакомиться. А это Шарик. Старый, брехастый, блохастый и побитый жизнью пёс»
Ульяна с трудом подавила смешок.
«Какой очаровательный собакен. Матроскина, случаем, нигде не видел?»
Новое фото не заставило себя ждать. Теперь уже с двумя пальцами обеих ног. На втором красовалась кошачья маска.
«Как не видел. Очень даже видел. Они вместе тупят»
«А у тебя, оказывается, есть чувство юмора»
«У меня много чего есть, ты удивишься. Ладно, а теперь без шуток. У меня завтра тяжелый день, так что на боковую. Сладких снов… И это, думай обо мне, когда танцуешь. А я теперь каждый раз закрывая глаза, буду представлять тебя на том шесте»
Матвеева, качая головой, отложила телефон. Ужас. Какой же он пошляк. А ведь на секунду вроде промелькнул нормальный человек.
– Ты чего лыбишься? – навострила ушки на макушке Сан Саныч.
– Кто? – Ульяна поспешно привела лицо в порядок, но было поздно.
– Ты, ты. И глазки хитро блестят. А ну ка, кто тебе там написывает?
– Никто. Отдай, – попытка спрятать телефон не увенчалась успехом. Сашке он не достался, зато его перехватил сидящий рядом Миша, перекинув аппарат Кристине до которой хозяйке было уже не дотянуться.
Они впятером сидели на полу, образовав неровный круг и играли в алкогольную монополию под бухтящее фоновым шумом камеди-шоу. Алкогольная монополия – это как обычная, но если фишка вставала на купленную кем-то недвижимость, игрок должен был пить. А если на пока никем не приобретённую, то пить должны были все. Рядом валялся «Джанго», «Уно» и почти пустая бутылка Джек Дениелса. Сидели они так уже давно.
– Хм… – Селезнёва хмуро погрызла нижнюю губу, быстро пролистав переписку. – Вы только на него посмотрите. Весь мёдом обливается… а эта клуша тоже хороша. Уши развесила, сюсюкает.
– Никто не сюсюкает, – рассердилась подруга.
– Ага. Ну конечно… – Кристина передала смартфон мужу, чтоб он тоже заценил.
Такая она, женская дружба. В ней не остаётся места для личного. «А можно взять, а ты не будешь против и подобные утю-тю» – это сюсюканья для якобы «друзей», которых боишься обидеть неверным словом или поступком. Настоящая подруга же вламывается в твою комнату без стука с криком: «мать, полцарства за блеск для губ!». И на это не обижаются, потому что так же без спросу врываются в совмещённый санузел, когда там моются, потому что «терпеть по-маленькому уже невмоготу». Хм, и да, иногда оказывается, что за шторкой притаилась вовсе не подружка, а её дражайший супруг, который тоже никак не научится закрываться на щеколду. А иногда и оба одновременно… Такие вот маленькие неловкости совместного проживания.
– Он с тобой флиртует, – вынес вердикт Паша, бородатый, весьма грозно смотрящийся со стороны тридцатилетний мужик, который ночью тайком от всех уплетает мороженое и ворует конфеты из тайной заначки жены.
– А то я не вижу, – отмахнулась Ульяна.
– Да. Но ты отвечаешь ему тем же.
– Чушь.
– Не а, не чушь, – перенял эстафету Миша, уже успевший заглянуть ему через плечо. В случае их компании правило «у друзей всё общее» распространялось на всех. Матвеева давно нежно окрестила друзей не иначе, как «мои четыре котика апокалипсиса». – «А у тебя, оказывается, есть чувство юмора»? «Лежу в ванной, пересматриваю твоё видео?». Реал? Если это не флирт, то я феечка из Винкс.
– Блин, достали. А ну отдай, а то волшебной палочкой по башке жахну! – попытка вернуть имущество закончилась тем, что она наступила самой себе на руку, попутно снеся недопитую кружку с виски. Выбор посуды обуславливался массовой ленью и валяющимися в мойке грязными стаканами.
– Уля, не заигрывайся, – покачала головой Кристина. – Ты вроде просто хотела ему отомстить, а эти ваши шуры-муры на месть ну совсем не тянут.
– Я в процессе.
– В процессе чего? Очередного эпичного вляпания? Ты знаешь, что он за человек и что от него можно ждать. Будь осторожней.
– Да чего от него можно ждать? Скабрезных шуток? Тупых выходок? Умей он ухаживать, я бы ещё поняла твои опасения. Но этот индюк романтичный, как валенок, так что не нагоняй паники.
Пронзительная трель дверного звонка заставила всех недоумённо переглянуться. Гостей никто не ждал, все свои были дома. Сан Саныч, сидевшая ближе всех к выходу и методом ментальной перебранки выбранная самым левым, неохотно поплелась открывать, а вернулась через минуту с огромным букетом разноцветных эустом, который торжественно вручил ей курьер.