31 июня
Шрифт:
Мальгрим тоже оживился.
– А я не соглашусь меньше чем на шестьдесят пять процентов прибылей, которые даст Уэльс и ещё Лайонесс.
– Но ведь такого места нет, – возразил Диммок.
– Нет, в этом мире есть.
– Нам будет нелегко его рекламировать в нашем мире.
– Напротив, – сказал Мальгрим. – Побывать в краю, которого больше нет, – что может быть заманчивей?
– Правильно, – сказал Планкет. – Трёхдневное путешествие в Лайонесс, полный пансион и осмотр всех достопримечательностей. Блеск!
– К порядку, к порядку, джентльмены! – воскликнул Марлаграм. – Так на чём мы остановились? Какой следующий вопрос на повестке дня?
– Господин председатель, – сказал Диммок. – Скажу вам прямо, я не могу плодотворно работать без сигары.
– Не
– Никогда не поверю, чтобы два первоклассных волшебника не смогли раздобыть нам парочку сигар.
И Диммок взглянул на волшебников.
– Что ж, попробуем, – милостиво согласился Марлаграм. – Ты готов, племянник? Тише, друзья.
Волшебники закрыли глаза и что-то забормотали. Через несколько секунд на стол упали две небольшие чёрные сигары.
– Бразильские, – сказал Планкет, осматривая сигару. – Что ж, видел я сигары получше, видел и похуже. Дай-ка огоньку, старик.
Скоро в комнате было полным-полно дыма, и дело пошло на лад.
Глава 17
СВАДЕБНЫЙ ПИР
Свадьба Сэма и Мелисенты была, пожалуй, самой трудной задачей, какую спокон веку доводилось решать волшебникам: всё оказалось таким трудным, что Марлаграму с Мальгримом, хоть они и действовали заодно, пришлось просить помощи у феи Морганы. Нужно было по крайней мере на три часа соединить оба мира от кабинета Диммока до банкетной залы в замке короля Мелиота. Волшебники составили невиданно длинный стол, который протянулся из одного мира в другой. Современный его конец был сервирован довольно строго и небогато, гости, официанты и официантки – все только в чёрном и белом, а угощение скудное; зато перадорский конец стола буквально ломился от кабаньих голов, жареных павлинов и лебедей, окороков, целых замков из миндаля в меду, кувшинов и чаш, причём платье гостей и даже слуг поражало своей пышностью и великолепием. Румяные перадорские слуги разливали по чашам целые галлоны вина и пива, весело смеялись всякой шутке, а на современном конце меланхоличный официант и усталая, насупленная официантка с нескрываемым отвращением наливали что-то бесцветное в маленькие рюмочки. Капитан Планкет, старый шкипер, предвидя столь существенную разницу, исхлопотал для себя и для Энн Датон-Свифт приглашение сидеть на перадорском конце стола. Невеста в белом парчовом наряде была прекрасна, как принцесса из волшебной сказки, что, кстати, нисколько не противоречило истине. У Сэма был удивлённый вид, словно он всё ещё не мог понять, что же всё-таки происходит. Король Мелиот был пьян, но милостив и ласково улыбался незнакомым людям, одетым чёрт знает как.
Диммок, сжимая в руке толстую пачку исписанных на машинке листков, вот уже двадцать минут силился провозгласить тост за Перадор. Нелегко соединить трагический надрыв с бессвязным бормотаньем, но Диммок, провозглашая тост, преуспел и в том и в другом, отчасти потому, что страницы были перепутаны, отчасти же из-за пневматических дрелей, которые всё время прерывали его своим грохотом.
– И… э-э-э-э… заканчивая это краткое приветственное слово… поскольку я, конечно, никак не предполагал, что мне… э-э… выпадет счастье поднять этот тост… в заключение я… э-э… хочу заверить всех наших перадорских друзей… – Тут Диммок снова зашелестел своими страничками, – …что, если когда-нибудь они захотят побывать у нас… мы, со своей стороны, будем счастливы… э-э… показать им всё, что у нас есть… и объяснить как можно понятнее сущность всех этих… э-э… поразительных достижений, которые свидетельствуют… э-э… о прогрессе и торжестве великой современной цивилизации. Позвольте же мне…
Но тут пневматические дрели, видимо собравшись с силами, загрохотали снова. Диммок в бешенстве отшвырнул свои листки и опустился на стул. Дрели тотчас смолкли. Тогда он схватил листки и встал, но дрели опять загрохотали. Он сел, не в силах больше бороться, и дрели смолкли.
– От имени Перадора ответный тост произнесёт
Старый волшебник выскочил откуда-то снизу, словно чёртик из шкатулки.
– Ваше величество, леди и джентльмены, хи-хи-хи! Выслушав получасовую речь нашего друга мистера Диммока, я буду очень краток. Если он или другие наши друзья в его мире устанут от своего прогресса – хи-хи-хи! – и достижений цивилизации, если они захотят покоя и тишины, хорошей еды и вина, чистого воздуха, спокойной беседы, крепкого сна, захотят отдохнуть от радиации, которая пожирает мозг в их костях, мы, со своей стороны, сделаем всё, что в наших слабых силах, чтобы они у нас не скучали. Бла-го-да-рю-за-вни-ма-ни-е, хи-хи-хи!
Марлаграм сел, всё ещё хихикая, и все зааплодировали, только Мальгрим поглядел на него неодобрительно.
– У вас на бороде желток и крошки пирога, – сказал он сурово. – И речь ваша никуда не годится – содержание убогое, да и стиль хромает. Увы, я разочарован. Ни одного каламбура!
– Тише, дорогой, – сказала Нинет. – Видите – король встал!
– Тост за здоровье невесты и жениха провозгласит капитан Планкет, если только он ещё не упился вконец, – объявил король Мелиот.
Старый шкипер с помощью Энн Датон-Свифт неуверенно поднялся, уставился на нетронутую кабанью голову, потом, выпучив глаза, оглядел собравшихся и громко откашлялся.
– Ваше величество, принцесса Мелисента, сэр Сэм, друзья! – начал он. – Я буду краток, так как кое-кто здесь, мне кажется, явно хватил лишку.
– Нет, что вы! – воскликнула буфетчица. – Что вы… ик-ик… ах, простите!
Эта заминка, каковой он не преминул воспользоваться, дала Планкету возможность слегка подкрепиться. Затем он устремил мутный взгляд в сторону невесты и жениха.
– Принцесса и Сэм говорят, что будут жить в обоих мирах. Что правда, то правда. Ловко придумано. Я сказал – ловко придумано, – повторил он, повысив голос, словно кто-то ему возражал, и сверкнул глазами, ни на кого не глядя. – Я тоже буду жить и тут и там. Я сказал: я тоже. Помню, сколько было болтовни о том, что есть, мол, только один мир. Нет. Нет, нет и нет! – Он погрозил кулаком Диммоку, Герберту Пейли, миссис Диммок, миссис Пейли, Филипу Спенсеру-Смиту и его знакомой по имени Пенелопа Дилл, которая прыснула со смеху. – Ничего смешного! Дело серьёзное. Я говорю – есть два мира. И принцесса с Сэмом говорят то же. Есть, конечно, разница в один день. На этом конце стола среда, а на том – вторник. Ну и что из этого? Кого это волнует? Подумаешь – пусть даже будет две субботы на неделе и ни одного понедельника. Однажды в Коста-Рике я чуть не две недели кряду думал, что на дворе четверг – отрастил бороду и почти что выучился играть на мандолине. Ладно, расскажу вам об этом как-нибудь в другой раз. – Он взял со стола кувшин и опорожнил его с громким бульканьем. – Ну вот, кажется, и всё. Тост? Правильно!.. – Он нахмурился, с трудом ворочая языком. – А теперь пускай счастливая парочка пожелает счастья и всяческих благ всем нам. Итак – за наше здоровье!
Гости встали и выпили за новобрачных. Все аплодировали и кричали «ура», только Пенелопа Дилл всё хихикала.
– К сожалению, я не привыкла говорить речи, – спокойно сказала Мелисента. – Поэтому, выражая вам обоим свою признательность за то, что вы так любезно провозгласили тост и выпили за наше счастье, я попрошу ответить моего супруга.
– Благодарю, благодарю вас всех, – сказал Сэм, взглянув сначала на один, а потом на другой конец стола. – Я лучше всех сознаю, что не достоин руки и сердца прекрасной принцессы. Я не так уж умён. И не так уж храбр. Просто мне повезло. О себе могу сказать только одно – когда великий день настал, я сразу понял, хоть мне никто об этом и не говорил, что наконец-то наступило тридцать первое – славное тридцать первое июня.
Король Мелиот подождал, пока стихнет шум.
– А теперь, – сказал он с сомнением в голосе, – мистер Лэмисон споёт нам под аккомпанемент лютни песню «Чёрный рыцарь взял моё сердце в полон».
Ну что ж, простимся, читатель?