365
Шрифт:
Именно по этой причине Игорь старательно молчал. У их эйчара, Иры, был дома маленький кусачий пёсик и большущий ленивый котяра, и он каждый раз спрашивал, когда у неё появлялся новый след на коже, чьих зубов и когтей это было дело, но уделять внимание Вере — это кощунство.
…Он остановился на парковке у вокзала со стойкой мыслью, что последние три или четыре месяца проявляет максимум собственной раздражительности и невнимательности того только ради, чтобы Вера окончательно в нём разочаровалась и сбежала от него куда подальше. Удивительно, но это до сих пор не сработало: он понятия
Или он был просто о ней слишком плохого мнения.
— Игорь, — вдруг промолвила она, не выходя из машины, — а давай заведём ребёнка?
Он сжал зубы, считая уже локальные переменные — это было сложнее и забирало больше времени.
— Это тебе не собака, — ответил он наконец-то. — И детей никаких я не хочу.
— Это может нам помочь.
— Не может, — он вышел из авто, даже не подумав открыть дверь и перед нею, как делал бы это в первые месяцы знакомства. Раздражение, накопившееся за долгие дни, теперь плескало через верх.
Игорь вытащил из багажника все три чемодана и сумку, что собиралась волочить с собой Вера, опять без возмущений.
— Почему ты не хочешь? — спросила она. — Я заслуживаю на нормальную семью! Семью, где каждое утро меня будет встречать детский смех…
— А я хочу кота, и что? У тебя аллергия на кошек, у меня — на детский плач по ночам, — пожал плечами Игорь.
— Не сравнивай!
На самом деле, он сомневался в том, что маленькие дети — это так уж раздражающе. Дима, хоть который день приходил на работу похожим на сомнамбулу, казался счастливым. Но он любил свою жену. А Игорь Веру терпел — и не стал бы давать ей очередной повод продлить всё это издевательство.
— Если ты забыла, — промолвил он, всучивая девушке сумку и поднимая чемоданы — те, что влезали в руки, — мы собирались с тобой расставаться ещё вчера.
— Просто поставить отношения на паузу, — возмутилась Вера.
— Не уверен, что эта пауза мне не понравится, — пробормотал про себя Игорь, но Вера, как всегда, не услышала ничего, что могло бы ей не понравиться.
361
361
7 мая 2017 года
Воскресенье
Когда Игорь впервые за день соизволил оторваться от технического задания, почти набросал приблизительный план и вспомнил, что людям принято иногда есть, было уже шесть. Пока второе осознание, что его никто кормить не будет, наконец-то соизволило пробиться сквозь все аспекты технического задания, стукнуло восемь, и Игорь, поставив последнюю точку в предварительной концепции, в без двадцати десять, уже в темноте, вышел на улицу.
Район у них был спокойный, магазины работали если не круглосуточно, то до полуночи, и он с удивлением заметил, что прогулки по вечерам, да и прогулки как таковые вообще могут быть неплохим вариантом для времяпровождения, когда выпадает свободная минутка. Если б он хотя бы иногда эту свободную минутку имел, было б вообще замечательно.
В магазине в такое время не было даже очереди; Игорь, впрочем, толком и не заметил, что бросал в корзину, а на кассе, не услышав цену, бездумно сунул карточку в руки улыбавшейся ему девчонки, ввёл пин-код, с трудом изъятый из глубин воспоминаний о переменных с банковского приложения, сложил еду в пакет, забрал, благо, карту — в отличие от предыдущего раза, этот поход в продуктовый магазин закончился без серьёзных денежных потерь, — и вышел на улицу, благодарно вдыхая прохладный ночной воздух.
Город светился, как и всегда по ночам. Он давно уже не замечал этого, но сейчас, застывая на переходе в ожидании зелёного цвета, с удивлением косился на свет из окон соседнего общежития, на людей, всё ещё наполняющих улицы, даже столь поздним вечером — для него поздним, наверное, — на сияющие маленькими солнцами фонари на нескладных фонарных столбах, старых и новых. Где-то вдалеке, за домами, прятались угрожающие свечи тополей, готовившиеся вовлечь в пучину аллергии добрую треть города, утихал детский садик прямо под домом, и спокойная, но в тот же момент кипучая человеческая жизнь захлестнула с неожиданной ясностью, давно забытой за работой…. И за Верой.
Домой идти не хотелось. Игоря не смущало одиночество, да и тишина тоже не вызывала дискомфорта, скорее уж странное желание насладиться свежестью природы никак не отпускало. Лавочка у подъезда, привычно оккупированная пенсионерами, нынче пустовала, и он сел на самый край, поставил пакет с едой рядом и скосил взгляд, будто бы ожидал, что сейчас кто-то займёт вторую половину.
В доме практически во всех окнах горел свет. Его собственная квартира смотрела пустыми чёрными глазницами погашенных люстр и, казалось, укоряла за нехозяйственность. Отсюда он не видел, но знал, что стоит отойти на несколько метров, и можно будет через старое балконное окно увидеть какие-то старые вещи, стопки бумаг, снесённые Верой туда ненужности…
Пакет зашелестел; Игорь оглянулся и столкнулся взглядом с большим чёрным котом, худым и откровенно голодным, вероятно, блохастым и имеющим определённые планы на любую еду, что только оказывалась в пределах его доступности.
Игорь и сам заглянул в собственные покупки, с удивлением увидев там какую-то сырную и мясную нарезку, батон — цельный и на вид довольно невкусный, — и сдёрнутую с полки последнюю шоколадку, ещё и белую, хотя он был довольно равнодушен к сладкому.
— Мяу? — ласково полюбопытствовал кот, перепрыгивая ему на колени, и Игорь почему-то не нашёл в себе желания его столкнуть.
Вместо того он потянулся к нарезке, вскрыл её — дата свидетельствовала о свежести, а в темноте Игорь вряд ли мог по визуальным ощущениям определить что-нибудь другое, кроме тёмных цифр на светлом фоне в лучах чужих люстр и старых, ещё не энергосберегающих лампочек.
Он безропотно отдал половину еды коту, решившему и есть на коленях у добродушного человека, а вторую съел сам, практически не чувствуя вкуса. Это однозначно было лучше того, что готовила Вера, но она — не показатель, Игорь помнил.