367 дней
Шрифт:
— Полировки? [19] — промямлила я с забитым ртом, уверенная, что ослышалась.
— Ну, это тоже. Но нет, детка. Польского. Языка.
— Он не говорит по-английски? — спросила я, нахмурив брови. В речи Сойера не было и намёка на акцент.
— О, он говорит по-английски. У него тенденция использовать вычурные слова и всё такое дерьмо. Нет. Он делает это в качестве меры предосторожности, таким образом, никто не может прочитать его файлы. Но тебе нужно быть способной прочесть хотя бы тему, чтобы знать, куда определить файл.
19
Polish —
— Баррет тоже был в армии?
Сойер захихикал низким, глубоким голосом и слишком отдающим сексуальностью.
— Боже, нет. Нееет. Баррет повёрнут на своих компьютерах, правдивых криминальных историях и, очевидно, выучил некоторые славянские языки.
— Чем он занимается?
— Он тоже частный детектив.
— Что? Правда? — удивлённо спросила я.
— Ага, он начинал работать на меня, но это ему не слишком нравилось, поэтому он открыл своё дело.
— Не могу себе представить, что кто-то не захочет работать с тобой! — выдала я, подшучивая над ним, и он улыбнулся этому.
— Баррет не тренированный. Не так, как я и Брок или даже Тиг. Он должен был разрабатывать операции, отслеживать что-либо, при этом, не подставляя свою шею. Ему не нравилось, что я хотел держать его в офисе всё время, так что однажды я пришёл, а его нет. Когда я выследил его, то узнал, что он открыл эту коморку и принимал клиентов.
— Он хорош?
— Он чертовски феноменален. В своей специализации. Это его я попросил составить досье на тебя. Я мог бы заняться этим сам, но это было бы в два раза дольше и вероятно было бы не настолько полным. Он наиболее хорош в том, что касается соц. сетей. Я был за рубежом, когда это дерьмо стало популярным. У меня до сих пор нет профиля на «Фейсбуке».
— Что? В смысле, ты не репостишь кучу кошачьих мемов и псевдо-научных статей? Не может быть.
— Думаешь, я высокомерен, да? — спросил он.
— Я не говорила этого.
— Нет, но подозревала. Считаешь, что я думаю, что слишком хорош для кошачьих мемов.
— Никто не может быть слишком хорошо для кошачьих мемов, — утверждала я.
— Я больше предпочитаю собак, детка, — сказал он, мотнув головой в сторону своего огромного зверя, снова спящего лапами вверх.
— Собачьи мемы тоже забавны.
— Никогда не дождёшься этого, хитруля. Мне насрать, во что превратились люди, с которыми я ходил в школу. Они не нравились мне тогда и я уверен, что мне плевать, с кем они поженились или на кого похожи их дети. И также чертовски уверен, что не хочу смотреть на фотки того, что они едят на обед.
— Ты такой циничный, — сказала я, но всё же улыбнулась.
— И тебе это нравится во мне.
— Ну, меня это не отталкивает, — подстраховалась я, не желая признавать, что к этому времени не нашла слишком много того, что мне не нравилось бы в нём. Сойер не был мистером Конгениальность. Он был угрюмым, ворчливым и зачастую терялся в своих собственных мыслях. А когда он не был таким, он был агрессивным, любопытным, саркастичным и почти грубым. Но каким-то образом всё перемешалось, и получился хороший человек. Интересно, кто сделала его таким?
— Что? — спросил он, как будто почувствовал ход моих мыслей.
— У тебя есть другие члены семьи? Кроме брата.
— Наш старик где-то недалеко. Время от времени он появляется в городе, перебрасывается с нами парой стаканчиков и отправляется обратно.
— А мама?
— Она святая. Правда. Я был немного мудаком, настоящей занозой в заднице , пока рос.
— Не может
На секунду он улыбнулся мне глазами и пожал плечами.
— Неважно, сколько раз моя задница оказывалась в кабинете директора или как много раз сосед грозился вызвать копов, потому что мы с Броком выбивали дерьмо друг из друга. Она просто отмахивалась и говорила, что мы будем хорошими людьми, если мы дадим выход всем этим дурным штучкам, пока молоды.
Я улыбнулась, находя в этом немного логики.
— Она умерла?
— На третьем году моей службы. Я даже не брал увольнительную, чтобы приехать на похороны.
— Это… ужасно, — сказала я, покачав головой и вспомнив похороны своей мамы. Я уверена, что в тот день похоронила вместе с ней огромный кусок себя.
— Я не очень-то верю во все эти церемонии со смертью, детка. Так же, как и моя мама. Если бы она узнала, что кто-то стоит рядом с дыркой в земле и плачет, пока её опускают вниз, она бы с того света вернулась, чтобы просто выбить всё это любящее дерьмо из нас за то, что были таким глупыми.
— Я так понимаю, ты во многом похож на свою маму.
— Взял понемногу от обоих родителей. Мамин цинизм и отцовскую стойкость. Он тоже служил.
— Вы близки с братом?
— Это зависит ото дня. В большинстве случаев мы как масло и вода, но мы любим друг друга. В праздники он приходит сюда, и мы занимаемся всеми этими праздничными вещами, едим еду, что оставляет Мардж, потому что беспокоится о нас, — он остановился, и я почувствовала, как он наблюдает за мной. — Что такое?
Я посмотрела вверх, почитав, что должна поделиться этим, не заботясь о том, что ещё больше открываюсь ему, хотя вероятно это плохая идея.
— Скучаю по Рождеству, — призналась я. — И по Дню Благодарения, Новому Году, моему Дню Рождения и Дню Святого Валентина… — остановилась я, делая глубокий вдох, чтобы остановить слёзы, которые уже начали жечь глаза.
— У меня не осталось семьи, но моя мама прививала мне любовь к традициям каждого праздника. Хоть я и была одна, но для Дня Благодарения я готовила маленькую индейку, смотрела парад, ела, а потом отправлялась спать. На Рождество я доставала ёлку и украшала её, пока слушала назойливую рождественскую музыку и вдыхала аромат выпечки. Я делал пряничный домик, украшала гирляндой окна квартиры. На новый Год я открывала шампанское, и наблюдала за падением шара [20] . На День Рождения я тратилась на что-нибудь показное, потому что мама учила меня, что важно иногда себя баловать…
20
американская традиция: Каждый год 31 декабря в 23:59 по местному времени на площади Таймс-сквер с 23-х метровой высоты опускается огромный шар. Шар падает в течение одной минуты, а заключительные 10 секунд дружно отсчитываются людьми собравшимися на площади и перед экранами телевизоров. Ровно в 00:00 шар достигает нижней точки, что означает наступление нового года
— А на День св. Валентина? — подтолкнул он, когда я остановилась.
Я немного улыбнулась.
— Ну, на последнем я была одна. Но в любом случае, я не особо любила выходить куда-нибудь. Мне нравится съедать тонну шоколада и смотреть кино, развалившись на диване и…
— И? — спросил он, чертовски хорошо зная, что за этим последует.
Но я подняла взгляд и встретила его.
— И заниматься сексом или любовью, или трахаться, пока День св. Валентина не закончится.
— Основательный способ отпраздновать.