4-02. Ripresa allegro mosso
Шрифт:
– Да, атара?
– Каков выход? Вспоминай, чему я тебя учила.
Юно задумался. Чего угодно он ожидал от сегодняшнего визита, но только не семинара по социологии.
– Два разных государства с разными строями? – наконец полуутвердительно спросил он.
– Точно. Социалистическая псевдодемократия позволяет быстро развивать отдельные отрасли науки и техники в военных целях, а рыночная демократия адаптирует результаты к мирному применению. Кроме того, каждый видит в соседе соперника, угрожающего своему образу жизни, а потому деструктивные эмоции людей направлены не на свое государство, а вовне, что улучшает стабильность всех систем. Наконец, всегда найдутся люди, ненавидящие свой строй и обожающие соседний – они препятствуют застою и деградации у себя дома. Два строя – два полюса одной батареи, создающей необходимое напряжение для двигателя прогресса.
– Но всегда остается риск войн по идеологическим и экономическим мотивам, – заметила Карина. – А их последствия могут оказаться катастрофическими, вплоть до провоцирования внутренних революций.
– Ну, мы же на игровой площадке, – Нихокара-атара развела руками. – Во-первых, континенты разделены обширными океанами, а социологические точки принуждения поддерживают более-менее гомогенное состояние общества на каждом материке. В конечном итоге формируются континентальные государства и государственные блоки, обычная война внутри которых практически невозможна. Кроме того, планета бедна металлами, ураном и плутонием в частности, атомное оружие в больших количествах создать проблематично, так что риск глобального армагеддона отсутствует. Палла изначально сконструирована так, что соперничество великих держав сосредоточено на Фисте с ее залежами полезных ископаемых и аморфным обществом, самые скверные последствия – небольшие конфликты с сотнями, максимум с тысячами жертв. Никакого сравнения с мировыми войнами из истории старой Земли.
– А во-вторых?
– А во-вторых – ручной режим управления. Чонда, местный Игрок-Стратег, благосклонно принял мои идеи, и мы душевно договорились о разделе сфер влияния. У меня вообще сложилось впечатление, что он не очень-то стремился к победе и остался весьма недоволен, когда Игра завершилась по формальному признаку – достигнутому порогу населения Кайтара. Чонда занимался своим материком, я своим, и никаких трений.
– Да, не то что на нашей Текире, – улыбнулась Карина. – Семен до сих пор Камилла на дух не переносит, они чуть ли не всерьез воевали. Под конец Семен даже возглавил партию Тактика, в смысле, замаскированного Джао, которая Камилла и снесла.
– Нет, у нас все сложилось мирно. Кстати, куда делся Чонда? Я ожидала, что он явится одним из первых.
– К сожалению, ушел в длительный рекреационный сон, – вздохнула ректор. – Старшие не посчитали ситуацию достаточно критичной для экстренного пробуждения. Жаль, его опыт в Кайтаре нам бы очень пригодился. Однако, Суоко, ты ведь что-то хотела сообщить господину Юнару, и непременно в моем присутствии…
– Извини, – атара вдруг закаменела. – Карина, я понимаю, что у тебя и без того времени в обрез, но…
Нихокара-атара резко выдохнула – жест, бессмысленный для паладарского дрона, но выдающий эмоциональное состояние.
– Столько времени набиралась духу, а сейчас вот не могу себя заставить. Но ты права, хватит оттягивать. Юно, я… я должна рассказать о вещах, за которые ты захочешь меня убить.
Атара стиснула перед собой руки.
– Последние восемь лет я видела в тебе приемного сына. Настоящего я не могла родить в искусственном теле, и когда увидела подростка, раздавленного и готового умереть, я… В общем, хочу сразу извиниться, пока ты со мной еще общаешься.
Юно рывком поднялся.
– Атара! – резко сказал он, вытягиваясь в струнку. – В мире не существует вещей, из-за которых я вас возненавижу.
– Думаешь? – горько спросила Нихокара-атара. – Даже тот факт, что именно я передала Левому Министру Хёнкона два атомных устройства незадолго до Удара?
– О… – негромко протянула Карина, но Юно не обратил на нее внимания.
Два атомных устройства. Две бомбы, закопанные под Хрустальным перевалом. Две мины, в миг Удара уничтожившие не просто перевал, но весь Хёнкон. Оглушенный, он хватал ртом воздух, стараясь упорядочить бешеный, мятущийся рой мыслей.
– А зачем? – как сквозь слой ваты пробился голос ректора.
– В тысяча двести двадцать первом, за два года до Удара, Ценгань и Кайнань всерьез сцепились за Хёнкон. Они и раньше из-за него соперничали, но местная королевская семья не испытывала никакого желания под кого-то ложиться. А в двадцать первом перманентный конфликт обострился до такой степени, что обе стороны стянули к Хёнкону флоты и начали обмениваться предупредительными выстрелами, пока что на расстоянии. А Ставрии Хёнкон требовался независимым. В общем, и мне, и тогдашнему Левому Министру показалось хорошей идеей прибегнуть к шантажу: если сунетесь, уничтожим перевал, и тогда удобного порта лишитесь вы оба. А поскольку в правительстве Хёнкона половина чиновников шпионила на Ценгань, а вторая – на Кайнань, макеты не сработали бы. Ну, вот и дошантажировались…
Атара поднялась из кресла.
– С тех пор никак не могу избавиться от чувства вины. Карина, когда Юно немного придет в себя, извинись за меня еще раз. Кому и как передать информацию, разберись сама. Зовите, если потребуются подробности. Ну, а пока я освобождаю дрона. До встречи.
– Подождите! – вскинулся Юно. Глубоким ровным дыханием он уже заставил себя успокоиться и обрел способность рассуждать. – Атара, я…
Но женская фигура уже расплывалась, теряя очертания. Легкая простыня соскользнула на пол, и большая серо-зеленоватая капля, радужно переливаясь, скользнула по полу, пропав в щели приоткрытой двери.
– Атара!
– Она отключилась, – сказала ректор, внимательно разглядывая юношу. – Я пытаюсь ее вызвать, но она не отвечает даже на форсированный вызов. Вероятно, ей хочется побыть одной.
– Я просто хотел сказать, что она не должна извиняться!
– Вот как?
Юно понурился.
– Удар случился не по ее вине, – тихо пояснил он. – Ее мотивы… она пыталась защитить Хёнкон. Пусть в своих собственных интересах, но все равно защитить. Никто не мог предугадать, что случится в будущем. Госпожа Мураций, я читал отчет вашего брата, атара мне показывала. Если перевал поддавался расчистке простыми способами, обычной взрывчаткой и имеющимися машинами, вина лежит исключительно на правителях, панически бежавших вместо того, чтобы подать пример мужества и стойкости. Мой отец прекрасно помнил времена бедности, когда Хёнкон был небольшим свободны портом, а электрические лампы горели не в каждом доме. Мы могли выжить без богатства, электричества, торговли, просто вспомнив старые пути. Нихокара-атара, чужестранка, защищала мою страну, а вот король ее бросил. И еще атара спасала беженцев из Хёнкона. Спасла меня. Госпожа Мураций, я знаю, кто заслуживает уважения, а кто – ненависти. Не могли бы вы передать атаре, что мои чувства не изменились? Я очень хочу с ней поговорить, сказать лично…
– Хорошо, господин Юнару, – кивнула Карина. – Я отправила сообщение. Суоко обязательно прочитает его. А теперь насчет бумаг… Присаживайся, не стой, потребуется пара минут.
Она дотянулась до столика и раскрыла папку.
– Так, финальная версия договора о торговле и льготном налогообложении… Прекрасно, изменения на месте. Тут экземпляр наш, а вот тут – ваш…
Ректор провела пальцем по листам бумаги, затем приложила к ним ладонь. На документах возникли размашистые подписи регента и оттиски Большой и Малой печатей.