4-05. Finale spiritoso
Шрифт:
– Карина Мураций!
– произношу я как можно отчетливее, показывая пальцем на себя.
– Карина Мураций!
Эффект превосходит все ожидания. Люди в пестрых одеяниях, одна тумба и одна головопасть падают на песок ничком (головопасть выглядит так, словно пытается встать на макушку). Остальные оживляются и подбираются ко мне поближе. Некоторые начинают говорить наперебой, и в их голосах я улавливаю знакомые интонации всех паллийских языков. Я вскидываю руки ладонями вперед, потом показываю на своё ухо (точнее, в место, где оно должно находиться) и отрицательно качаю головой. Потом взлетаю на гребень бархана и маню всех к себе обеими руками. После некоторого колебания компания из двух десятков особей начинает карабкаться ко мне. Когда первые из них (два гибридных медведя и одна головопасть) достигают гребня, я показываю в сторону оазиса и пальцами изображаю шагающие человеческие ноги. К счастью пространство между нами и пирамидой пусто, атак можно не ожидать. Медведи дружно кивают. Головопасть на такой подвиг не способна из-за анатомии, но она присоединяется к медведям, и вся троица отправляется в указанном направлении. В течение пары минут я отправляю туда всех. Проводив глазами ковыляющую колонну, я перевожу взгляд в ложбину и вижу еще одного гибридного медведя, ошалело озирающегося по сторонам.
Кс-со. Мне так и сидеть на одном месте до скончания веков? Мест-генераторов в окрестностях минимум два десятка, а всего, возможно, сотни и тысячи. И все надо облететь, отовсюду направить народ в оазис... кстати, а дальше что? Ну, соберу я всех в одном месте - а что с ними делать?
Додумать я не успеваю. Что-то смещается в воздухе, и рядом с медведем появляется молодой мужчина в белой набедренной повязке и в полупрозрачном одеянии. Его черты лица хотя и выглядят правильно-кукольными, но страшно мне знакомы. Однако прежде, чем я успеваю его узнать, он поднимает пылающий огнем палаш и точным движением протыкает медведя насквозь. Тот издает тихий визг и рассыпается в воздухе снопом бледных искр. Я вскрикиваю. Мужчина поднимает голову - и я все-таки опознаю его.
Юно Юнару. Бывший оябун террористической группы "Адаути", истребивший несколько десятков бывших королевских чиновников Хёнкона в полном соответствии с названием своей банды. Воспитанник Суоко, от двойной гибели которого та так и не оправилась до конца. Постоянный спутник Фучи в виртуальности Арасиномэ.
Я не успеваю даже рукой пошевелить, как Юно исчезает и появляется рядом. Он что-то говорит (похоже, на катару), но я его не понимаю. Тогда он поднимает палаш и успокаивающе мне улыбается.
Нет, я все-таки не зря носила титул мастера Пути. Я совершенно машинально уклоняюсь от колющего удара и так же машинально провожу бросок, пользуясь его инерцией. Падая, Юно вскрикивает от боли, и лишь сейчас до меня доходит (сегодня я удивительно догадлива, да), что мои пылающие руки не слишком-то приспособлены для мягкой нейтрализации противника. Накидка Юно на плечах и между лопатками обугливается и расползается, однако он тут же ловко, как кошка, кувыркается и вскакивает на ноги. Его лицо перекошено от боли, но он снова заставляет себя успокаивающе улыбнуться. Он опять что-то говорит, показывая на свой палаш, на сей раз на кваре. Я складываю руки перед грудью и извиняющеся кланяюсь, как принято на Могерате. Выпрямившись, я указываю на себя пальцем.
– Карина Мураций, - говорю я.
Глаза Юно расширяются, и он сначала низко кланяется в ответ, а потом начинает быстро тараторить на катару. Мне приходится снова прибегать к пантомиме. Он на мгновение задумывается, потом понимающе кивает, тыкает пальцем в клинок и произносит несколько слов на разных языках. Одно из них я разбираю: гэндзицу. ‘Реальность’ на катару, одно из немногих слов, застрявших в моей натуральной памяти.
– Гэндзицу, - повторяю я, кивая, потом отрицательно провожу рукой перед собой. Его намерения понятны. По информации Стаси, протыкание мечом каким-то образом усиливает поток ощущений от реальности, что позволяет похищенному человеку переключиться на восприятие реального мира. Но что работает для биоформ, вряд ли сработает для меня. Кроме того, я пока не намерена покидать виртуальность, даже если появится такая возможность. Вместо того я показываю в сторону удаляющейся процессии, потом на оазис, тыкаю пальцем в себя, обвожу рукой поле брани и снова указываю на оазис. Помедлив, Юно кивает. Затем он исчезает и появляется в ложбине неподалеку от нового отряда псевдо-Инпу (его полупрозрачная накидка волшебным образом оказывается целой). Ухватив засиявший палаш поудобнее, он ведет им по песку, рисуя линию в сторону пирамиды. Сообразив, что он делает, я подлетаю поближе и останавливаю его жестом. Затем я встаю на песок и медленно шагаю, оставляя за собой сплавленные песчинки. Потом я вспоминаю, что у меня есть средство и помощнее, и выпускаю один за другим несколько маленьких комков пламени. Пламя, однако, взрывается и разбрасывает песок в стороны, что меня категорически не устраивает. Но тут оказывается, что мои руки умеют работать и в качестве лазера, и вскоре мне удается нарисовать лучом кривоватую, но очень хорошо заметную спекшуюся стрелку в нужном направлении.
Юно кивает, снова глубоко кланяется, телепортируется обратно на гребень, а затем исчезает и оттуда. Похоже, его метод действует исключительно в поле зрения. Любопытно. Он полностью утратил связь с телом, но продолжает существовать в сети Арасиномэ в качестве полноценной самостоятельной личности. Значит, и у других есть тот же шанс.
Я взмываю в небеса и тут же пикирую к одной из примеченных ранее точек-генераторов. Еще одна ложбина, еще один возникающий из ниоткуда поток солдат - на сей раз обычных людей в набедренных повязках и с короткими мечами (тот же типаж, что и в охране Фучи?) Плюс еще несколько разновидностей монстров, среди которых выделяется новая порода гибридов - существ в человеческий рост с птичьими ногами и человеческой верхней половиной, в районе поясницы переходящей в птичью гузку. Из спины, точнее, из гузки торчат короткие крылья, вряд ли пригодные для полета. Женские торсы преобладают над мужскими в соотношении примерно два к одному. Вооружены гибриды короткими копьями и небольшими круглыми щитами. Возникая, они тут же целеустремленно бросаются к одной им видимой цели. Вряд ли люди, сосредоточимся пока на других. Другие, скапливающиеся в ложбине, впечатляют куда меньше: обычные люди, пусть и с гипертрофированной мускулатурой и разноцветной кожей, вооруженные изогнутыми мечами. Впрочем, на моих глазах появляется еще один мужчина, у которого нижняя половина вообще отсутствует. Вместо нее вьется какой-то полупрозрачный дымок. Чуть подумав, я вспоминаю - джинн, еще одно существо из древней земной мифологии, уж и не упомню, какой. Джин явно растерян и сконфужен не меньше остальных, дико озирается по сторонам и тихонько подвывает.
– Слушайте меня!
– громко говорю я. Пусть меня не понимают, но как стандартная преамбула для привлечения внимания сгодится.
– Слушайте меня. Я Карина Мураций. Туда!
– взлетев на гребень, я указываю рукой к оазису.
– Идите туда!
После минутной заминки, восторгов, земных поклонов и так далее очередная группа отправляется к оазису. Не хотела бы я оказаться на месте Юно, когда придется протыкать толпы людей, словно на конвейере. Наверняка ведь многие побоятся эвакуироваться таким пугающим способом. Впрочем, катару для него родной, владение камиссой после многих лет в Ставрии вполне свободное, и на кваре, кажется, он как минимум может объясниться. Остается цимль... но тут он уж как-нибудь выкрутится. Мое дело - обеспечить сбор в точке эвакуации. Я выплавляю в песке еще одну стрелу, указывающую направление, и отправляюсь к следующей точке, стараясь не думать, что данная площадка - лишь одна из десятков, если не сотен и тысяч, и на спасение всех похищенных таким способом не хватит даже бесконечной жизни Демиурга, не говоря уже о силах Юно. Особенно - если похищения человеческих психоматриц продолжаются с той же скоростью, что и раньше.
Но бесконечность не требуется. После четвертой площадки с высоты я вижу, что упорядоченное движение акторов внезапно нарушается. Вместо сложной системы пересекающихся потоков неподалеку вдруг вспыхивает ожесточенное хаотичное побоище. По ушам бьют раскаты грома, из земли в небо упираются гигантские молнии, начинает конденсироваться голубоватый туман, пронизанный черными прожилками. Я стремительно смещаюсь туда - и получаю могучую оплеуху еще до того, как успеваю приблизиться на сотню саженей. Жгучая боль пронизывает тело, мир кувыркается вокруг. Когда я немного прихожу в себя, вокруг в воздухе начинает смыкаться туча, состоящая из бесчисленных частичек тьмы. Она почти мгновенно затмевает солнце, закрывает от меня пустыню, и боль в теле все нарастает. Туча, однако, не пытается меня проглотить, оставляя свободный коридор, ведущий в небо. Меня отгоняют, не уничтожают, и я решаю поддаться уговорам - по крайней мере, временно, пока не разобралась в происходящем. Я взмываю сквозь коридор, и боль тут же прекращается, а туча рассеивается.
Голубой туман, однако, никуда не девается. Наоборот, его купол уже полностью скрыл кусок территории диаметром по крайней мере в полверсты. Черные прожилки в нем сливаются в густую сеть, а молнии лупят в небо почти непрерывно. Потом купол вдруг раздувается втрое и лопается клочьями - и в центре территории я вижу две крохотные отсюда фигурки: девушка с блестящим жезлом в руке и короной, плавающей в воздухе над повязанной платком головой, а рядом - гигантская рыжая обезьяна с зажатым в воздетой лапище фонтаном ослепительного черного пламени. Я не знаю, как тьма может выглядеть ослепительной, но на фонтан просто больно смотреть. Он бьет в небо, перемежая молнии черными струями, и туман разлетается от него, словно ошпаренный. Черная туча вновь конденсируется в небе чуть поодаль от фонтана и тут же неопрятной черной лавиной рушится на девушку и обезьяну. Шар огня вырывается из воздетого в воздух жезла девушки, ныряет в тучу, и та взрывается изнутри. Однако полог голубого тумана с черными прожилками вновь конденсируется вокруг двоих, и в его стремительно сгущающейся дымке я успеваю заметить, как девушка медленно падает на колени, а потом на бок.
Нет, я все-таки не зря мастер Пути, холодно одобряет какая-то моя часть, бесстрастно наблюдающая со стороны. Я не бросаюсь на помощь к Кирису и Фуоко очертя голову. Сначала я генерирую серию собственных шаровых молний, испепеляющих остатки черной тучи, снова начинающей собираться воедино, и лишь потом пикирую в купол тумана. Меня снова оглоушивает невидимая ладонь, но на сей раз я готова и не теряю ориентации в пространстве. Волна испепеляющей боли заливает меня с макушек до пят, но - как прорезается непрошенная память - в Институте Человека мне приходилось терпеть и похуже. И мастер Караби тоже неплохо потрудился, обучая маленькую девочку контролировать свои ощущения. Полностью игнорировать пытку мне все же не удается, и пока я, стиснув зубы, прорываюсь сквозь туман к поверхности, приходится отбиваться от быстротечных галлюцинаций. Стальные шарики, секущие тело, капли жидкого огня на коже, недовольное лицо экспериментатора в белом халате с небольшим желтым пятном на нагрудном кармане, пробивающие язык и пах электрические разряды, и угрожающе застилающая глаза пелена смерти... Я - Карина Мураций. Мастер Пути безмятежного духа. Ведущая по Пути, как называют меня некоторые, пусть даже я никогда не принимала этот пафосный титул. Меня нельзя остановить болью и страхом. Я отвечаю за людей Паллы, как раньше отвечала за людей Сураграша, и больше всего - за двоих детей, что сейчас в одиночку сражаются против неведомого врага. Я прорвусь.