4 любовника и подруга

Полякова Татьяна Викторовна

Она положила передо мной тетрадь, я читала запись, все еще надеясь, что это какое-то недоразумение. Но от этой мысли очень быстро пришлось отказаться.

Торопливо простившись с Марией Федоровной, я побрела к выходу. Глеб шел рядом, с беспокойством поглядывая на меня. За все время нашего разговора он не произнес ни слова, погруженный в собственные мысли, но сейчас все-таки спросил:

– Ее имя… – и тут же замолчал.

– Так звали мою мать, – резко ответила я. – Я видела свидетельство о браке. Все сходится.

– А свидетельство о смерти ты тоже видела?

– Нет.

– А ее могилу?

– Отец сказал, что мою мать кремировали, она так хотела.

– Аня, скажи, пожалуйста, – очень мягко продолжил Глеб, держа меня

за руку. – Тебе это никогда не казалось странным?

– Нет. Не знаю. Наверное.

«Какая же я дура», – думала я по дороге к машине. Почему, почему я ни разу не усомнилась в рассказе отца? Ведь история в самом деле более чем странная. Теперь стали понятны и отсутствие фотографий в доме, и нежелание отца говорить о моей матери. Я-то думала, это потому, что он все еще испытывает боль, вспоминая о ней, а дело было в другом… Он выгнал ее, отобрал ребенка, лишил меня матери. Неужели мой отец способен на такое?

– Ему придется все мне объяснить, – сказала я, садясь в машину.

– Ты хочешь поговорить с ним сейчас?

– Разумеется, хочу, – усмехнулась я.

– Не надо, Аня, – сказал Глеб. – Я сам тебе все расскажу. – И замолчал.

– Ты? – повернувшись к нему, спросила я.

Взгляд он отвел.

– Ты хотела знать, что произошло между мной и твоим отцом… Это касается твоей матери.

– Нет, – покачала я головой, потом сказала: – Выкладывай.

– Когда я познакомился с Борисом, он уже был женат, – помедлив, заговорил Глеб, по-прежнему избегая моего взгляда. – Мы стали друзьями, и он… он познакомил меня со своей женой. Мне казалось, у них прекрасная семья, он очень любил ее, это чувствовалось, да твой отец и не скрывал этого. Он был старше, мы с ней ровесники. Не знаю, как это получилось… в общем, в какой-то момент я заметил, что она… что ее интерес ко мне далек от дружеского.

– И ты стал ее любовником? – усмехнулась я.

– Да, стал. Я был очень молод, а она так красива и… конечно, это не оправдание. Но случилось то, что случилось.

– И мой отец вас застукал?

– Она сама ему сказала. Если честно, я не считал нашу связь чем-то серьезным. И очень скоро стал думать о том, что… это надо прекращать. Но она думала иначе.

– Она любила тебя?

– Наверное. Или ей так казалось. Однажды она позвонила и огорошила меня тем, что все рассказала мужу. Что она не хочет больше с ним жить и переезжает ко мне. Я был к этому не готов. Более того, нашей совместной жизни просто не представлял. Кроме постели, на мой взгляд, нас ничего не связывало.

– И что ты ей ответил?

– Правду. Сказал, что она сделала глупость. Муж любит ее, а я нет. Я тогда только что познакомился с девушкой, которая очень мне нравилась. В общем, я повел себя совсем не так, как она ожидала. Я был уверен, что твой отец ее простит, он очень любил ее… И все как-то устроится. Но она ушла от него, оставив тебя ему. Уехала из города, не знаю куда. Если честно, я и не интересовался. С твоим отцом мы после этого встретились лишь однажды. Я поехал к нему, чтобы объясниться. Это было тяжело, но я считал, что должен это сделать. Слушать меня он не стал. Разумеется, меня это не удивило. Я бы на его месте поступил так же. Он сказал, что, если бы я не спас ему жизнь, он бы убил меня.

– Что еще за история?

– Банальная. Мы попали в аварию. Машина загорелась, твой отец не мог выбраться из нее сам, мне здорово досталось, но я выбрался и вытащил его. Буквально через минуту после этого машина взорвалась. С этого и началась наша дружба. – Глеб потер лицо ладонью и отвернулся.

– История что надо, – усмехнулась я.

– Сегодня, когда я увидел фотографию, – заговорил он, – я решил: ты знаешь, что на ней твоя мать. Но женщина тебя совсем не интересовала. Мне стало ясно, что ты не только ничего не знаешь о своей матери, ты даже никогда не видела ее фотографии. – Он поднял голову и впервые за все это время посмотрел мне в глаза. – Тут вот еще что, Аня. Увидев впервые Ольгу

Леонидовну, я подумал… у меня было странное чувство, что мы когда-то встречались. Но я не мог вспомнить, где и при каких обстоятельствах. Пока ты не сказала о пластических операциях.

– Черт возьми, почему ты молчал?

– Аня, я просто не мог тебе сказать. Твой отец… я должен был думать о нем и о тебе.

– Жаль, что тебе не пришло это в голову раньше, когда ты спал с моей матерью. Значит, Ольга – моя мать? – сказала я и покачала головой.

В такое невозможно поверить. Эта женщина… Я хотела понять, какие чувства испытываю. Обиду на отца? Наверное. Но его поведение худо-бедно объяснимо. Но она? Почему она молчала? Мы же виделись, и Ольга… Тут мне стало ясно, назвать эту женщину матерью я даже мысленно не могу. А потом совсем другое пришло в голову. Ольга приехала в этот город несколько лет назад. Мигель сказал, что она была его любовницей. Но на фотографии, где она рядом с Павлом, точнее, с Валентином Жидковым, Мигель ее не узнал. Выходит, уже тогда она выглядела иначе, очевидно, прибегла к помощи пластической хирургии. У Ольги был повод не питать добрых чувств к отцу, но одно дело – не испытывать симпатии к человеку, и совсем другое дело – его ненавидеть. Для ненависти необходимо что-то еще, кроме давнего развода, инициатором которого была сама Ольга. Возможно, она встречалась с отцом в то время, когда работала в детском доме. Надеялась, что он позволит ей видеться со мной? Допустим, он отказал. Мог отказ стать причиной ее ненависти? Не похоже, что Ольга рвалась со мной увидеться, по крайней мере сейчас. Когда она уволилась из детского дома, Валентину было четырнадцать. Ольга, по словам Мигеля, шесть лет назад стала его любовницей. Уже тогда у нее была другая внешность и другое имя. Хотя тут наверняка не скажешь. Но, скорее всего, так и есть. Жидков пытался найти ее, но безуспешно, возможно, как раз потому, что имя и внешность она изменила. Потом вышла замуж и уехала за границу. Жидков ушел в армию, отслужив, вернулся в этот город. И с Ольгой они встретились. Несколько лет назад или совсем недавно, но встретились. Допустим, не факт, что он был знаком с Эсмеральдой, но возле нас крутился не случайно. Остается узнать главное: он действовал самостоятельно или с подачи все той же Ольги?

Я вздохнула и, глядя на Глеба, сказала:

– Я не могу поверить, что она моя мать. Просто не могу. Допустим, моя мама жива, но… как ты можешь быть уверен, что Ольга та самая женщина, с которой у тебя был роман двадцать лет назад? Ее облик не имеет ничего общего с фотографией.

– Хорошо, пусть так. Я ошибся, и она вовсе не твоя мать. Но как тогда объяснить появление этого Жидкова? Он хорошо знал твою мать и с Ольгой знаком, если она приезжала к нему на квартиру. Это что, тоже случайность?

Я не знала, что ответить.

– Единственный способ все выяснить – поговорить с ней, – вздохнула я.

– Сначала следует поговорить с Максимом, – сказал Глеб. – У меня к нему много вопросов. И все касаются Ольги.

Глеб посмотрел на меня, и я почувствовала, что он чего-то недоговаривает. Мы отправились к Максиму. По дороге Глеб позвонил ему и предупредил о нашем приезде. Максим выглядел даже хуже, чем в прошлый раз. Такое впечатление, что он находился в длительном запое. Спиртным, кстати, от него несло за версту, что делало мои догадки вполне обоснованными.

– Ольга здесь? – спросил Глеб, входя в гостиную.

– Не видел ее уже два дня, и на звонки не отвечает, – усмехнулся Максим. – Знаешь, мне кажется, она меня бросила.

– С чего вдруг?

– Я недостаточно хорош для нее. Она назвала меня размазней и неудачником. Как считаешь, она права?

– Не болтай глупости. Лучше сядь и выслушай меня. Когда ты познакомился с Ольгой, она уже водила дружбу с Павликовым?

– Какая дружба? – возмутился Максим. – Этот тип ее преследовал. Прохода не давал. Он же форменный бандит. Если он что-то хочет, он это получает. Ольга была в отчаянии.