40 000 на Геене
Шрифт:
– Машины для лент. Они захватят наших детей и будут строить их в колонны.
– Может, это будет правильно.
– Ты мыслишь, как он.
Она подошла к двери, посмотрела на покинутые купола, упавшую солнечную башню, которую уже обвивали побеги виноградной лозы. Здесь кончался город. Корабль стоял вдалеке. Сверкающая серебряная игла, хорошо видимая отсюда.
– Ты не должна, – сказал Джин, подошедший сзади. Он обнял сестру за плечи. – Ты не должна идти туда и говорить с этими людьми.
– Нет, –
– Забудь об этих людях.
– Разве мы не такие, как они?
– Люди?
– Мы родились здесь.
– Я ухожу. Идем со мной.
– Я пойду с тобой до тропы. – Она проводила его. Нести было нечего, кроме того жалкого узла, что нес Джин. Брат ушел, и она постояла, глядя на город.
Вот и умер Старый Джин.
Она прошла к его дому и села возле двери. Сидела она до тех пор, пока к дому не подошли Новые Люди.
Они привели ее в смятение своей странной внешностью, как привели в смятение и весь город. Были те, кто готов был им поклониться. Но Пиа холодно смотрела на пришельцев.
Их одежда была очень красива – тонкая шерсть, обтягивавшая фигуры. Город давно не умел делать такую шерсть. Волосы их были коротко острижены, и от них исходили резкие незнакомые запахи.
– Говорят, здесь живет человек, который прилетел на корабле – сказал первый из них. Он говорил странно – дело не в том, что он нечетко произносил слова, просто они звучали как-то по-другому. Пиа сморщила нос.
– Он умер.
– Ты его дочь. Говорят, ты можешь рассказать нам кое-что. Может, ты пойдешь с нами? На борт корабля?
– Я не пойду туда. – Сердце ее часто билось, но она держалась хладнокровно и невозмутимо. У них были пистолеты. Пиа видела это. – Садитесь.
Чувствовалось, что они недовольны. Один из них опустился на корточки перед нею. Он был одет в голубой костюм, весь в нашивках и металлических бляхах, что означало его высокий пост. Она помнила это.
– Тебя зовут Пиа.
Она кивнула.
– Ты знаешь, что случилось здесь? Ты можешь рассказать?
– Мой отец умер.
– Он был человек?
Она поджала губы. Для Пиа эти слова не имели смысла. Она не представляла себе, как может быть человек не рожден. Но что-то такое она слышала и поэтому сказала:
– Он был чем-то другим.
– Ты помнишь, как все было сначала? Что случилось с куполами? – человек показал на руины. – Болезни?
– Они все умерли от старости.
– Но дети... Следующее поколение.
Она вспомнила, усмехнулась про себя, снова стала серьезной, вспомнив, как умирали люди.
– Были же дети, – настаивал человек. – Где они?
Она набрала в руку песок и стала насыпать его тонкой струйкой, рисуя затейливый узор.
– Что случилось с детьми?
– Есть дети. Мои.
– Где?
Она
– Некоторые здесь, некоторые там, один умер.
Человек поджал губы, присвистнул.
– Ты живешь в холмах.
– Живу здесь.
– Говорят, что в холмах. Они боятся тебя, Пиа.
Глупо было рисовать узор пылью. Человек был очень суровым. Она смахнула рукой рисунок в пыли.
– Живу здесь, живу там.
– Послушай, – сказал он, наклонившись вперед. – Ведь был же план. Тут должен был быть город. Ты знаешь это? Ты помнишь огни? Машины?
Она небрежно махнула рукой в сторону башни, обломки которой валялись среди кустов.
– Она упала. Машины состарились. – Она подумала о том, как зажгутся огни снова, город вернется к жизни, заработают машины и станут сравнивать с землей курганы, закапывать туннели. Это причинило ей беспокойство. Брат был прав. Снова они начнут мучить землю. Она чувствовала это во взгляде светлых глаз. – Вы хотите видеть старый лагерь? Дети отведут вас туда.
Со стороны людей ощущалось недоверие. Наступила тяжелая тишина. Они, конечно же, видели курганы. Для них это было очень странно.
– Может, вам следует пойти с нами?
Она встала, посмотрела на жалких жителей города, которые отводили глаза.
– Ладно, идем, – сказала она.
Они начали говорить со своим кораблем. Пиа уже видела такие штуки, которыми они пользовались, но голоса ниоткуда привели детей в панику.
– Старые трюки, – гордо сказала она, взяла палку старого Джина, стоящую возле двери, оперлась на нее, как старуха, и сказала. – Идем же.
Двое из них пошли с нею. Остальные остались в деревне. Она шла с ними по дороге, среди развалин и кустов. Шла медленно, опираясь на палку.
А когда они вышли на дикую равнину, она ударила палкой сначала одного, затем другого, и убежала, ловко лавируя между норами калибанов. Она бежала до тех пор, пока у нее не закололо в боку.
Но она была свободна. Что касается курганов, то она хорошо знала эту местность и не боялась провалиться в туннель.
К вечеру она дошла до заросших лесом холмов – натуральных холмов, а не курганов калибанов.
Кто-то вдалеке свистнул. Это был звук, издаваемый человеком. Один из часовых заметил ее приближение.
Она уже дома, поняла она по этому свисту. Она свистнула в ответ. Здесь были и друзья и враги, но у нее был нож и палка отца, и потому она уверенно шла вперед.
Старый Джин не был безумен. Теперь она это знала точно. Она видела прилетевший корабль, помнила людей, живущих в куполах, которые умерли, но смешались с ази. Некоторые из их потомков жили в холмах, другие обрабатывали жалкие остатки земли.