40 000 на Геене
Шрифт:
Они подошли к холму – одному из куполов калибанов.
Грязный темноволосый мальчик жестом приказал ей туда войти, в темное разверстое отверстие входа.
– О, нет, я не пойду. Они не смогут найти меня... Ты понимаешь?.. – Она чуть не сказала, что люди будут вооружены, но вовремя прикусила язык. Это же были потерянные, странные, мальчики. Дрожь пробежала по ее телу.
– Иди, – мальчик вытянул руку и сжал кулак. Вся реальность для Джейн сузилась в точку до размеров этого кулака. Так как она не двинулась с места, он сжал ее руку и подтолкнул вперед... Джейн была как парализованная.
– Грин, –
Подошли остальные, старше его. И юноши, и девушки.
– Тебя ищут, – сказала Джейн. – Тебе лучше вернуться.
Один из юношей подошел к ней совсем близко. Она почему-то не боялась его – до тех пор, пока он не положил руку ей на грудь.
– Моим родителям это не понравится, – сказала она спокойно. Но затем она пожалела, что сказала это. Для нее главное было сейчас остаться живой, и угрозы были плохим средством для этого.
Юноша провел рукой по ее телу, затем начал снимать с нее одежду. Джейн стояла спокойно. Она вовсе не хотела, чтобы эти существа убили ее.
Юноша был красивым, несмотря на грязь, покрывавшую его. Все они были красивыми. Видимо, происходили от ази. Они были ласковыми. Нежно ласкали ее, гладили ее волосы, касались ее тела. А затем началось то, что для Джейн было полукошмаром, полублаженством...
5
– Ее здесь нет – сказал Джин-младший, оглядывая площадку на вершине холма. Он посмотрел на братьев, и Марк кивнул ему, как бы подтверждая мысль брата о том, что Джейн Гуттиериз сошла с ума, решив возвратиться домой одна. – Ее здесь нет.
– Она решила пойти одна, – сказал Марк. Джин рванулся мимо него и побежал по узкой тропе вниз.
Марк что-то прокричал ему вслед, но Джин не отреагировал на его слова.
Солнце уже висело совсем низко, окрашивая в оранжевый цвет облака. Они висели над лагерем, как маленькие солнца. А вокруг уже начинала сгущаться тьма. Она пришла сюда сама – эта женщина из лагеря – она пришла к нему, потому что нашла что-то в нем, выбрала его. А он знал, что он и его братья могут соблазнить любую женщину, кого захотят. Она пришла сюда, в дикую местность, нарушив все правила и законы. Это она тоже сделала сознательно, а Джин был не из тех, кто отказывается от того, что ему плывет в руки. Ему было хорошо с нею. Фланаган-Гуттиериз. Хорошо весь день, потому, что она была такая же, как они – дикая.
Однако он должен был знать, что она женщина из лагеря, и оставаться здесь одной ей было не под силу. Она не могла остаться.
А Фланаган-Гуттиериз была больше, чем просто человек.
Она была дочерью члена Совета, а мать ее была в Службе безопасности. Так что теперь их всех ждали большие неприятности.
– Джейн! – крикнул он, оставив тропу и направившись напрямик, более коротким путем. Между курганами уже сгущалась тьма, и ему приходилось почти вслепую прокладывать путь в кустах. Затем он снова выбрался на тропу. – Джейн!
Но он понимал, что она обозлена, что ее человеческая гордость уязвлена. И теперь она, хотя и слышит его, не откликается. Она хочет сама найти дорогу домой. Если она вышла сразу после их ухода, то
Он на это очень надеялся.
Но чем дальше он шел в сгущающейся тьме, слыша шипенье змей и ворчание калибанов, тем больше он боялся – не за себя, а за неопытного человека, оказавшегося здесь ночью. Может, калибаны его и не тронут, но здесь есть провалы, ямы, есть и Привидения, подобно Грину, которые скрываются во тьме и у которых есть такие привычки, каких калибаны не имеют. Флиттеры, порхающие между деревьями, то и дело натыкались на него. Он с отвращением отбрасывал их в сторону и продолжал бежать, уже совершенно запыхавшийся.
– Джейн! – крикнул он. – Джейн!
Ответа не было.
К тому времени, как он достиг вершины хребта, он совсем выбился из сил. Перед ним лежал Город, залитый огнями. Он стоял, наклонившись вперед, упершись руками в колени, и старался успокоить дыхание. Когда боль в боку исчезла, он снова пошел вперед.
Ему вовсе не хотелось идти в лагерь. Он не мог себе представить, как он придет и спросит у ее отца:
– Пардон, сэр. Ваша дочь вернулась домой? Я был с нею в холмах. Затем я ушел, оставив ее, а когда вернулся, ее уже не было...
Он никогда не видел Гуттиериза злым и совсем не хотел видеть его лицо или лицо Фланаган в этот момент. Однако выбора у него не было.
Затем он перебрался через городские стены и побежал по освещенной дороге. Кто-то окликнул его:
– Эй! Ты из лагеря ази?
Он остановился и узнал охранника Масу.
– Да, сэр, – ложь и полуложь. Он на самом деле жил когда-то в лагере ази.
– Пропала девочка. Джейн Фланаган-Гуттиериз. Она ушла утром и до сих пор не вернулась. Ее нет там?
– Не знаю, – ответил он, и по спине его протекли струйки холодного пота.
– Возвращайся и скажи там об этом.
– Я соберу группу для поиска. – Джин чувствовал, что им овладевает страх. Люди Главного Лагеря обнаружат все, от них ничего невозможно скрыть. Они узнают, что он и его братья повинны в пропаже девушки. Он не знал, что предпримут люди Главного Лагеря при этом, но понимал, что ничего хорошего их не ждет.
6
Солнце взошло. Второе солнце с тех пор, как пропала Джейн. Гуттиериз сел на траву, вытер лицо и достал флягу, чтобы промочить пересохшее горло. Они шли цепью – все члены поисковых партий. Они обыскивали все, территорию между лагерем и утесами, между лагерем и рекой. Жена подошла к нему, опустилась рядом и тоже достала флягу. Вид у нее был ужасный. Страдание застыло в глазах.
Оперативники шли вместе с ази, которые хорошо знали территорию. Здесь же были молодые ази, которые пришли к Гуттиеризу и Кэт, чтобы признаться во всем. Кэт пригрозила, что пристрелит этих ази. Но мальчики искали всю ночь и подняли на ноги всех, кого могли.
Джейн... Этот мир дал им эту девочку. Но Джейн мыслила так, как вся молодежь Геены. Она думала только о настоящем Геены. Они никогда не видела города. Ее не интересовали занятия наукой. Она жила только настоящим моментом. Если она что-либо хотела, то должна была получить немедленно.