40 000 на Геене

Черри Кэролайн Дженис

– Наш отец бродит где-то. Он не знает местности и может провалиться в туннель. Но он не вернется в лагерь и будет искать.

– Ради Грина...

– Джин... – она говорила только с Джином, потому, что он был мозгом этой группы. – Он просит.

– Нам надо идти, – сказал Джин, и все братья кивнули.

– Но что делать с этим братцем, если мы найдем его? – спросил Бен.

– Эй, – вдруг сказала Джейн. – Я собираюсь обратно в лагерь. Вы обещали проводить меня.

– Я отведу тебя, – сказала Пиа со злостью. – Дорога действительно

плохая и можно легко упасть.

– Смотри, с кем разговариваешь, – сказала Джейн.

– А, я ази? Ты это имеешь в виду? Думаешь, я испугалась? Сама смотри.

– Заткнитесь, – сказал Джин.

– Кто-нибудь из вас должен проводить меня, – заявила Джейн. Я не буду ждать, пока вы ищете своего брата. Я о нем ничего знать не хочу.

– Мы вернемся. Подожди.

Пиа быстро собралась и, не оглядываясь, пошла вниз. Она едва дошла до поворота, как сзади послышался шум, посыпались камешки, и ее догнали ее братья. А с ними и чужие мальчики.

– Подождите, кричала сзади Джейн. – Не можете же вы уйти и оставить меня одну?

Пиа почувствовала удовлетворение. Они вернутся. Но только после того, как найдут Грина. Они шли, а в спину им несся поток ругательств, таких изощренных, что Пиа такого никогда в жизни не слышала. Она шла вниз по извилистой тропе, заложив руки в карманы, и не оглядываясь назад.

– Чертов Грин, – пробормотал Бен. – Делает все, что ему хочется.

– Тихо, – сказал Джин, и Бен замолчал и не сказал ни слова всю дорогу.

Назад идти было, конечно, лучше. Пиа начала ощущать усталость. У ее братьев были длинные ноги, и к тому же они только что вышли в путь. Но она держалась, хотя у нее ужасно болели ноги и спина. Грин... Конечно, Бен прав. У нее было пять братьев, и последний, которому исполнилось тринадцать лет, был диким – вечно стремился убежать в холмы.

Грин убегал уже третий раз.

– На этот раз, – сказала Пиа, задыхаясь, – я думаю, мы найдем его. Отец не может отыскать его так быстро.

– На этот раз, – тихо сказал Джин, чтобы не слышали остальные. – На этот раз, я думаю, что Бен прав.

Он признался в этом только ей. И никому больше.

И они шли дальше в заросли, где жили калибаны. Шли, огибая их курганы, продираясь сквозь кусты.

– Куда пошел Джин? – спросил Джин.

Пиа показала направление рукой.

– От лагеря к реке. Ему кажется, что он убежал туда.

– Может, он и прав. – Он остановился, подобрал острую палку и начал чертить на земле, когда подошли остальные. – Я полагаю, что мы с Марком пойдем искать отца. Зед и Там – пойдете сюда. Бен и Альф пойдут в эту сторону, а Найн и Пиа пойдут прямо к реке. Пиа легче всех может договориться с ним, и я хочу, чтобы она шла туда, где он может быть вероятнее всего. Мы обхватим их со всех сторон, прежде чем какой-нибудь калибан нападет на них.

Это был Джин, ее старший брат. Он всегда мыслил так быстро и хладнокровно. Пиа схватила за руку Найна,

и они и еще двое незнакомых ей пошли в указанном направлении. Они шли быстро и легко, несмотря на то, что знали – их ждет трудный путь. Пиа шла, думая с облегчением, что она может что-то делать, что-то предпринять. А ее матери, Пиа-старшей, ничего не остается, как бессмысленно бродить по лагерю, отыскивая Грина, которого там нет, и от которого она так устала.

Хорошо бы он не нашелся в этот раз. Пропал насовсем и перестал бы мучить родителей. Таких старых и таких покорных.

Но это будет для них очень большой потерей. Каким бы он ни был, он родился под их крышей, хотя и стал совсем чужим.

Они шли быстро, огибая заросшие курганы, где возле входов сидели калибаны, провожая их неподвижными взглядами.

Вскоре твердая почва закончилась, и под ногами стала хлюпать жидкая грязь. Везде виднелись следы калибанов. Здесь проходил их путь к реке. Испугавшись шума их шагов, шустрые ариэли прыгали в разные стороны, прячась в свои норы. Тучи насекомых поднимались в воздух при их приближении.

Пустота. Ни один человеческий след не был виден здесь.

– Нам нужно ждать, – сказала Пиа. – Он не может не пройти здесь, если только он не пошел в обход с востока.

Она присела возле реки, набрала в пригоршни воду и освежила шею и голову. Найн сделал то же самое.

– Почему бы нам не отдохнуть? – предложил Найн и показал на небольшую возвышенность, заросшую травой.

– Я думаю, что нам нужно пройти к камням.

– Потеря времени.

– Тогда иди назад.

– Я полагаю, что мы могли бы заняться чем-то более интересным.

Она резко взглянула на него. У него был такой же вид, как тогда, когда она застала их с Джейн.

– И не думай об этом.

Он вдруг обхватил ее руками, но она ударила его и вырвалась.

– Иди к Джейн.

– Что с тобой? Боишься.

– Иди к Джейн.

– Я хочу тебя.

– Ты сошел с ума. – Она испугалась. Сердце ее отчаянно билось. – Вам с Джейн было приятно, не правда ли? Но я сказала нет, значит нет.

Он был выше ее на целую голову. Но сейчас было не время заниматься этим. Люди знали, что Пиа-младшая всегда заботится обо всех и никого не бросит в беде, тем более своего брата и своих родителей.

Наконец Найн выругался и сказал:

– Я возвращаюсь. Не хочу здесь зря сидеть.

– Уходи.

– Ты голодная. Я скажу всем об этом.

– Говори, что хочешь. Мне тоже есть, что сказать о тебе. Ты оскорбил меня и моих братьев. Учти, вас трое, а нас шестеро.

– Вас уже пятеро, – сказал он и пошел прочь.

Она вдруг почувствовала, что у нее вспотели ладони, то ли от жары, то ли от злости на Найна, который оказался таким дерьмом. Она подумала о матери, о том, как она была молода до рождения Грина. Она подумала о том горе которое мать испытывает сейчас, и ладони ее сразу высохли.