40 лет Санкт-Петербургской типологической школе

Храковский В. С.

Для агглютинативных языков, по крайней мере для наиболее известных из них — алтайских, характерны слова, состоящие из корня и одного или нескольких суффиксов. При этом ни один из этих суффиксов не является обязательным (практически все корни являются свободными формами), поэтому словоизменительные морфемы трудно отличить от деривационных (впрочем, это отдельная проблема, которая нас здесь не интересует). Служебные морфемы алтайских языков отличаются от корней тем, что гласные их меняются в соответствии с правилами сингармонизма. Это относится не только к аффиксам, но и, например, к вопросительной частице в тюркских языках; ср. турецк. iyi mi? «хороший ли?», uzun mu? «длинный ли?». Но вообще служебные слова в алтайских языках сравнительно редки, и законы

сингармонизма на большинство их не распространяются. Здесь, как и в случае флективных языков, общие принципы ясны, но есть большое число исключений.

Сложнее всего обстоит дело с выделением служебных элементов в изолирующих языках. Ниже используется материал китайского языка; существование в нем служебных морфем или слов не подлежит сомнению, их отмечает лексикографическая и комментаторская традиция уже более 2000 лет. Правда, современный китайский язык не является полностью изолирующим, в нем есть некоторое количество синтетических (агглютинативных) форм.

В китайском мы сталкиваемся с трудностями двоякого рода.

Во-первых, предполагаемым служебным элементам часто соответствуют материально совпадающие с ними и близкие к ним по значению знаменательные слова. Например, современные предлоги происходят от глаголов, причем глагол и соответствующий предлог могут сосуществовать в языке; ср. gei «давать» и «для», y`ong «пользоваться» и показатель орудия (как англ. with), gen «следовать» и «с».

Во-вторых, служебное и знаменательное слово (разного происхождения) могут быть употреблены в одной и той же грамматической конструкции, занимая одну и ту же позицию. Сравним:

Несомненно, что второе слово в первом примере (t'ou, букв, «голова») — служебное (классификатор); оно формально обязательно (после числительного всегда должно стоять слово, указывающее на единицу измерения или счета), но не несет никакой смысловой нагрузки. Во втором примере ему соответствует полнозначное слово q'un «стадо». Формально два словосочетания построены совершенно одинаково.

Выше уже было сказано, что выделять служебные морфемы или служебные слова по их значению нельзя: грамматическое и знаменательное слово могут иметь очень близкие значения. Одна и та же иноязычная морфема может быть переведена на русский язык то служебным словом (или аффиксом полнозначного слова), то отдельной лексической единицей. Сравним:

Для решения этих или сходных вопросов мы должны опираться на некоторые формальные критерии. Последние, если они надежны, должны быть применимы к языкам любых топов, а не только к изолирующим. Некоторые такие критерии мы сейчас рассмотрим.

Служебные морфемы, в том числе морфологически неделимые служебные слова, за очень редкими исключениями являются связанными морфемами, то есть не могут быть употреблены как отдельное неполное предложение (например, как ответ на вопрос). Но для изменяемых служебных слов такое употребление не исключено; ср., например, русский показатель будущего времени несовершенного вида: Ты будешь это читать? — Буду.Кроме того, надо иметь в виду, что среди корней, входящих в состав сложных слов, тоже есть немало связанных, напр. астр(о) — в слове астрофизикаили m'in «народ» в китайском r'enm'in «народ» (первый корень этого слова — r'en «человек» — свободный). Таким образом, указанный признак работает далеко не во всех случаях.

По-видимому, все служебные элементы (морфемы и слова) монофункциональны, то есть могут употребляться в составе только одной грамматической конструкции и занимать в ней только одну позицию. Например, классификаторы в китайском языке в принципе всегда стоят после числительного;

вспомогательные глаголы, как русское буду(показатель времени), всегда являются первой частью глагольного сказуемого. По этому признаку различаются, в частности, китайские предлоги и глаголы: предлог, как и глагол, может управлять следующим словом, но глагол может быть и его определением. Ср. ba f`an «рис*, „рисовую кашу“ (ba — предлог, показатель прямого объекта) и chi f`an „ем рис“; однако во втором случае возможно преобразование в chi de f`an „рис, который [я] ем“. Признаком монофункциональности обладают, в частности, вспомогательные глаголы и артикли аналитических языков — слова служебные, но изменяемые. Правда, связка, которая, скорее всего, должна считаться служебным словом, может употребляться в не вполне одинаковых конструкциях: был летчиком, хочу быть летчиком, будучи летчиком…С другой стороны, наречия — знаменательные слова — по большей части монофункциональны (служат определением к глаголу или прилагательному, и только).

Очень многие авторы отмечают, что служебные элементы входят в состав ограниченных списков. Каждый класс служебных элементов состоит из определенного числа членов, которые все могут быть перечислены. Смысловые отношения между ними имеют более системный характер, чем между знаменательными словами. Этот признак, в частности, позволяет отнести к лексике, а не к грамматике, так называемые „полусуффиксы“, подобные — mann в немецком Kaufmann [Степанова 1953: 182–191]: количество их велико и неопределенно, граница между предполагаемыми полусуффиксами и вторыми элементами сложных слов нечетка или произвольна. Это относится и к аналогичным морфемам китайского языка, как r'en „человек“ в слове gongгen „рабочий“.

Однако надо помнить, что некоторые знаменательные слова тоже входят в ограниченные списки со стройной внутренней структурой, как, например, числительные или термины родства [Касевич 1977: 55].

Мне кажется, что наиболее надежным признаком служебного характера морфемы или слова является ограниченность возможности замены (чередования) их в конкретном тексте; здесь имеется возможность выбора лишь между двумя-тремя служебными элементами одного и того же класса. Рассмотрим пример из китайского языка:

Слово wo „я“ может быть заменено очень многими другими словами (существительными, обозначающими лиц) без нарушения правильности конструкции. Так же можно заменить почти все остальные слова в этом предложении, включая корень глагола mai „купить“. Вместо слова shu „книга“ можно подставить сравнительно небольшое, но все же не строго ограниченное число существительных, обозначающих предметы, имеющие вид книги или тетради; ограничение обусловлено наличием классификатора ben „том“, которого требует существительное shu „книга“. Классификатор можно заменить каким-нибудь существительным, например san xinagz „три ящика книг“. Что касается „для“, то предлогов в китайском языке много (хотя меньше, чем в русском, так как в этом языке есть и послелоги), но в данном предложении на месте gei можно употребить, кажется, только t`i „вместо“. Видо-временной показатель — lе чередуется только с другим аналогичным показателем — guo (maiguo „как-то раз купил“, „бывало, покупал“).

По предложенному выше критерию мы можем считать несомненными служебными элементами предлог gei и аффикс — lе. К ним можно добавить и классификатор ben: мы заменили его словом другого класса — существительным. Правда, можно сказать еще san b`u shu „три книги“ (с другим классификатором), если имеется в виду книга не как предмет, а как произведение: три книги, которые некто написал или которые я кому-то рекомендую прочесть, и т. п. Существительное же отличается от классификатора тем, что употребляется в разных функциях(подлежащего, дополнения и т. д.), а не только в сочетании с числительным.