402 метра (рейсеры)
Шрифт:
— Козлы, — прокричал напарник, стараясь перекрыть голосом нарастающий рев двигателя.
— Ложись! — завопил Павел, сшибая меня с ног.
Я вжался в асфальт. Президент ЛЛАС — не такой человек, чтобы пугать зря. В ту же секунду раздался оглушающий удар, скрежет рвущегося металла и звон бьющегося стекла. На меня посыпался мусор, обочина вокруг осветилась зеленым неоновым свечением, что-то огромное просвистело над головой. Спустя еще пару мгновений удар повторился, но теперь значительно дальше, что-то вновь зазвенело и заскрежетало.
— Что за… — я принял сидячее
Правая рука раскалывалась от боли. Поднеся ладонь к лицу, я разглядел кусок стекла, торчащий из "горба Венеры". Эк меня угораздило! Вытащив зубами осколок, я поднялся на ноги.
Троллейбус, бывший гордостью японского автопрома представлял собой печальное зрелище. Нет, как кабриолет — очень даже ничего. Правда, крыша, напрочь отсутствующая в новом варианте, все же для чего-то была нужна.
С другой стороны, из остатков Ниссана, торчали остатки хвостового оперения ВАЗа 2115. Да, сходил за хлебушком…
— Все живы? — осведомился Павел.
— А что, не видно? — тезка, яростно сжимая и разжимая кулаки, разглядывал остатки своего Крузака.
— Что стряслось-то? — поинтересовался я.
— Саша, ты не видел? — глаза Лены, пробегавшей мимо, но по такому случаю решившей остановиться, удивленно округлились. — Дряпа залетел на прицеп Крузера, подлетел, снес ему крышу, и приземлился на Серегину Максиму.
Обалдеть можно! Такой исчерпывающей информации я не ожидал. Вообще, вопрос был чисто риторический.
Но теперь все. Отгонялись. Теперь ГИБДД снова начнет ночное бдение по субботам, и ни один участок дороги не останется без назойливых наблюдателей. Расинг в этом сезоне можно считать закрытым. На сегодня план можно считать выполненным. Можно сворачивать удочки и валить домой.
— Саш, — окликнул я Пчелкина. — Тебя до дома добросить?
— Нет, спасибо, — процедил он сквозь зубы. — Ты езжай, а у меня еще пара дел есть.
— Тебе помочь? — предложил я свои услуги.
— Нет, спасибо, — Тезка выковырял из обломков Крузака бейсбольную биту. — Сам справлюсь.
Да, дел ему здесь часа на два. Впрочем, как и Сергею. Мое же дальнейшее присутствие на гонках можно считать пустой тратой времени. А время — деньги. А деньги я считать умел всегда.
Запрыгнув в свою крошку, я запустил двигатель. Дома меня ждала пустая койка и насыщенные сновидения. Надеюсь, кошмары мучить не будут. Оставив напоследок запах паленой резины, я отправился почивать.
Утопив педаль акселератора до предела, я выплескивал адреналин, которому не нашлось места на соревнованиях. Люблю родной город. Особенно по ночам. Огни фонарей, мигающие светофоры, неон рекламы. Ночь — то единственное время, когда можно наслаждаться городом. Днем, в километровых пробках, на скорости в два светофора за час такое просто невозможно.
Роняя стрелу тахометра за желтый сектор, я возвращался домой. Правда, в такой спешке не было особой необходимости — в моей крепости блудного расера никто не ждал. Оксанка — моя последняя пассия, как и все остальные, не разделяла моей любви к автомобилям вообще и страсти к тюнингу в частности. Ее можно понять. Еще лет пять назад я бы и сам посмотрел на человека, купившего аварийную 2110 и убившего в нее пол-лимона, как на законченного идиота. Но тогда я не знал, что такое — расинг.
Девушка ушла от меня около месяца назад — точнее сказать не могу, строительство суперкара было на стадии завершения. Я и не сразу заметил ее исчезновения. Просто в один прекрасный (воистину прекрасный!) вечер обнаружил, что в моей бритве отсутствуют ее волосы. И, только после этого заметил, что в шкафах прибавилось свободного места. Образовавшийся вакуум тотчас заполнили болты, гайки, шпильки, клапана, старый блок цилиндров и его "голова".
Я ее не виню, даже больше — прекрасно понимаю. Чтобы добиться совершенства в каком-либо деле, надо именно "гнать" по этому делу — женщины на такое не способны. А если я чем-то увлекся, то никому другому в моей душе места нет.
На прямой мимо лакокрасочного завода я показал отличный результат — меньше шести секунд до сотни, и стрелка спидометра легла на отметку "250". Давить больше не было смысла.
Удовлетворенный, я достал пачку сигарет, вытянул зубами одну, и протянул пачку Михо, зафиксированному ремнем на пассажирском кресле. Тот вежливо промолчал. Да, в два года курить еще рановато. Дружелюбно оскалившись, я потрепал Шпалерадзе по гриве, и щелкнул прикуривателем, вгоняя его в ложе.
Нервно кусая губы, я нетерпеливо ждал мига высшего наслаждения, когда наконец-то смогу затянуться вишневым дымом "Captain Black". Миг не спешил наступать, пропуская перед собой вереницу секунд.
Но чему быть — того не миновать, даже чайник, рано или поздно, закипает. С металлическим щелчком прикуриватель вылетел из паза, и, проигнорировав фиксаторы, продолжил путь под сиденье. Такой наглости я не ожидал. Мало того, что мерзкая железка не желала выполнять свою прямую функцию, так еще и вознамерилась подпалить Pro-Sport'овский коврик!
Резким движением утопив педали сцепления и тормоза в пол, превратив в дым добрую половину протектора, я остановил свою крошку, отстегнул ремень и залез под сиденье.
В ту секунду, когда я нащупал "подвижную часть прикуривателя", если верить ВАЗовским каталогам, машина содрогнулась от удара в дверцу. В салон автомобиля, беспомощно шкрябая ногтями в том месте, где у обычных машин расположены ручки, умоляюще смотрела симпатичная, но растрепанная девушка. Остаток ночи предвещал многое.
Недолго думая, а, если точнее — не думая вообще, я помог девушке справиться с преградой, щелкнув тумблером на панели. Девушка прыгнула в ковш, громко хлопнув дверкой.
— Поехали, — пискнула гостья.
— А что мне за это будет? — поинтересовался я.
— Все, что угодно, только поехали скорее, — взмолилась девушка, беспокойно вглядываясь в темноту ночи.
Возражений у меня не было. По боку 2110 полоснул сноп света от фар выруливающего на дорогу Джипа. Из кустов, ломая ветки, вылез огромный детина, размахивая крошечным, если прикинуть по масштабам, пистолетом. И оба направились к моей детке. Возражений точно не было.