418
Шрифт:
– Так вот, – продолжал директор, – у этого «МеталПрома» всё ещё есть там какие-то друзья. Они отдадут тендер, дадут денег. Он отвлечёт таким образом внимание от своей персоны и сделает ноги. Мы же всё достроим.
– А что по деньгам? – спросил я.
– Это очень интересно, – ухмыльнулся директор. – Дело в том, что, так как в концерне запахло уголовными делами в связи с таким случаем, откаты отменяются.
Эта новость была ошеломляющей. Являлась ли она правдой? В нашем деле, в деле строителей, важно платить откаты. Без этого стройки
И так далее. Ну и на даче начальников всяких что-нибудь положить.
Один раз везли камень с Баренцева моря для укладки дорожек в Подмосковье, на даче одного министерского деятеля.
Если же сейчас никто лезть в стройку не будет, это было бы интересно. Мы даже могли бы что-то заработать.
– И всё-таки, – я хотел расставить точки над «и», – почему именно мы? Таки «друзей» сотни. Выходишь на улицу и орёшь: «Кому денег, кому денег?»
Я пытался улыбнуться, сведя всё к шутке, но получилось плохо.
– Допустим, не сотни, – парировал шеф, – и уж тем более не тысячи. Опять же бумажки у нас все есть.
Под «бумажками» шеф понимал всякие лицензии, свидетельства, сертификаты и так далее. Короче говоря, весь тот объём документов, позволяющий осуществлять сложные работы на территории страны. И чем вид работ сложнее, тем «бумажек» надо больше.
Интересный момент был в том, что большая часть так называемых бумаг была всего лишь юридической фикцией. И не имела под собой реальных объёмов рабочей силы или материальных ресурсов, позволяющих осуществлять работу. Говоря простым языком, все эти лицензии просто были куплены за реальные деньги у определённых посредников, вхожих в государственные органы, которые данные бумажки и раздают.
Поэтому, кроме денежных средств, по сути, наша организация никаких затрат не несла – не нужно было раздувать штат специалистов, проходить аттестацию и так далее и тому подобное.
Отсюда и возникло такое выражение: «купить бумажку», означавшее, говоря юридическим языком, «осуществить ряд организационно-технических мероприятий, направленных на получение лицензии на определённый вид работ, позволяющей выполнять те или иные работы на территории Российской Федерации».
– И, если уж говорить совсем прямо, – продолжал босс, – не такие уж мы и чужие. Ну, наступили они нам на яйца пару раз…
Директор задумался, и я добавил:
– Десять раз.
– Ты, что, считаешь? – хитро спросил шеф.
– Конечно, у меня же из премии вычитают. Такое запомнишь.
Андрей Степанович улыбнулся.
– Так что же не так? – конечно, я понимал, что в чём-то подвох.
– Подвох в том, что в обход «МеталПрома» министерские мутят свою контору. И тоже хотят отдать ей контракт. Силы не сильнее наших, но сопоставимы. Тендера не будет, но в узком кругу представители руководства концерна соберутся и будут выбирать того, кому отдадут контракт. И будут смотреть квалификацию, бумаги, людей. Всё будут смотреть.
Ситуация прояснялась. Бумаги нужно было подготовить идеально. Даже это не гарантировало победу. Будущее было туманно.
– Пойми, Вано, – обратился директор ко мне с мольбой, – такой шанс упускать нельзя. Всё зависит от тебя. Только ты можешь организовать отделы и собрать правильный пакет бумаг. Других-то нет!
Была ли это театральная игра, или он говорил искренне?
– Бухгалтерия завалена бумагами. У них там крышу рвёт. Им некогда. Айтишники – разгильдяи. Работяги, – так он называл инженера и все его службы, – накосячат в деталях. Остаёшься ты.
Значило на самом деле это всё вот что: «Будешь работать от рассвета и до заката и ещё немного и всё сделаешь. Если обосрёшься, тебе конец».
– Перспектива-то не радужная, – заметил я вслух, – шишки-то все мне, получается.
– Со щитом или на щите, – развёл руками директор.
– А со щитом – это как? – не унимался я. Вошёл в азарт.
Директор открыл блокнот, который лежал у него перед собой, вырвал оттуда бумажку и написал на ней что-то, после чего протянул мне.
– Премия будет, – он улыбнулся.
Я взглянул на записку.
Один миллион рублей…
Мне поплохело. Это были большие деньги. Этой суммы было достаточно, чтобы решить с моей женой наши репродуктивные проблемы. Это то, ради чего я действительно мог бы напрячься.
Я поднял взгляд на него и спросил:
– Какой у нас срок?
– Неделя, – ответил шеф.
Я встал, взял бумажку со стола, бережно положил её в карман и вышел.
Мысли путались. Надо было всё успеть.
9
Как только я покинул совещательную комнату, на меня сразу налетела Валентина Павловна. Полная невысокая женщина лет сорока пяти. Кадровичка.
Среди сотрудников она запоминалась в первую очередь тем, что во время различных корпоративных вечеринок напивалась и твердила всем, что ей не хватает секса.
Впрочем, серьёзно это никто не воспринимал. Мало было людей, способных осмысленно воспринимать что-либо в такие моменты.
Я ловил себя на мысли, что в этом, собственно, и был её расчёт: сделать так, чтобы хотя бы на этом корпоративе секса у неё стало больше. Воспользоваться, так сказать, упившимися коллегами мужского пола или женского. Я не разбирался в её сексуальной ориентации.
Возможно, у неё даже пару раз получалось.
Мне было всё равно. Уже три года, как я вовсе не пил. Даже на торжественных мероприятиях.
– Иван Олегович, – истошно крича, накинулась она на меня, – ЧП!
Я медленно и аккуратно отстранился. Спокойно посмотрел ей в лицо и натянул снисходительную улыбку.
– Дышите, Валентина Павловна, – тихо сказал я, – что стряслось у вас?
Женщина опешила и прекратила дёргаться. Я воспользовался минутой её замешательства и повысил голос: