419
Шрифт:
Он поразмыслил.
— Снег. Вода плюс воздух, минус солнце, чтобы получился холодный. — И затем, сияя, — они ведь отыскали свои сокровища: — Мы всё нашли.
Она хотела сказать: «Не мы, а ты». Но улыбнулась, ответила:
— Это точно.
22
Юнец в шелковой рубашке прихлебывает пряный чай и просматривает почту в интернет-кафе. Мы в Фестак-тауне, в Лагосе, на материке. Деревня в городе. Лабиринт улиц, и все переплетены, проезды выводят в переулки, переулки — в тупики. В Фестак-тауне вечно блуждаешь кругами.
В кафе —
Юнец в шелковой рубашке нашел Лориного отца на сетевом форуме школьных учителей на пенсии и выслеживал в киберпространстве неделями. У юнца были и другие планы — глина, из которой он лепил сейчас будущие замыслы, предприниматель из Таллахасси, пастор из графства Уиклоу, — однако сосредоточился он на учителе-пенсионере, унылом, судя по всему, субъекте: оставляет комментарии на столярных сайтах и форумах, комментирует комментарии к своим комментариям, публикует фотографии внуков, советует, как выбрать шило и как лучше паять швы.
— Я какой-то трубочист, — говаривал Генри.
— Если я тебя поцелую, мне выпадет удача? — отвечала Хелен.
— Мне — выпадет, — говорил он. — Тебе — не уверен.
«Я какой-то трубочист».
Поначалу Генри посмеивался, но месяцы шли, и веселье поугасло.
— Чищу трубы. Поставляю кучерские кнуты. Делаю великолепные корсеты из китового уса. Доставляю молоко к вашим дверям. Я врач, хожу по домам.
Он был учителем труда (ныне на пенсии), то есть большую часть жизни развивал навыки, на которые больше не было спроса.
— Сейчас вообще труд-то преподают? — спрашивал он жену. — В обычных школах, неспециализированных? — Мастерство, которое он оттачивал и пытался передать другим, ныне считалось «ремеслом», а не первоосновным знанием.
— Кончай ныть, — говорила Хелен. Генри все принимал слишком близко к сердцу. — Труд — умирающее искусство? Ты на домоводство посмотри. Было время, когда образованная домохозяйка собой гордилась. А теперь что? Хлеб, торты, шитье — это же просто хобби.
— Вот, значит, до чего мы докатились? Хобби?
— Моя бабушка сама сучила пряжу и плела кружева. Я даже не знаю, как подступиться. И что-то я не замечала, милый, чтоб ты строил водяные колеса и ветряки.
Но в этом-то все и дело. Генри Кёртис умел с завязанными глазами разобрать карбюратор, собрать, смазать и мигом отрегулировать на режим холостого хода. Но карбюраторов больше не выпускали; они никому не нужны. У его жены прекрасный почерк, но и почерк больше никому не нужен. Паяльники и благотворительные распродажи продуктовых наборов. Карбюраторы и корочки пирогов.
— Мы таем, — говорил он.
— Глупости, — отвечала она.
— Мы исчезаем. День за днем растворяемся и сами не замечаем. Утром бреюсь и удивляюсь, что мое отражение еще не прозрачное.
За ним водилась привычка угрюмствовать — Лора пошла в него. Но на пенсии меланхолия обострилась. И как-то вечером, когда Исчезающий Человек рылся на кухне в поисках предметов, которые двадцать лет не сдвигались с места, не успел он закричать: «Хелен, а где…» — его жена отложила журнал и окликнула его сама.
— Генри, — сказала она. — Давай сбежим. В теплые
Появился план, и это взбодрило Генри. Он вышел в Сеть, ввел пару поисковых запросов и чуть не утонул в обилии возможностей. Решил обратиться к друзьям в «Фейсбуке». Те, в свою очередь, посоветовали «опросить сообщество», и он написал сообщение на форуме учителей-пенсионеров.
МЫ С ЖЕНОЙ ПОДУМЫВАЕМ НАДОЛГО УЕХАТЬ В ОТПУСК.
МОЖЕТ, В КРУИЗ. ЕСТЬ ИДЕИ?
«На Аляске замечательно». «Норвежские фьорды. И думать нечего!!! Могу ссылку прислать».
Я ДУМАЛ, ГДЕ ПОТЕПЛЕЕ.
«Может, в Африку?»
НИКОГДА НЕ БЫВАЛ. А НЕПЛОХО БЫ. ТОЛЬКО ПИРАТОВ БОЮСЬ, ХАХА.
«Детям понравится в Африке».
ВНУКАМ РАЗВЕ ЧТО.
«У тебя внуки? Счастливый! Большие уже, на сафари их можно взять?»
ВСЕГО ЧЕТЫРЕ С ПОЛОВИНОЙ. БЛИЗНЕЦЫ. ХЕЛЕН (ЖЕНА МОЯ) ХОЧЕТ ОТВЕЗТИ ИХ В «ДИСНЕЙУОРЛД», ЧТОБ ПОРАДОВАЛИСЬ, ПОКА НЕ ВЫРОСЛИ. НО, КАЖЕТСЯ, ЭТО Я СЛИШКОМ ВЗРОСЛЫЙ ХАХА.
Юнец в шелковой рубашке обтер шею сложенным носовым платком. Лагос о себе забыть не дает, вот в чем беда. Чай и дребезжащий вентилятор слегка освежают, и все равно не спастись от вязкой уличной жары.
Блеклоглазый увалень через два терминала от него обратился к собранию:
— Как пишется «наследство»? Спеллчекер не знает.
— Ты так написал, что даже спеллчекер не узнаёт? Стыдобища!
По комнате прокатился хохоток, кто-то крикнул:
— Да он тут знак доллара две недели искал!
И опять смех. Уинстон вздохнул. Глотнул чаю. Лимонный, с имбирем. Радио в кафе напевало:
Ойибо, [6] тебя спрошу, Кто нонче мугу? И кто х-хаспадин?Гром и грохот машин снаружи. Пахнет суйя [7] и теплым пивом. Интернет-кафе в Фестак-тауне — что разносчиков и ларьков суйя. Юнцу из дому ехать долго, каждый день часами катался на маршрутке-данфо, а когда пробки скручивали улицы безнадежно тугим узлом — цеплялся за мототаксиста окада. Долгая поездка, изо дня в день. Необходимая тем не менее, потому что на улицах Фестак-тауна за каждой дверью лавочка со спутниковым Интернетом, а если там все занято, есть менее надежный НАЙТЕЛ.
6
Зд. : белый (нигер.).
7
Острая говядина на шампурах (нигер.).