432
Шрифт:
Двоюродная сестра: «У нас в Кинове порядок…Вагоны в метро купили новые… Там они стараются…. И до вас должно дойти…»
Коисана: «Может быть… Сначала поехали росты…. Потом у кого где есть родственники…»
Двоюродная сестра: «Ну держитесь тут… Сейчас порядок наведут… Республики должны быть более самостоятельными…»
Коисана: «Я тоже надеюсь…»
Родственница внимательно смотрит на продолжающуюся возле гроба церемонию. Священник, видимо, заканчивает и начинает поглядывать по сторонам. Двоюродная сестра
Двоюродная сестра: «Ты тут постой… Я сейчас расплачусь, и поедем хоронить…»
Дочь протискивается сквозь стоящих старушек, кому-то что-то говорит, подходит к священнику. Они о чём-то коротко беседуют, затем священник взяв в руки небольшой конверт уходит.
К гробу подходят крепкие парни, до того сидевшие в небольшом автобусе неподалёку. Женщина переговаривает с ними. Мужчины поднимают гроб за прибитые к днищу ручки, идут с ношей к автобусу, раздвигая толпящихся бабушек.
Двоюродная сестра перекидывается парой слов с бабушками, потом подходит к группе людей помоложе, то же небольшие переговоры. В конце своего движения по небольшой толпе провожающих, она подходит к Коисане.
Двоюродная сестра: «Так… Я вижу что ты очень легко одета… Давай приходи завтра к маме на поминки… Будут только свои… На кладбище это тоже очень долго…»
Коисана: «Да у меня свитер пододет…»
Двоюродная сестра укоризненно на неё смотрит.
Коисана: «В принципе конечно да… Тогда вот… В помощь… Возьми…»
Двоюродная сестра: «У меня всё есть…»
Коисана: «Да бери… Участие… Так положено…. Проводила…»
Двоюродная сестра: «Как хочешь…»
Коисана роется в карманах, достаёт несколько сложенных одна в одну бумажек, отдаёт их родственнице. Та не глядя кладёт их в сумочку, легко трогает светлый рукав лёгкого плаща.
Двоюродная сестра: «Так, я поехала… А ты подходи завтра… Часам к двенадцати… Всё пока, до завтра… Благодарю за помощь…»
Дальняя родственница с деловым видом убегает к автобусу, оставляет Коисану одну. Молодая женщина продолжает стоять возле подъезда, бесцельно оглядывает окна, двери подъезда.
Старушки и прочие приглашённые постепенно расходятся в разные стороны, кто парами, кто поодиночке. Скоро на площадке никого не остаётся, Коисана приходит в себя, ещё раз окинув взглядом дом, поворачивается и идёт к проглядывающему между домов скверу.
Коисана тихо: «Вот и всё кто у тебя тут был… Тёти Милины больше нет… Папы давно уже нет…. С мамой попрощалась весной… Народ уже не выдерживает всего этого… Скоро и твоя очередь… А лет всего сколько? Почти и не жила…»
Коисана медленно идёт по мокрому асфальту, по пути обходя небольшие лужи. Постепенно приближаются мокрые и голые деревья сквера.
Коисана тихо: «Пройду сквер, а там и мой дом… Приходила, пили чай вместе… Теперь пойти почти что и некуда… Займутся нами! Как же! Бросили на произвол судьбы… Теперь вы сами в своих республиках… Вместо Первого секретаря Постоянного комитета теперь целый Президент… И что? Ничего… Порт уже бросили… Железнодорожный мост бросили… Республика его не потянет…»
Молодая женщина продолжает идти дальше. Скоро подходит к ближайшей дорожке сквера. Под ногами уже ровная, пёстрая тротуарная плитка. Поворачивает направо, не торопясь шагает по цветнымбетонным блокам разного размера. На дорожке больше никого нет. Идёт дальше, но дойти до центрального проспекта не получается, впереди в ровной кладке неровная брешь и глубокая яма уходящая вправо и влево.
Стены импровизированного окопа кое-где укреплены досками, в других местах досок уже нет, земля осыпается, на дне стоит вода. Коисана смотрит вниз, потом по сторонам.
Коисана про себя: «Тут где-то трап раньше был через окопы… Что-то не видно… До проспекта не дойти…»
Женщина поворачивает назад, немного проходит и сворачивает вглубь сквера. Под ногами все те же ровные цветные блоки. Но скоро они прерываются каким-то полуподземным сооружением, от которого остались отдельные брёвна. Остальное уже обвалилось внутрь. Коисана снова останавливается.
Коисана тихо: «Везде гады перерыли, готовились к войне с Росиной. Зачем тогда полезли в эту Западно-Хрештскую область?»
Коисана вздыхает: «Придётся через кусты, как утром…»
Женщина сворачивает с дорожки, проходит через прогал в линии давно не стриженых кустов, снова выходит на плитки, ведущие уже вглубь сквера. Идёт по ним, от уличных фонарей вдоль дорожки остались только торчащие из земли огрызки труб. Коисана молча морщится.
Коисана тихо: «Заготовили уже … Недавно были…»
Идёт дальше, снова поворот, теперь направо. Через несколько десятков метров уже выход из сквера и подъезд ближайшего дома.
Скоро заканчивается и дорожка, возле подъездов уже выщербленный асфальт. Молодая женщина пытается пройти направо, но путь перегорожен большим полуразобранным фанерным плакатом. Остались только нижние листы с наклеенным на них транспарантом «Пора жить честно!».
Постояв немного, Коисана разворачивается и проходит на улицу через проезд между домами, выходит на тротуар, снова поворачивает, медленно подходит к своему дому, смотрит на окна. Кое-где включено скудное освещение, некоторые окна затянуты полиэтиленовой плёнкой. Дальше впереди забитые досками окна кафе, но Коисана до него не доходит, поворачивает во двор.