Шрифт:
– Фе-е-е, – тут было видно, как все четыре девушки поежились.
– Выбора-то особенно нет, как я понимаю, но что это за поиски?
– Собственно, – продолжил Романофф, – мы ищем некий предмет, который позволит всем освободиться. Ну, знаешь, как бы сказать, чтобы тебе было яснее. Магический артефакт. При переходе ты, как бы сказать, заключаешь договор Силы, но должен ей повиноваться. Выполнять приказы.
– Ненавижу приказы! – скорчила рожу Анна.
– Но по-другому нельзя. Те, кто не принимает правила, становятся в итоге изгоями, становятся злом. Вот, собственно говоря, это зло мы и уничтожаем.
– Безумие, – покрутила пальцем у виска монахиня.
– Да, чем дальше будешь тянуть, тем сложнее будет контролировать тело. Считай, что тебе одолжили силу и потихоньку начинают забирать обратно вместе с сознанием…
На этих его словах начала выть сирена. Натуральная такая сирена воздушной тревоги, но только из прошлого. Будто кто-то крутил огромную механическую ручку, а из граммофона неслись эти звуки, совместно со скрежетанием и пылью годов. Анна зажала уши и изрекла:
– Опять! Но почему сейчас? Мы же только вернулись, я еще толком не сготовила.
– И слава богу! – откликнулась монахиня.
– Да, в этот раз повезло, – кивнула Каролина.
– Ты готовишь отвратительно, – тихо сказала Эми.
– Нет! Нет, нет! В этот раз я постаралась, и всё будет вкусно, – на этих словах Анны что-то громко полыхнуло на плите. Служанка резко начала щелкать и почти моментально оказалась там. Она вскинула куб, он открылся, и из него хлестнула пена, которая быстро потушила огонь.
– Не-е-ет! Моё великолепное блюдо!
Все три девушки напротив посмотрели на меня и одновременно замотали головой. Они быстро встали и пошли к своему разбросанному оружию, а Анна, понуро опустив голову, поплелась к своему. Эми взяла в руки катану, и та тут же засветилась голубым, самурайские наплечники появились на плечах девушки, а ножны для катаны – на поясе. Монахиня легко подхватила свой пулемет одной рукой и закинула за спину, а Каролина взяла противотанковую винтовку со снайперским прицелом и картинно надела черные очки-авиаторы.
– И что, я даже переодеться не успею? – спросила Анна, пристегивая к ногам пистолеты и магазины.
– Тут дело срочное, – откликнулся Граф, – даже сирена заработала, значит, можно быстро контроль потерять, если не выдвинуться. Особенно для него.
– Ну ведь я на второе задание, в тех же шмотках. Они же помялись…
– Анна! – грозно и громко разнесся голос по комнате.
– Ладно, ладно. Какой грустный день, – она так же, опустив голову, поплелась к той двери, из которой я недавно вышел.
– У тебя будет возможность посмотреть на задания Силы. Вот там и сможешь решить, подходит ли тебе такая жизнь. Запомни, когда решишься, или если сила будет нужна в полном объеме, просто скажи: я соглашаюсь. Запомнил?
– Да…
– Вот и отлично!
– Кто наблевал в кладовке?! – послышался крик разъяренной Анны.
– Дальше ты сам, – изрек Романофф, и символы на мониторе погасли.
– В кладовке?! – уже не знал чему удивляться я.
– Ну да, в каждом доме же есть кладовка. Так на задание мы и попадаем, – включился на секунду и тут же погас монитор.
Глава 3. Они все умрут?
Выбор хорош тогда, когда ты сам его делаешь. Если выбор делают за тебя, то выбора нет – и это плохо. (с) Джейсон Стэйтем.
Как только я зашел в кладовку, меня схватили за плечи, усадили на деревянную лавку и приказали молчать. Дверь тут же захлопнулась, щелкнул замoк, а окно самопроизвольно зашторилось. Вокруг, явно не из колонок, стал раздаваться механический гул. Он нарастал, а свет мерно гас, пока не пропал полностью. Тогда по стенам кладовки стал ездить луч. Он ускорялся с нарастанием гула и вскоре уже стал единой светящейся линией. Закончилось всё так же неожиданно, как и началось. Меня впечатало в стену – и всё прекратилось. Я тут же смачно блеванул, будто проехал кругов пять на русских горках или на адской карусели «Вальс». Кто-то похлопал меня по плечу:
– У меня в первый раз так же было, – действительно сочувственно сказала Каролина. Выражения ее лица было не разглядеть за огромными очками-авиаторами.
– Будешь сам тут убирать! В двух местах сразу, – отозвалась взъерепененная Анна. Она сложила руки на груди и казалась еще более растрепанной.
– Он не виноват, что не может сдержать естественные человеческие порывы, – тихо, будто прошептала Эми и протянула мне платок.
– Ты про какие порывы? – зарделась монахиня.
– Про рвотные.
Замoк в двери тем временем щелкнул, и Анна будто подскочила на месте. Она, всё так же дуясь, подошла к двери, распахнула ее и вышла наружу. Сразу было видно, что за дверью уже не поместье. Это было понятно по освещению, да и выкрашенные однотонной краской стены выдавали какое-то учреждение.
– Что, мы действительно переместились в другое место? – не верил своим глазам я.
– Место, время. Всё относительно, – загадочным полушепотом отозвалась Эми.
– Не боись, ща узнаем, куда попали! – уже более сильно хлопнула меня по плечу Каролина.
– Ты только не волнуйся, в первый раз никогда ничего не понятно, но мы защитим твое тело. Ой! Почему я сказала тело… Ой! – очаровательно лепетала монахиня с румянцем на щеках.
– Погнали, – сказала Каролина и прямо подняла меня со скамьи.
Такой компанией мы проследовали к выходу из кладовки. Теперь было явно понятно, почему тут раскиданы все эти вещи, а на вешалках висит различная одежда. Непонятно было скорее то, почему эта одежда была такой старой. Не в смысле ветхой или поношенной, а просто старой. Будто ее только сшили, но веке так в восемнадцатом или девятнадцатом.
За дверью оказалась обычная школа. Обычная современная российская школа. Советское здание из блоков, непонятной постройки, выкрашенные в зеленый стены, и этот запах. Так пахло только в школах. Ну и бегающие тут и там дети в одинаковой форме тоже немного намекали на место. Старшеклассники с открытыми ртами пялились на Анну, она подмигнула им и сделала реверанс. Их как ветром сдуло. Потом прозвенел звонок, и буквально за пять минут вокруг никого не стало.
– Какая-то обстановка гаденькая. И это вовсе не из-за того, что ты кладовку нам испортил. Если выживешь, будешь убирать! – повторила Анна.