50 религиозных идей, которые никогда не понравятся Богу

Митрофанова Галина Васильевна

4. При любом раскладе абсурдно обвинять в каком бы то ни было злодеянии потомков преступника. Для каждого здравомыслящего человека очевидно, что вину несет лишь сам преступник, а его внуки и правнуки не отвечают за содеянное, — даже в том случае, если преступник произнесет сакральную фразу «кровь его… на детях наших».

5. Ответственность за распятие Иисуса лежит не только на еврейском Синедрионе, но и на римлянах: распятие было римской формой казни, а Иудеей правил Понтий Пилат. Евангелисты несколько затушевывают активное римское участие в распятии (из соображений политической безопасности?!), но необходимо отдавать себе отчет: если бы Пилат хотел спасти Иисуса, он бы его спас. Между тем никому и в голову не приходит (к счастью) винить, скажем, итальянцев за то, что один из их предков подписал указ о казни Иисуса!

Некоторого внимания требует еще фраза Мф 27:25 («…кровь его на нас и на детях наших…»). Какой смысл и вес она может иметь?

1. Прежде всего

следует учитывать мнение многих историков, которые усматривают в сцене освобождения Варнавы (Мк 15:6-15 плюс дополнительные детали в Мф 27:24–25) богословскую выдумку/фикцию евангелиста или других ранних христиан. (А) Внебиблейские источники не упоминают о существовании у римлян обычая отпускать на пасху узника, о котором просят иудеи. Более того, такой обычай противоречил бы «реальной политике»: разве целесообразно оккупантам вести себя подобным образом? (Б) Сомнительно, что Пилат стал бы отпускать «известного» (Мф 27:16) бунтовщика. Если уж он боялся реакции императора, то это был как раз самый повод бояться. (В) Действия Пилата выглядят нелогичными: если бы Пилат хотел спасти Иисуса, он бы его спас или как минимум отсрочил его казнь, причем без негативных последствий для своей карьеры. Если он, скажем, боялся отпустить его на свободу, он мог отправить его на суд в Рим (как впоследствии поступили с апостолом Павлом). (Г) Далеко не факт, что Иисус был вообще опасен римским властям, коль скоро он призывал платить налоги и запрещал вооруженное восстание. Таким образом, не исключено, что фраза в Мф 27:25 вообще не была произнесена.

2. Если Мф 27:25 описывает реально происшедшее событие, в любом случае приведенные там слова суть слова человеческие. Ни из чего не видно, что они отражают волю Творца, некий приговор свыше. Мало ли что может сказать преступник в угаре или ослеплении! Значит ли это, что его потомки должны расплачиваться за его преступление, если он присовокупил к нему сакральную фразу?

3. Сам евангелист Матфей, видимо, вовсе не предполагает вечной ответственности еврейского народа (к которому он и его община сами принадлежат!) за действия описываемой им толпы. Он пишет в 80-90-е годы и, скорее всего, имеет в виду недавно закончившуюся Иудейскую войну, которая стала ужасным бедствием для страны. По его мнению, палачи и противники пророка, призывавшего народ к миру и покаянию, де-факто подтолкнули государство в пропасть, навлекли бедствие и на себя, и на своих собственных детей.

Очевидно, что седьмой миф возрос на почве суеверий и древних представлений о родовой мести, невозможных для здорового и цивилизованного человека, причем огромную роль в нем сыграло не только отсутствие здравого смысла, но и невежество относительно евангельской истории. Между тем в истории он сыграл поистине роковую роль. Будучи в том или ином виде пропагандирован христианскими проповедниками, он способствовал распространению понятия, что еврейский народ со своей религией находится под тяжелым проклятием. К евреям относились со страхом, опаской и брезгливостью: со стороны людей, проклятых за богоубийство и не покаявшихся в этом, можно было ожидать любых новых злодейств…

Вообще миф оказался далеко не безобидным, зачастую способствуя христианским гонениям на евреев или препятствуя христианам занять адекватную позицию относительно гонений. Рабби Михаэль Дов Вейсмандл вспоминает о своем разговоре с папским нунцием в 1944 году (пик Холокоста). По его словам, нунций сказал примерно следующее: «Невинной крови еврейских детей не существует. Всякая еврейская кровь виновна. Вы должны умирать. Это наказание пришло на вас за тот грех (богоубийства)».

Справедливости ради заметим, что тысячи христиан рисковали во время войны жизнью ради спасения евреев, а после Холокоста почти все основные христианские церкви отказались от попыток вменить евреям и иудаизму смерть Мессии. Например, в одной из деклараций Второго Ватиканского Собора звучит наконец голос разума: «Хотя иудейские власти, с их приверженцами, требовали смерти Христа, однако то, что было сделано во время страстей Его, не может быть вменено ни всем без различия иудеям, жившим в то время, ни иудеям нашего времени… иудеи не должны быть представлены ни отверженными Богом, ни проклятыми, как будто бы это вытекало из Священного Писания» (Nostra Aetate 4).

Миф № 8. «…что пьют они кровь христианских младенцев…»

Пожалуй, еще более опасный для иудаизма миф представляет собой так называемый «кровавый навет»: обвинение иудеев в ритуальных убийствах. Согласно этому мифу, иудеи убивают христианских мальчиков/младенцев с тем, чтобы использовать их кровь в приготовлении пасхальных опресноков. В некоторых версиях мифа христианская кровь используется евреями для колдовских обрядов или при рукоположении раввинов.

Первый документированный случай обвинения евреев в ритуальном убийстве обычно относят к 1144 году. 26 марта, незадолго до Пасхи, двенадцатилетний мальчик по имени Уильям из города Норвича, подмастерье кожевника, был найден в лесу мертвым со следами насильственной смерти (голова его была обрита, а на теле — следы ранений). По словам его матери, тремя днями ранее он ушел с каким-то человеком, предлагавшим ему работу. Дядя мальчика заподозрил местных евреев, и пополз слух, что мальчика заманили и замучили евреи. Однако местный шериф, проведший короткое расследование, отклонил обвинения в адрес евреев. Лишь спустя шесть лет, когда в местном соборе появился бенедиктинский монах Томас из Монмута, история стала интенсивно раскручиваться в антисемитском ключе. Томас написал трактат под названием «Житие и Страсти святого Уильяма, мученика Норвичского», который представлял собой смесь жанров: отчасти агиография, отчасти детектив, отчасти попытка расследования. К сожалению, свидетельства, собранные Томасом, слишком ненадежны и недостаточны для того, чтобы мы сейчас могли понять, кто на самом деле убил мальчика, — и уж тем более, не существовало современных методов аутопсии. (Постулировать же на таком основании ритуальное убийство при мало-мальски здравом подходе вообще было бы невозможно.) Стал ли мальчик жертвой маньяка или мрачных средневековых колдовских обрядов (каких немало было и в христианском мире)? Мы не знаем. К сожалению, историческая правда и торжество правосудия в данном случае мало кого волновали: злая и суеверная сплетня, будучи однажды запущена, быстро распространилась (хотя, заметим, и не получила официальной церковной санкции). Роковую роль сыграли «признания» некоего Теобальда, обращенного в христианство еврея из Кембриджа: по его словам, вожди иудаизма собираются ежегодно во французской Нарбонне и бросают жребий, где убить на Пасху очередного христианского ребенка. У Теобальда не было на руках ни малейших доказательств, а в последующие годы его показания с лихвой перекрылись показаниями других евреев, обращенных в христианство, которые отрицали существование в иудаизме подобной практики. Скорее всего, Теобальд либо сводил личные счеты со своими бывшими единоверцами, либо был подкуплен, либо попросту психически нездоров.

Обвинения евреев в ритуальных убийствах перекинулись во Францию (1171) и Испанию (1182). Однако это еще не был «кровавый навет» в его классической форме. Классическую форму он обрел впервые лишь в 1236 году в немецком городе Фульда. Там произошел следующий трагический случай: пятеро детей сгорели во время пожара на мельнице, пока их родители были на литургии. Пожар был приписан злому умыслу евреев: якобы они не только убили ребятишек, но и использовали их кровь в качестве «снадобья». В результате было убито 32 еврейских мужчин и женщин. Светские власти не поддержали истерии. Фридрих И, германский король и император Священной Римской империи, учредил дознание, которое доказало полную невинность евреев как в данном конкретном случае, так и отсутствие у них каких-либо ритуальных убийств вообще. Его инициатива была поддержана католической церковью. В 1246 году папа Иннокентий IV издал специальную буллу, защищающую евреев от кровавого навета. Строгие предупреждения против подобной клеветы издавались светскими и церковными властями и впоследствии.

Миф, однако, оказался живуч и сохранился до XX века. Еще в 1913 году в Киеве на полном серьезе рассматривалось так называемое «дело Бейлиса» (процесс над Менахемом Бейлисом, обвиняемым в ритуальном убийстве мальчика Андрея Ющинского). К счастью, Бейлис был оправдан. Интересно, что на экспертизе по делу Бейлиса выступили крупные православные богословы, которые решительно отмели кровавый навет. В частности, профессор Иван Троицкий заявил:

Насколько я знаю, с религиозной целью не было убийств… потому что еврейская религия вообще против убийств. Основные заповеди евреев заключаются в том, что им запрещены разврат и убийство… Всякий благочестивый еврей, чтущий заветы своей религии, не решится на такое убийство, так как убийство по еврейской религии для благочестивого еврея представляется грехом, лишающим его права на вечную жизнь… Это один из самых страшных грехов…

К сожалению, обвинение евреев в ритуальных убийствах поддержал в тот момент известный православный философ Василий Розанов. Правда, Розанов рассуждал парадоксально: он признавал, что во всех текстах иудаизма кровь категорически запрещается, но… делал из этого вывод, что раз к крови такое внимание, значит, где-то тайно, в тайных обрядах она должна разрешаться! Статьи Розанова (в частности, «Обонятельное и осязательное отношение евреев к крови») на эту тему поныне перепечатывают и распространяют антисемиты, не ведая (или сознательно умалчивая) о том факте, что впоследствии сам автор от них решительно отрекся.

Вскоре кровавый навет стал неотъемлемой частью нацистской антисемитской пропаганды. Для нацистов он был очень выгоден, ибо позволял представить «окончательное решение еврейской проблемы» (т. е. уничтожение евреев) как ответ на убийства, якобы совершаемые самими евреями. То тут, то там он всплывал и впоследствии, например, в начале 1960-х годов в Аргентине. К сожалению, миф до сих пор имеет хождение в некоторых сегментах арабского мира, а также (в меньшей степени) среди русских, украинских и белорусских националистов. По-видимому, его живучести в некоторых странах способствовали не только влияния со стороны православных и католических реакционеров, но и тайные нацистские течения. (Часть нацистов и сочувствующих им людей укрылась в той же Южной Америке.) Эти группы рассчитывают на реванш, а также развивают пропаганду, способную спровоцировать население на ненависть к евреям вообще и государству Израиль в частности.