50 величайших женщин. Коллекционное издание
Шрифт:
Надо честно признать, что Жаклин не стремилась к роли жены Президента США и не была к ней готова. Она хотела заниматься только детьми и мужем, а ей приходилось посещать светские рауты и политические приемы. Ее привела в ужас мысль о переезде в Белый дом – он напоминал ей «подвалы Лубянки, обставленные мебелью с распродаж». Чтобы успокоить жену, Джек разрешил ей «перекрасить этот сарай» – и Жаклин с энтузиазмом занялась ремонтом Белого дома. Она полностью сменила все интерьеры, наполнив здание подлинным антиквариатом; с расходами Жаклин не считалась. Драпировки в ее спальне стоили 50$ за метр, шторы в комнате для приемов – 12500$, шелковые шторы из Франции – 25 тысяч, пара канделябров – 5 тысяч. За одну неделю Жаклин потратила весь годовой бюджет на ремонт Белого дома, но останавливаться не собиралась. Она убедила в необходимости реставрации не только Конгресс, но и многих частных
Они стали настоящим символом новой Америки. Красивые, обаятельные, уверенные в себе президент и его супруга воплощали все мечты нации. Однако в их семье любви становилось все меньше и меньше. Жаклин по-прежнему занималась детьми и скупала километры парижских туалетов – большинство из них она так и не наденет. На наряды она тратила больше, чем получал ее муж в качестве президента. Четыре дня в неделю она обязательно проводила с детьми в загородном доме. За это Джекки обвиняли в пренебрежении ее обязанностями, но она говорила, что семья для нее важнее: «Стоит только начать заниматься политикой, и она захлестнет меня с головой. А тогда я не смогу уделять детям и мужу достаточно внимания».
Жаклин Кеннеди в Белом доме
Джон был только рад: пока жены не было дома, он мог спокойно развлекаться. Жаклин была равнодушна к тому, что Джон изменял ей направо и налево; самым громким из его романов был с голливудской «звездой» Мэрилин Монро, с которой он познакомился еще в 1954 году. Одному из журналистов, проводя его по Белому дому, Жаклин заметила: «А вон там – две любовницы моего мужа». Обнаружив в своей постели чужое белье, она попросила вернуть его владелице: «Это не мой размер». И все же Джон был очень привязан к жене. При виде Жаклин у него загорались глаза. Когда президента попросили одним словом охарактеризовать свою жену, он не задумываясь выдохнул: «Фея!» Он безмерно гордился ее популярностью, ее вкусом, ее образованностью. Во время триумфального визита Кеннеди в Париж в 1962 году Шарль де Голль сказал: «Единственное, что я бы привез из США, – это миссис Кеннеди. Она слишком большая драгоценность даже для президента США», и Джон заметил: «Позвольте представиться. Я тот мужчина, что сопровождает Жаклин Кеннеди в Париже, и мне это очень нравится».
Очарованный де Голль преподнес Жаклин часы с бриллиантами за 4000$. Это был не единственный подобный подарок: президент Пакистана подарил ей колье за сто тысяч, император Эфиопии – леопардовое манто за 75 тысяч, король Марокко – пояс в драгоценных камнях, а принц Ливии – разных драгоценностей на пятьдесят тысяч. Всего Кеннеди получили подарков на два миллиона. В итоге Конгресс принял закон, согласно которому Президент и его семья не могут принимать подарков стоимостью выше 100 долларов.
Президент США и его Первая леди
Если Джона уважали, то его жену обожали. Пресса сделала из миссис Кеннеди всенародного кумира. И это при том, что она не любила фотографироваться, избегала давать интервью и была против того, чтобы снимали их детей. Однако она понимала, что Джону необходимы контакты с прессой; и когда она сама руководила съемками, фотографии получались великолепными. Каролина и Джон-Джон, как называли их сына, стали любимцами всей Америки. Жаклин делала все, чтобы у ее детей было нормальное детство: водила их в зоопарк, возила в Диснейленд, читала с ними книги и ходила на Хеллоуин в карнавальных костюмах выпрашивать сладости. А в 1963 году она снова почувствовала, что беременна.
Сын Патрик родился 7 августа, на полтора месяца раньше срока. К Джекки срочно прилетели муж и сестра, прервавшая ради этого отдых на яхте Онассиса. Через день ребенок умер.
Впервые Джона Кеннеди видели плачущим. Когда он сообщил о смерти Патрика Жаклин, она сказала: «Единственное, что я не переживу, – это твоей смерти».
Покидая больницу, она просила врачей быть наготове – она собиралась вернуться через год, чтобы снова рожать.
Случившееся изменило отношения Джека и Джекки, сделав их намного ближе друг к другу. Джон, увидев, что жена никак не может справиться с депрессией, как мог пытался развлечь ее. Он призвал на помощь сестру Жаклин Ли. Она к этому времени уже давно развелась с Кэнфилдом и вышла замуж за польского князя Стаса Радзивилла; правда, и этот брак был не совсем удачным, и большую часть времени Ли проводила на яхте своего друга Аристотеля Онассиса. Она пригласила Жаклин присоединиться к ней.
Яхта «Кристина» была самым дорогим и самым комфортным судном в мире. Вместе с Жаклин на борту находились сын Ф.Д. Рузвельта с женой, Радзивиллы, княгиня Ирина Голицына с мужем; но Ари видел только Жаклин. Он не отходил от нее ни на шаг, советовался с нею по поводу отделки своего дома на принадлежавшем ему острове Скорпио, а на прощание преподнес ожерелье из рубинов и бриллиантов, которое можно было превратить в два браслета.
Джон впервые ревновал. Он наконец осознал, каким сокровищем была его жена. Когда она вернулась, он встречал ее в аэропорту, и с тех пор супруги практически не расставались. Все заметили, что не только Джон стал ближе к жене, но и Джекки стала относиться к мужу внимательнее и нежнее. Она без раздумий согласилась принять участие в его предвыборной кампании, и 21 ноября 1962 года они вылетели в Даллас, штат Техас. Там надо было урегулировать раскол в рядах Демократической партии. Перед вылетом Джон, прочитав местные газеты, сказал: «Мы едем в страну безумцев».
Джекки хотела закрытую машину: так ветер не растреплет прическу. Но Джон настоял на открытом автомобиле. Джекки села рядом с мужем на заднем сиденье. На ней был розовый костюм с синей отделкой от Шанель, который выбрал для нее Джон. На Элм-стрит, когда кортеж готовился к повороту, прогремели два выстрела. Джон упал на колени жены, заливая ее кровью, а она в ужасе пыталась не дать его мозгам вытечь наружу. «Они убили моего мужа!» – закричала она…
В госпитале, куда привезли Кеннеди, она молилась у его тела, стоя на коленях в луже крови. В том же окровавленном костюме Джекки была и во время приведения к присяге Линдона Джонсона, и в самолете, возвращаясь в Белый дом. Она наотрез отказалась переодеться: «Пусть они видят, что они с нами сделали…»
Джекки сама разработала церемонию похорон на Арлингтонском кладбище, взяв за образец похороны Авраама Линкольна. Особое впечатление на всех произвел Джон-Джон, отдавший салют гробу отца. Джекки держалась стойко – раскисать она не имела права, ведь на нее равнялась вся страна…
Говорят, что одним из первых распоряжений Джонсона на посту президента было выселить Джекки из Белого дома к 9 часам утра. Всю ночь братья Джона уничтожали его личные документы, а Жаклин, плача, паковала вещи. Уезжая, она приказала прикрепить над камином в спальне табличку: «В этой комнате жил Джон Фицджеральд Кеннеди со своей женой Жаклин. Они прожили здесь два года, десять месяцев и два дня, с 20 января 1961 года по 22 ноября 1963 года».
Смерть Джона буквально раздавила Джекки. «Я – кровоточащая рана. Я полностью истощена. Моя жизнь кончена. Иногда у меня не хватает сил, чтобы встать с кровати», – говорила она друзьям. Вместе с нею скорбела вся Америка. Такого шока, такого стыда нация не испытывала никогда. И если раньше Джекки любили, то теперь ее стали просто боготворить. Она стала «святой Джекки», национальным символом. Письма с соболезнованиями шли к ней мешками. Принц Марокко подарил ей дворец в Марракеше, чтобы она могла отдыхать там с детьми. Правительство США определило ей пенсию в 25 тысяч долларов ежегодно; еще двести тысяч в год она получала от наследства мужа. Когда ей не хватало денег, ее счета почитали за честь оплачивать богатейшие люди страны.