50 великих музеев
Шрифт:
Национальный музей в Неаполе
Один путешественник, более 100 лет тому назад посетивший Италию, потом записал в своем дневнике, что осмотреть Неаполь можно всего за несколько минут. В какой-то мере его слова справедливы и сейчас. Одним взглядом можно окинуть весь город, широким амфитеатром сбегающий к морю, и чудесную панораму Неаполитанского залива, и прекрасное здание Неаполитанского музея, которое хранит в своих залах много бесценных произведений искусства.
В руинах Помпеи, например, были найдены поразительные по своей красоте и силе росписи, фрески и мозаики. Сюжеты их чаще всего
В 1832 г. был восстановлен Дом Фавна, названный так в честь бронзовой статуи весело танцующего фавна, стоящей в бассейне. Теперь этот бронзовый фавн украшает Неаполитанский музей. Великое множество глиняных амфор, найденных при отрытии этого дома, заставило археологов предположить, что это жилище какого-нибудь горшечника. Но по мере проникновения в нижние слои стали попадаться другие находки, одна интереснее другой, говорящие о богатстве хозяина. И тогда ученые заключили, что это дом виноторговца, разбогатевшего до такой степени, когда уже не отказывают себе в изысканных удобствах жизни.
Между двумя колоннами, отделяющими гостиную от перистиля, на каменном помосте археологи нашли удивительно прекрасную мозаику, причем довольно хорошо сохранившуюся. Она изображает Нил с разными животными, которые обитают в нем и по его берегам. Тут и змеи, и гиппопотам, и крокодил, и два сражающихся между собой ибиса, и плавающие утки и лягушки, и разные виды водяных растений.
А в пол триклиния была вделана знаменитая на весь мир мозаика из разноцветных кусочков камня. Теперь это лучшее украшение Неаполитанского музея, которое до сих пор является предметом восхищения и удивления. Долгие годы мозаика эта была еще и предметом просвещенного спора ученых всего мира. Мозаика представляет собой четырехугольник, на котором разместились 26 человеческих фигур и 15 лошадей. По колориту и технике исполнения она просто неподражаема, а по композиции может выдержать сравнение даже с работами Джулио Романо и Рафаэля.
Мозаика эта изображает сражение в самом разгаре. Группы сражающихся и распределенный между ними свет составлены очень искусно, подробности костюмов и отделка всех предметов соблюдены с величайшей точностью. Все это выполнено очень достоверно, и об этом ученые не спорили.
Но когда возникал вопрос: «Какое это сражение и между какими народами?» – тогда и начинались бесконечные толкования, предположения и споры. Одни исследователи предполагали, что это Платейская битва, другие усматривали в мозаике галлов, разбитых под Дельфами… Третьи историки видели в ней Александра Македонского при Гранике, четвертые – Цезаря, поражающего галлов, пятые – сражение персидского царя Дария с Александром Македонским…
Сейчас уже точно установлено, что на четырехугольной поверхности изображено поражение персидского царя Дария при Иссе. На разных планах представлены пешие и конные всадники, сам Александр Македонский верхом на прекрасном скакуне пронзает пикой спешившегося сатрапа, возле которого лежит на земле суковатая палка. Среди боя, равно ожесточенного с обеих сторон, прекрасно видны лица 26 воинов, исполненные выразительности, различной по характеру каждого.
Прекрасный в своем неистовстве Александр Великий, без шлема, с рассыпавшимися по плечам волосами, сжимая меч, мчится на горячем коне к врагу. Дарий, с трагически расширенными
В Неаполитанском музее выставлены и фрески виллы Мистерий, частично сохранившиеся до наших дней. Это одна из самых древних вилл в Кампания, она была сооружена еще в III в. до н. э. Название вилле дал зал Дионисийских мистерий с росписями на египетские мотивы и дионисийские темы.
Тот, кто посещал такие мистерии, под страхом смерти должен был сохранять в тайне все, что слышал и видел. Когда современникам великого Эсхила показалось, что драматург в одной из своих пьес приподнял немного завесу над тайной, то он чуть было не лишился жизни.
Дионисийский культ, распространенный в Этрурии и Кампании, в Риме был запрещен специальным указом сената. Римляне резко выступали против некоторых греческих традиций, в частности, неприемлемым оказался обычай приносить человеческие жертвы и устраивать жестокие ритуалы. Но все запреты были напрасны – ведь посвящения в таинства, приобщение к богу бессмертия обещали блаженство в мире ином.
Роспись виллы, может быть, была заказана хозяйкой дома, поклонницей (или даже жрицей) Диониса. Она, видимо, пренебрегла жестоким указом сената и приказала в настенной росписи воплотить тщательно скрываемую тайну.
Около двери в спальню изображен ее портрет, а по другую сторону двери, на продольной стене, и начинается знаменитая роспись, в которой насчитывается 25 персонажей. Первый эпизод посвящен чтению свитка с правилами ритуала. Священный свиток держит перед собой обнаженный мальчик, за чтением следят сидящая матрона, положившая руку ему на плечо, и вошедшая женщина в покрывале.
Следующая сцена – приготовление к жертвоприношению. Девушка в венке из миртовых листьев с полным блюдом плодов направляется к жрице, которая с помощью служанок совершает обряд очищения. В другой группе земной мир сменяется миром мистическим, атмосферой самого таинства. Внутри комнаты как будто полыхает огонь, бросая тревожные отсветы на всех участников действа: стены расписаны густой красной краской. Дионис безмятежно возлежит со своей супругой Ариадной, словно не замечая обнаженной женщины, которую сечет огромным кнутом крылатая богиня.
Старый, отяжелевший Силен, воспитатель Диониса, в окружении сатиров поет под аккомпанемент лиры эпиталаму богу и его супруге. Рядом юный Пан сидит на скале со своей подругой – грациозной паниской, кормящей грудью козленка.
И вдруг в эту идиллическую картину врывается образ девушки, объятой смятением и страхом. Услышав предсказание своей судьбы, она в ужасе отстраняется от Силена левой рукой. В то же время зрителю, находящемуся в зале, кажется, что девушка напугана зрелищем бичевания.
Заканчивается роспись торцовой стены изображением крылатой богини с бичом в руке. Состояние девушки, упавшей на колени перед жрицей, передано в ее лице с закрытыми в смертельной муке глазами.
Боль и страдание в сцене бичевания сменяются радостью обнаженной вакханки, кружащейся в вихре танца с кроталами (кастаньетами), поднятыми над головой. Эти два контрастных образа выражают мысль о возрождении жизни и представляют собой кульминацию дионисии-ских мистерий. Завершается роспись всего зала сценой одевания невесты.