50 знаменитых чудаков
Шрифт:
После такого успеха «живой классик» заявил о запуске нового… американского цикла. Для человека, ненавидящего переезды, не говоря уже о перелетах, это было явным нахальством, ведь он судил о стране только по ее фильмам и телевизионным репортажам. В 2003 году на экраны вышел «Догвилль» (приз Европейской киноакадемии за лучшую режиссуру года). И вот как об идее создания фильма говорит сам режиссер: «Историю спровоцировал зонг «Пиратка Дженни» из «Трехгрошовой оперы» Брехта. Я заинтересовался темой мести – неожиданной для меня. Другой искрой, побудившей написать такой сценарий, стала реакция американской критики на «Танцующую в темноте», и сводилась она в основном к следующему вопросу: «Как вы можете делать фильм о стране, где никогда не бывали?» Тогда я сказал себе: «Ну, я еще покажу, как это!» Отправляясь на рыбалку, я думал о фильме, и мне представлялся американский городок, увиденный
«Догвиллем» Триер разрушил на корню все представление о том, каким должно быть кино. Он был настолько категоричен и беспощаден к зрителю, что всем становилось не по себе… Возникало такое количество нравственных вопросов, от которых голова идет кругом. Выбранная форма была настолько агрессивна и безжалостна в деталях, что буквально выворачивала зрителей наизнанку. Триер, не использовав при этом никаких голливудских приемов, показывал глубину человеческой души со всей присущей ему правдивостью. Он не пытался осудить человека, но и намеренно сглаживать острые углы тоже не старался.
Конечно, вряд ли можно было ожидать от фон Триера, что он предложит кинообщественности нечто предсказуемое. И все же, почему 60-е годы прошлого века? Почему штат Вашингтон? И почему главная героиня – чешка? «Вашингтон я выбрал в первую очередь из-за американского законодательства, – объясняет режиссер. – Некоторые законы, которые нужны были мне для достоверности коллизий придуманного мной сюжета, действовали там до середины 60-х годов. Мне понравилось имя Сельма. У меня дочку так зовут».
Кстати, бывшая жена фон Триера, популярный режиссер детских фильмов Сесилия Холбек-Триер, которую он бросил беременной, носит фамилию экс-мужа с гордостью. На вопрос о личной жизни режиссер отвечает философски: «Как и Фрейд, я считаю сексуальность движущей силой, имеющей огромное значение в жизни людей. Вероятно, существует тесная связь между сексуальностью и искусством. Я не знаю, верно ли, что эта связь особенно сильна в моих работах, но не исключено, что именно через фильмы я реализую большую часть своей сексуальности – вместо того чтобы вести себя неразборчиво в личной жизни. Кое-кто из режиссеров поступает прямо противоположным образом: одно и то же можно ведь делать совершенно по-разному».
Для Триера семьей стала его студия – знаменитая “Zentropa”, расположившаяся на территории бывшего военного лагеря, которая выглядит сегодня как студенческий кампус. Здесь все – равные среди равных. В скромной столовой последние осветители обедают за одним столом с фон Триером и членами его семьи. Недаром же четыре режиссера, подписавшие манифест «Догмы», называют друг друга не иначе как братьями. Это свидетельствует и об общей ориентации на семейные ценности, даже если это и не семья по сути, а кинематографическое братство.
«Люди, с которыми я обычно работаю, знают, что я с приветом, но об этом не распространяются», – признается режиссер. Ларе фон Триер живет отшельником, позволяет себе политнекорректные высказывания и практически никогда не появляется в обществе (даже в родном Копенгагене), но это не мешает ему оставаться настоящей звездой.
При упоминании имени национального гения номер один Дрейера почти каждый устало закатывает глаза к потолку, при имени Аугусте презрительно щурятся, – променял, мол, своих на «Оскар», а когда называют фон Триера, датчане говорят с умиленной улыбкой: «Ларе, он такой скромный!» И это при том, что сумрачный датский гений, придумавший «Догму», человек, откровенно говоря, малоприятный. Когда же Триер все же дает согласие на интервью, то журналисты просто поражаются его видением кинематографа. «Нет! Я никогда не теоретизирую. Все гораздо проще: я делаю то, что хочу увидеть на экране. И надеюсь, что другие люди почувствуют то же, что я. Огромная разница между мной и другими режиссерами заключается в том, что у меня есть собственное орудие (средство) производства – студия, которая дает мне возможность делать то, что хочу, опробовать новые идеи, рисковать. С другой стороны, постоянное стремление к новому означает, наверное, защитную реакцию – форму бегства вперед. Поэтому я решил сделать еще два фильма по такому же методу, что и «Догвилль», а такое решение – свидетельство определенной зрелости. Буду работать более углубленно, хотя мне может осточертеть снимать три фильма подряд – ведь они так похожи!»
Логичным
Триер заявляет, что «главная его режиссерская добродетель – упрямство. Если стоять на своем, можно всего добиться». И если он решил что-то и каким-то определенным образом снимать, то никто не в силах изменить его решение. Еще в 1992 году режиссер запустил свой самый амбициозный и самый загадочный проект в истории кино – съемки фильма «Измерение». Он установил для себя странный режим работы над картиной, о сюжете которой неизвестно ничего, кроме того, что это криминальная история и в главной роли снимается его самый любимый актер Удо Клер. Ежегодно в разных местах Европы снимается по… три минуты фильма, который будет закончен к 2024 году! Причем Триер собирается это сделать любой ценой: в случае своей преждевременной смерти он отдал распоряжения своему последователю относительно окончания картины. Правда, никто не знает, что делать в случае смерти Клера. Почему установлен именно такой срок, можно только догадываться. Вот, например, снимая «Догвилль», режиссер дал себе зарок уложиться в шесть недель и ни на день больше. Успел! Только вот зачем нужно было так надрываться?! Но какой спрос с чудака, который говорит: «Мне всегда нужно себя мучить». Можно, правда, добавить: «И мучить других». Что ж, следует признать, что Триер снимает собственно «для тех, кто понимает».
ТУРГЕНЕВА ВАРВАРА ПЕТРОВНА
Мать писателя Ивана Сергеевича Тургенева, за жестокость прозванная «Салтычихой».
Это была довольно колоритная фигура! С одной стороны, Варвара Петровна любила театр, свободно говорила и писала по-французски, читала Вольтера и Руссо, дружила с великим поэтом В. Жуковским, разводила цветы… С другой – за исчезновение лишь одного тюльпана с клумбы она отдавала приказ пороть садовников поголовно… Помещица надышаться не могла на своих сыновей, в особенности на среднего, Ивана, не жалела ни сил, ни средств, чтобы дать им хорошее образование. В то же время в доме Тургеневых детей частенько секли!
«Редкий день проходил без розог, – вспоминал Иван Сергеевич, – когда я отваживался спросить, за что меня наказывали, мать категорически заявляла: «Тебе об этом лучше знать, догадайся».
Варвара Петровна была примером своему сыну – впечатляющим примером того, как не надо обращаться с людьми.
Родилась она в 1788 году в богатом роду Лутовиновых, восходящему к XVII столетию. Девочка появилась на свет через два месяца (по другим источникам – через месяц) после смерти отца, Петра Лутовинова. Ее мать, овдовев, вышла замуж за некоего Сомова. Отчим пил водку, тиранил падчерицу, избивал ее и мать, заставлял подчиняться своим капризам и прихотям своих дочерей, всячески унижал Варю. И в конце концов даже попытался изнасиловать 16-летнюю падчерицу. Она, не снеся положения Золушки и издевательств над собой, полуодетая убежала из дома, под дождем и снегом прошла 60 верст до Спасского, где укрылась у родного дяди Ивана Ивановича – основателя имения и усадьбы Спасское-Лутовиново близ города Мценска Орловской губернии.
Дядя тоже был человеком с фокусами: держал племянницу почти всегда взаперти. Возможно, он боялся, как бы девушка до замужества не лишилась невинности. Но его опасения были напрасны: Варенька, выражаясь деликатно, не отличалась красотой.
Однако когда Иван Иванович в 1813 году умер, подавившись косточкой от персика, она, его 25-летняя наследница, стала богатейшей невестой Орловской губернии. Варя получила в наследство несколько имений и пять тысяч крепостных. Теперь остановка была за женихом. Правда, богатые кавалеры не очень-то спешили предложить некрасивой Варе свою руку и сердце. Вот как описывали современники ее наружность: «Некрасивая собою, небольшого роста, немного сутуловатая, она имела длинный и вместе с тем широкий нос, с глубокими порами в коже, отчего он казался как бы изрытым оспой. Глаза у нее были черные, злые, неприятные, лицо смуглое, волосы черные как смоль; осанку она имела гордую, надменную, величавую, тяжелую; характер мстительный, властный, жестокий».