50 знаменитых любовниц
Шрифт:
Ее работа заключалась в сборе денег. «Улыбайся, — учил отец, — тогда больше дадут». Уже тогда Эдит пробовала петь перед завсегдатаями кафе, что гарантировало Луи ежедневную выпивку. Он давно отказался от мысли сделать из нее гимнастку: «У этой девочки все в горле и ничего в руках!» — говаривал он. Первый раз Эдит спела на улице, когда ей было девять лет. Песенка, с которой она дебютировала, называлась «Я потаскушка».
В пятнадцатилетием возрасте Эдит надоело бесплатно работать на отца и терпеть его подружек, постоянно сменяющих друг друга. Она пробовала разносить молоко, мыла полы и понимала, что это все не для нее — она мечтала петь на улице. Но для того, чтобы не выглядеть в глазах прохожих обыкновенной попрошайкой, нужно
Скоро она стала петь самостоятельно, а потом уговорила свою сводную сестру Симону Берто уйти от пропойцы-матери и работать вместе. Ко времени их встречи Эдит уже знала множество мужчин. Первого она не помнила, о втором могла сказать только то, что он научил ее играть на банджо и мандолине. Вокруг нее всегда крутились мужчины, но больше всего уличной певице нравились солдаты Иностранного легиона, колониальных войск и моряки: «Если на тебя смотрит парень, ты уже не пустое место, ты существуешь. С ними можно и похохотать и побеситься, солдаты — легкий народ».
Однажды вечером в 1932 г. в бистро возле форта Роменвиль Эдит встретила своего Малыша — светловолосого паренька Луи Дюпона, который был на год ее старше. Несмотря на то что у Эдит было множество поклонников в близлежащей казарме, Луи стал ее первой настоящей любовью. С того вечера она начала жить вместе с Малышом под одной крышей, потому что он был первым, кто ей это предложил. О женитьбе вопрос не стоял, но уже через два месяца Эдит забеременела.
Будущий папаша ревновал свою подружку и частенько поколачивал. Их взгляды на жизнь были диаметрально противоположны — Эдит рвалась на улицу, а он хотел, чтобы она сидела дома. Даже рождение их дочери Сесель не смогло изменить ситуацию: Эдит снова стала петь на улицах, поздно возвращалась домой, что приводило к частым ссорам и дракам, которые заканчивались в полицейском участке. Долго так не могло продолжаться. Окончательно они расстались после того, как Эдит устроилась на работу в кабаре «Жуан-ле-Пэн» на улице Пигаль — в самом центре парижского «дна».
Ее новыми друзьями стали проститутки, грабители, сутенеры, торговцы краденым, шулера. Постоянного дома у нее теперь не было — она кочевала из отеля в отель, снимая комнату на ночь, где Сесель могла спокойно спать. Утром Эдит укладывала ее в коляску и целый день возила с собой по городу. Несмотря на такой беспорядочный образ жизни, девочка росла здоровой и веселой. Однажды Малыш выкрал дочку из отеля, надеясь, что Эдит вернется к нему. Но такие номера с ней не проходили — она вычеркнула его из своей жизни.
У Малыша Сесель пробыла недолго: в два с половиной года она заболела менингитом и умерла. Эдит в это время было девятнадцать лет. На похороны не хватало десяти франков, и Эдит в первый раз пошла на бульвар: «Тем хуже… я это сделаю». В номере отеля клиент поинтересовался, зачем она этим занимается. Услышав, что стоявшая перед ним малолетка только что потеряла дочь, он выругался, положил на стол крупную купюру и ушел.
Через несколько дней Эдит уже не вспоминала об умершей дочери — улицы днем, кабаре ночью — жизнь продолжалась как прежде. Однажды в октябре 1935 г. она выступала на Елисейских полях, и здесь на улице Труайон в ее судьбу вмешался случай — ее заметил владелец фешенебельного кабаре «Жернис» Луи Лепле. Исполнение песни Жана Ленуара «Как воробышек» так поразило его, что он тут же предложил уличной певице работу.
Молодой артистке нужно было подобрать звучное сценическое имя. Папашу Лепле осенило: «Ты настоящий парижский воробышек, и лучше всего к тебе подошло бы имя Муано. К сожалению, имя малышки Муано уже занято. Надо найти другое. На парижском жаргоне „муано“ — это „пиаф“. Почему бы тебе не стать Мом Пиаф?» Так с его легкой руки Эдит Гассион стала именоваться Малюткой Пиаф.
Через неделю
С работой все было в порядке, но в личной жизни в это время Эдит просто «сошла с рельс». Это был период бурного увлечения моряками, легионерами и разными проходимцами, которые поджидали ее после концерта у дверей кабаре.
Каждый день, в течение семи месяцев Эдит не жалела на своих дружков заработанных с таким трудом денег — они пропивали все до последнего су. Она была по-своему счастлива: «Любовь — это не вопрос времени, а вопрос количества. Для меня в один день умещается больше любви, чем в десять лет. Мещане растягивают свои чувства. Они расчетливы, скупы, поэтому и становятся богатыми. Они не разводят костра из всех своих дров. Может быть, их система хороша для денег, но для любви не годится».
Ночью 6 апреля 1936 г. все рухнуло — папаша Лепле был убит в своем доме людьми, которые составляли в последнее время окружение Эдит. Некоторые из них были даже ее любовниками. Газеты взвыли — такая сенсация — певица причастна к убийству своего хозяина. Однако полиции не удалось ничего доказать, и Пиаф выпустили на свободу. Но от нее уже все отвернулись: «Как жаль, что ты потеряла своего покровителя. Только он один и мог поверить в тебя. Теперь тебе один путь — обратно на мостовую».
В Париже Эдит объявили бойкот, и она уехала в Брест петь в антрактах между фильмами в местном кинотеатре. Здесь она осталась верна себе — в первый же вечер завела знакомых среди моряков. «Славные ребята, они не задавали никаких вопросов», но вели себя так, что распугали всех штатских зрителей в кинотеатре. В итоге дирекция осталась недовольна работой Пиаф и не продлила ей контракт. В провинции тоже ничего не получилось…
Казалось, что второй раз подняться с самого дна Эдит уже не сможет. Но ее выручил старый приятель Реймон Ассо — «длинный, худой, нервный, с очень черными волосами и загорелым лицом» — он стал для нее другом, учителем, импресарио и, конечно, любовником. Именно Реймон сделал из «Малютки Пиаф» «Эдит Пиаф», что было очень нелегко. Он буквально учил ее читать и писать — Пиаф не понимала некоторых слов в собственных песнях и не могла без ошибок дать автограф, кроме того, она не разбиралась в нотной грамоте. Реймон учил ее хорошим манерам и терпеливо объяснял, как следует вести себя в жизни, за столом, с людьми.
В их отношениях взлеты сменялись падениями, но все же Эдит повторяла: «Как я его люблю! Он заставляет меня делать все, что хочет». Реймон Ассо отшлифовал ее биографию и создал «стиль Эдит», написав для нее несколько шлягеров. Ассо был первым мужчиной из тех, кого знала Эдит, интересы которого простирались дальше желания выпить, погулять или заняться любовью. Он был ей необходим, и она не могла без него обойтись, чтобы вырваться из мира прошлой уличной жизни.
Реймон любил Эдит как свою жену, как свое творение и как своего ребенка, но понимал, что ничто не может ее удержать. Они расстались через полтора года после ее триумфального дебюта в самом знаменитом парижском мюзик-холле «АВС» на Больших бульварах. «Вчера во Франции родилась великая певица…» — писали газеты. Блестящей победой она во всем, исключая разве что свои вокальные данные, была обязана Реймону Ассо, и Пиаф всегда помнила об этом. Каждый раз, когда он в ней нуждался, она оказывалась рядом. Но любовь прошла, и в этом Эдит никогда не шла на компромисс. Ей нужно было новое, свежее чувство: «Любить по-настоящему можно, только когда чувствуешь это как в первый раз. Когда любовь остывает, ее нужно или разогреть, или выбросить. Это не тот продукт, который хранится в прохладном месте!»