50 знаменитых сект
Шрифт:
Молокане — это одни из «протестантов от православия». Они, как и протестанты, не признают авторитета господствующей Церкви, обходятся без церковной иерархии, выбирая старцев из своей среды. Как и протестанты, молокане уважают исключительно Священное Писание. С другой стороны — сектанты создают своеобразный заповедник русской старины — сохраняют утварь, одежду, говор и песни. В этом смысле они хранители народных традиций.
Монофизиты
Сторонники христианского учения, возникшего в Византии в V веке как реакция на несторианство, они утверждали, что у Христа одна природа, в которой божественное начало поглощает человеческое. Осуждены на
Споры между церковными авторитетами в первые века после утверждения христианства в качестве государственной религии были плохо понятны массе верующих. Они только знали, что воюют епископ такого-то города с епископами таких-то мест, что император больше склоняется на сторону одного из них.
Но мощные еретические движения становились действительно мощными, когда их поддерживало население целых регионов. Правители регионов (мирские или духовные) стремились увеличить собственное влияние на весь христианский мир (в том числе, и на несведущих в тонкостях богословия).
Борьба за власть облекалась в форму религиозных диспутов. Так и получалось, что буква, значение слова, чистая философия становились причинами настоящих войн.
В споре с арианством (первая половина IV века н. э.) на Никейском соборе и в последовавшей за ним борьбе большинство теологов империи сумело утвердить тезис о том, что евангельский Христос не был «низшим божеством» и по своей природе был равен Отцу. Арианство [68] в дальнейшем распространялось лишь среди варварских народов.
68
См. об этом статью «Ариане».
Однако упомянутый тезис ставит вопрос: как могло произойти слияние двух субстанций? Сохранил ли при воплощении Христос свою божественную природу или же приобрел еще и другую, человеческую? Из нового конфликта по этому вопросу в христианстве в V веке возник глубокий разлад, который положил начало, с одной стороны, так называемой несторианской, а с другой — монофизитской (или монофиситской) церквям.
Массы верующих всегда понимали воплощение мифологически. Было ли тело Христа действительно реально, создано из плоти и крови или оно было только кажущимся — все это имело влияние на принятие ими догмы о спасении и искуплении. Искупитель и спаситель должен был страдать «по-настоящему», а не в аллегорическом или духовном смысле, а следовательно — без человеческой природы ему было не обойтись.
Один из осужденных на Константинопольском соборе 381 г. епископов — Апполинарий из Лаодикеи, пытался обойти эту трудную проблему, доказывая, что как у человека тело и душа нераздельны и образуют одну личность, так и в Христе следует видеть одну-единственную божественную индивидуальность. Это было учение, которое преобладало в александрийской церкви.
Отцы антиохийской школы (в Малой Азии) отрицали, что в Иисусе имело место полное слияние человеческого и божественного начал. Диодор из Тарса и Феодор из Мопсуестии пришли к утверждению о присутствии в Иисусе двух разных, завершенных в себе личностей. Но «личность» и «природа» для многих означало одно и то же.
Сирийский монах по имени Несторий, возвысившийся к 428 г. до высокого сана константинопольского епископа, сделал из этих споров вывод, что Мария не может быть почитаема как «матерь Божья», ибо она есть всего лишь «мать Христа», смертного, как и все другие. Только затем, по мнению Нестория [69] , Христос приобрел Божественную природу и соединял в себе две различные и разделяемые природы.
Александрийский епископ счел момент подходящим, чтобы унизить константинопольское епископство. Несторий подвергся ожесточенным нападкам. Император Феодосий II созвал в 431 г. в Эфесе новый вселенский собор, третий по счету. Не дожидаясь прибытия антиохийской делегации и представителей Рима, Кирилл Александрийский спешно настоял на осуждении Нестория, который вынужден был в следующем году оставить епископские функции.
69
См. статью «Несториане».
Александрийский епископ проводил четкую связь между несторианством и арианством. Он писал, что позиция Нестория лишь подчеркивает, что Христос не обладает единой с Богом-Отцом природой, а это очевидно противоречило Никейскому символу веры — «Един в трех лицах».
Один из преданных Кириллу людей, игумен большого монастыря в Константинополе Евтихий [70] (ок. 379–454) разработал новое истолкование христологической доктрины, радикально противоположное взглядам Нестория. В новой доктрине после союза Сына с Отцом в Иисусе могла существовать только одна природа, а не две, как считали сторонники опального сирийца.
70
Евтихий был, между прочим, не только сторонником Кирилла, но и прямым подчиненным Нестория. Так что его учение — это бунт против начальства, в то время как учение Кирилла — это, скорее, бунт против столицы — Константинополя.
Сторонники Евтихиевой теологии были прозваны по-гречески монофизитами [71] , то есть «приверженцами одной природы». Сами монофизиты не признают такого термина, предпочитая называть себя православными или последователями «апостольской церкви».
Евтихий учил, что вначале раздельно существовали две природы Христа — Бога и человека, однако после соединения их при боговоплощении стала существовать лишь одна. В дальнейшем защитники монофизитства или вовсе отрицали наличие какого-либо человеческого элемента в природе Христа, или утверждали, что человеческая природа в Христе была полностью поглощена божественной природой, или полагали, что человеческая и божественная природа в Христе соединились в нечто отличное от каждой из них. Так или иначе, монофизиты подчеркивали божественное в Христе.
71
qt греческого monos — один и physis — природа, естество.
Впрочем, существует мнение, что основные противоречия между монофизитством и православием носили скорее не доктринальный, а культурный, этнический, а может быть, и политический характер: в монофизитстве объединились силы, недовольные усилением византийского влияния.
Из вселенских соборов монофизиты признают только три: Никейский (325), Константинопольский (381) и Эфесский (431). Культ в монофизитских церквах очень близок к культу, характерному для православия, отличаясь от него лишь в некоторых деталях.
В первые века существования нового течения среди его последователей было много монахов. То ли они пытались подражать Иисусу, в котором «человеческое начало было пассивно и поглощалось божественным», то ли бежали от преследований со стороны ортодоксов. А может быть, Евтихию удалось распространить учение прежде всего между, так сказать, коллегами — ведь он и сам руководил монастырем.
Однако хоть Кирилл и выиграл борьбу против Нестория и тот, в конце концов, был официально осужден, его сторонник Евтихий «качнул маятник в другую сторону». Положение еще больше запуталось.