50 знаменитых загадок истории ХVIII-ХIХ веков

Скляренко Валентина Марковна

Благодаря «Истории моей жизни» не только современники и современницы узнали о бурной жизни Казановы. Его история увлекала и мужчин, и женщин. Вокруг специально изданного в начале ХХ века журнала «Вестник казановистов» сгруппировались многочисленные поклонники авантюриста, доказавшие, что не только личность Казановы не вымышленная, но и мемуары принадлежат именно ему. Казановисты проявили себя настоящими детективами, годами просеивая архивные документы во многих странах, где их кумир успел «наследить». Они пытались восстановить настоящие имена возлюбленных Казановы (он был галантным кавалером и всегда давал имена в сокращении или просто изменял) и точные адреса их свиданий. Его «фаны» стремились доказать искренность человека, который в собственных мемуарах выставил себя профессиональным шарлатаном,

а порой и шулером. Одновременно с обществом казановистов возникла и группа их оппонентов. Однако благодаря исследованиям обеих «партий» появились доказательства, что даже самые невероятные события, описанные в мемуарах Казановы, бесспорно, подлинны, а мелкие неточности или расхождения лишь усиливают общее впечатление их достоверности.

Миф о Казанове постепенно обрастал множеством фактов, и наконец вырисовалась биография этого неукротимого сердцееда и, как оказалось, человека, достаточно одаренного и разностороннего.

Джованни Джакомо Казанова родился 2 апреля 1725 года в Светлейшей Республике Венеция в семье известной актрисы Дзанетты Фаруси и рано умершего актера Гаэтано Казановы. Однако существуют сведения, что его настоящим отцом был венецианский патриций Микеле Гримани. Джованни Джакомо был старшим ребенком. Его три брата и сестра стали не менее известны, чем их любвеобильный брат. Франческо Казанова прославился как великолепный художник-баталист и пейзажист, одна из картин которого – «Битва в Очакове», заказанная Екатериной II, хранится в Эрмитаже. Второй брат – Джованни Баттиста, – который был портретистом, историческим живописцем и археологом, стал директором Дрезденской Академии художеств, а третий, Гаэтано, – священником и проповедником. Сестра Мария Магдалина была танцовщицей Дрезденского оперного театра.

О детских годах Джакомо известно очень мало. В основном его воспитывала бабушка, и можно было только представить, как было трудно женщине с чрезвычайно одаренным ребенком – в двенадцать лет он уже учился в старинном университете Падуи, где в 16 лет (или в 18 лет) защитил диссертацию по праву. Тем не менее дока в юриспруденции впоследствии зачастую нарушал законы и неоднократно попадал в тюрьму. В Падуе он поначалу жил в пансионе у доктора Гоцци, который, кроме знакомства с науками, давал ему еще и уроки игры на скрипке, что в трудное время тоже пригодится Казанове. Странно то, что, получив юридическое образование, Джакомо избирает стезю священника. Но проповедника из гулены и выпивохи не получилось: пьяный обморок прямо на кафедре вынуждает его уйти из церкви Сан-Самуэле, однако рясу он так и не снял. Казанова перебрался на остров Мурано в семинарию Сан-Киприано, откуда его через некоторое время со скандалом исключили за неподобающее духовному лицу поведение – обилие любовных связей.

Джакомо тут же резко сменил курс и поступил на военную службу в качестве адъютанта командующего флотом. Затем в 1746 году следует еще один крутой поворот, и вот Казанова уже рядовой скрипач в венецианском театре Сан-Самуэль. Говорят, что он даже помогал знаменитому Антонио Вивальди в сочинении ораторий – наверное, в перерывах между любовными похождениями. Но на этом сюрпризы только начинаются. Однажды Казанова вернул венецианскому сенатору Маттео Джованни Брагадини оброненное им письмо. В знак благодарности тот предложил подвезти Казанову на своей гондоле. В пути у сенатора случился удар. Казанова приказал остановить гондолу и разыскал врача. После оказания первой медицинской помощи Казанова доставил больного домой, куда немедленно прибежали двое друзей сенатора – венецианские патриции Марко Дандоло и Марко Барбаро. Оценив действия врача, Джакомо понял, что тот неправильно лечит пациента, и на глазах у патрициев немедленно принялся за дело сам. Неизвестно, что и как делал Казанова, но наутро сенатор чувствовал себя превосходно и стоял уже на собственных ногах. Казанова стал его «приемным сыном», тем более что его каббалистический метод и познания в алхимии убедили друзей-патрициев, что Джакомо – великий маг. Он еще не раз использовал свой каббалистический метод: так, будучи уже в Париже, Джакомо пообещал возродить мадам д’Юрфе в ее собственном ребенке, зачатию которого поспособствует «собственноручно». Эта уловка принесла ему существенную прибыль.

Теперь,

как «приемный сын» патриция, он был богат и мог вести беззаботную жизнь, параллельно занимаясь магией и предсказаниями. Сам он писал так: «Я был не беден, одарен приятной и внушительной внешностью, отчаянный игрок, расточитель, краснобай и забияка, не трус, поклонник женского пола, ловкий устранитель соперников, веселый компаньон… Я наживал себе врагов на каждом шагу, но я умел постоять за себя и потому думал, что могу позволить себе все, что угодно». Однако покровители Казановы опасались, что развернувшего активную деятельность Джакомо инквизиция может обвинить в богохульстве и чернокнижии, и, наделив его средствами для безбедной жизни, посоветовали на время удалиться из Венеции.

В 1750 году Казанова вступил в масонскую ложу в Лионе и сделал стремительную карьеру среди вольных каменщиков. Затем был Париж и путешествие по Германии. Здесь он и начинает свою литературную и театральную деятельность. Вначале он только переводил с французского пьесы для итальянской труппы Дрезденского Королевского театра, а затем написал в соавторстве комедию, которую поставили в этом же театре. Потом была постановка его комедии «Молюккеида» и еще одной, название которой не сохранилось. Три пьесы за год – в Королевском театре! И две из них несомненно имели успех, иначе не приняли бы следующие. А вот третья, вероятней всего, провалилась, ибо Казанова более не беспокоил театр своими пьесами.

Спустя четыре года Казанова рискнул вернуться в Венецию, но вести благопристойный образ жизни не смог (к этому времени относятся любовные приключения с К. К. и М. М. из монастыря Мурано) и вновь привлек внимание инквизиции. 26 июля 1755 года Джакомо предъявили обвинение в масонстве, распутстве, вольнодумстве, оккультизме и приговорили к пятилетнему заключению в неприступной тюрьме Пьомби во Дворце дожей. К затворничеству Казанова был не склонен и ухитрился сбежать через 15 месяцев, да еще и прихватив с собой соседа по камере – такого же распутника падре Бальи. Этот побег через свинцовую крышу (и как ни один охранник не услышал поднятого им шума? Или они были подкуплены?) еще больше укрепил за Казановой славу мага и авантюриста. А где лучше всего принимают таких героев? Ну конечно, в парижских салонах. Надо сказать, рассказчиком Казанова был удивительным, его слушали затаив дыхание, а дамы тут же попадали под его обаяние.

Однако любовные приключения не всегда приносили доход, а зачастую галантный венецианец мог спустить последнее, чтобы покорить очередную прелестницу. И тогда, в 1757 году, Казанова провернул свою самую известную операцию. Он обладал множеством талантов и был удачлив не только в любовных делах, но и финансовых! Когда королю Франции для открытия Высшей военной школы потребовалось 20 миллионов ливров, выход нашел Джакомо. Он предложил под эгидой короны организовать лотерею с довольно крупными призами. Казанова оказался и «лучшим организатором»: он развернул такую работу, что вскоре весь Париж знал его в лицо, а желающие приобрести билетик чуть ли не выстраивались в очередь!

Получил ли король необходимые средства, история умалчивает, а вот Джакомо приобрел два роскошных особняка, конюшню и обзавелся множеством прислуги. И тут он вдруг решил стать еще и фабрикантом, чтобы иметь стабильный доход. Однако созданная им фабрика по производству шелковой материи с изящными рисунками вскоре обанкротилась, зато каждая из 20 милых девушек-красильщиц получила в подарок по дому. Теперь можно понять, почему ни одна из многочисленных женщин Казановы никогда не предъявляла ему претензий. Фабрику пришлось продать, но даже это не спасло хозяина от ареста. Правда, заключение длилось всего два дня: Джакомо освободил герцог Эльфеб, заплатив залог.

Без средств к существованию ловкий венецианец не остался. Связи у него были огромные (что и говорить, если он давал советы королям), и он ими воспользовался. Министр иностранных дел Франции, граф Лионский аббат де Бернис, попросил его «немножко пошпионить» на кораблях военного флота, и, естественно, Казанова не задумываясь согласился. Втереться в доверие для него не составило никакого труда, и вскоре все необходимые сведения были сообщены заказчику. Его работу высоко оценил военно-морской министр де Кермиль.