60-я параллель(изд.1955)
Шрифт:
— Ну? — проговорила мачеха, поднимая брови. — Дальше?
Очень трудно отвечать, когда на тебя так смотрят, а ты не знаешь: за что? Сбиваясь и путаясь, Лодя с трудом договорил до конца.
— Дальше? — еще раз произнесла Мика, и Лодя подумал быстро, с отчаянием: «И папы нет!» — Ты узнал, кто были эти... типы? Тот, с ножиком, и другой?
— Нет, темно уже было, — смутясь окончательно, пробормотал мальчик. — Я... я их не разглядел. Но мне показалось, а если это — шпионы? Я хотел у тебя спросить; что ты думаешь?
Протянув свою, всё еще полную и мягкую руку, мама Мика взяла со стопки книг бронзовый разрезальный
— Я думаю, что ошибалась, считая тебя уже взрослым, май бой! Сотни раз тебе говорили... и я и отец: нет ничего постыднее, чем подслушивать чужие разговоры. Я думала, ты это усвоил. Теперь я не думаю этого. Шэйм! Стыдись! В такие дни забивать себе голову подобным ребячеством! Ступай — и чтоб больше это не повторялось! Погоди! Ты кому-нибудь уже успел раззвонить... весь этот идиотский бред?
Лодя покорно встал со стула. Он весь залился краской. Если бы его спросили, он ни за что не ответил бы, почему, но в этот миг он сразу понял. Нет, это не бред и не чушь. В этом есть что-то очень плохое и очень страшное. А она не хочет ему объяснить. Говорит ему неправду. Зачем?
— Нет, никому, — глухо выговорил он через силу: лгать он не умел никогда и ни в чем. — Кому же мне рассказывать, если никого нет?
Он даже не заикнулся мачехе о человеке с белой крысой. Какой смысл был теперь в разговорах с Микой?
Глава XXIII. «ВОЛНА» ДОКАТИЛАСЬ ДО БЕРЕГА
Двенадцатого августа один из наших бронепоездов, действовавших на южном берегу Финского залива, вышел на позиции к станции Веймарн с особым заданием.
Передвижная тяжелая пушка крепостного типа, мощное огромное чудище, поставленное на колеса, била отсюда, за десятки километров, по немецким танковым частям, сосредоточившимся для перехода через реку Лугу выше Кингисеппа. Снаряды ее ложились точно. Тридцатитонные танки рассыпались в прах, словно детские игрушки. Вражеские штабы пришли в волнение: каким образом русским удалось здесь, в полусотне километров от моря, ввести в действие корабельную артиллерию? Их авиация кинулась разыскивать позиции гигантского орудия. Бронепоезду было приказано своим огнем охранять этот важнейший «объект» от воздушной разведки и на походе и на позиции.
Бронепоезд, состоявший под командой капитана Стрекалова, был недавно сформирован: его построили и снарядили совсем на днях, и притом — с особым назначением.
Враг рвался к берегу, в район крепостных сооружений Кронштадта. Со дня на день ожидали танковых налетов. Для их отражения нужно было иметь в руках мощное оружие, а предназначенный специально для этого бронепоезд «Волна Балтики», как считалось установленным, погиб вместе со своим экипажем далеко в тылу у немцев.
Тогда из подручных платформ, забронировав их бетоном и поставив на них такие же пушки, какими на «Волне» командовал Андрей Вересов, добавив вооружение более мелких калибров, собрали и ввели в строй импровизированную боевую единицу: «Бронепоезд № 2».
Экипаж бронепоезда был спешно набран с фортов. В распоряжение капитана Стрекалова и комиссара Зяблина штаб флота прислал командиров батарей — Камского и Залетова.
Двенадцатого числа «Бронепоезд № 2» был в деле с семи ноль-ноль до девяти двадцати; стомиллиметровки старшего лейтенанта Камского, помогая пехотному полку, били по деревне Мануйлово, у станции Веймарн. С десяти тридцати поезд начал операции по прикрытию подвижной дальнобойной пушки. В течение дня трижды на бронепоезд налетали немецкие бомбардировщики. Очевидно, они принимали именно его за то, что они разыскивали, — за самую пушку. Трижды он выдерживал их удары, отводя их от своего могучего собрата. К вечеру пушка ушла на станцию Котлы, и бронепоезд Стрекалова последовал за ней.
Первый боевой день всегда напрягает и возбуждает души людей, независимо даже от важности его результатов.
Мало кто спал в Котлах в эту ночь. Да и положение на фронте было достаточно тревожным. До сна ли!
Форсировать Лугу у Кингисеппа немцам, правда, всё еще не удавалось никак, но это не было для них теперь острой необходимостью. Перейдя реку у Сабека, гораздо выше по течению, они уже прорвались к железной дороге восточнее Кингисеппа и Веймарна. Наша кингисеппская группировка попадала теперь под угрозу окружения. У Веймарна бои шли в полукилометре от железнодорожного полотна... Было совершенно ясно, что дальнейший отход к северу, как это ни тяжело, неизбежен: с юга Стрекаловский поезд и тяжелую батарею прикрывала теперь лишь тоненькая и всё слабеющая пленочка одной из дивизий народного ополчения; дальше за ней не было уже никого и ничего.
В командирской «каюте» Стрекалова засиделись далеко за полночь. Ночь за окнами была теплая и не очень светлая. Низкие тучи на юге то и дело освещались розоватыми вспышками. Нет-нет, снова и снова до ушей доходил всё тот же, ставший за последее время привычным, гул.
Около двух часов позвонил дежурный по соседней станции, Кихтолке; с ним была установлена связь.
Стрекалов устало взял трубку.
— Ну, да, я... Ну, давайте... давайте... Кихтолка? Дежурный? Слушаю. Что нового, доброго?.. Да не знаю; до утра — здесь... Ну, это как начальство прикажет... А, что? Погодите, плохо слышу, что еще!?. Откуда? Из Веймарна? Что за чушь! Да нет, это дело невозможное... — Он отнял трубку от уха.
— Комиссар, слышишь? — сказал он, пожимая плечами и прикрывая трубку рукой... — Дежурный звонит; говорит: из Веймарна по диспетчерской запрашивается бронепоезд... Сообщает, что идет сюда, на Кихтолку — Котлы!
Комиссар Зяблин широко открыл глаза.
— Позволь, Володя... Какой бронепоезд? Чей? Армейский?
— У армии на этом фронте никаких бронепоездов нет.
— Ну, так, значит, — ошибка! Что они зря трезвонят? Пусть раньше выяснят... И как он может пройти через Веймарн? В Веймарне немцы у полотна!
— Дежурный! Эй, дежурный! — закричал Стрекалов. — Это блажь какая-то. Никаких бронепоездов у нас тут нет. Выясните и доложите.
Через десять минут Кихтолка позвонила снова. Дежурный связался с Веймарном, хотя слышимость была отвратительная. Нет, действительно: чей-то бронепоезд стоит под обстрелом, у границы станции, требует путевки. Пропустить или нет? Они грозятся, что пойдут сами!
— Слушай, Зяблин, — хмурясь проговорил Стрекалов. — Как хочешь, но на свой риск я не имею права... Какой бронепоезд, ко всем чертям? Надо запросить генерала. Чорт его знает, что там такое! Хорошо, если просто ошибка, а...