6049
Шрифт:
Однако хорошее настроение моментально растаяло, смылось волной раздражения, когда секретарь доложил о визите Майкла.
Майкл ворвался на террасу, не дождавшись приглашения.
– Отец, мне нужен доступ к фонду!
Этот вопрос поднимался неоднократно, из года в год в течение последних 20 лет.
Майкл постоянно ввязывался в какие-то сомнительные проекты, прислушиваясь к советам сомнительных консультантов, не утруждая себя хотя бы попыткой понять, может ли идея принести доход.
Результат
– Отец, мне нужен доступ к фонду!
Кевин с нескрываемым презрением смотрел на этого полнеющего, лысеющего сорокалетнего мужчину в несвежей рубашке, с лицом, оттекшим от чрезмерных возлияний. Похоже, что он уже изрядно принял, несмотря на то, что еще даже не полдень. Какая нелепость, что это его родной сын! У них нет ничего общего, ни капельки, ни крошки!
Сам Кевин, выходец из среднего класса, привык работать на износ. Все его богатство явилось результатом финансового гения и упорного труда. Вот и парадокс. В бизнесе Кевин вникал в малейшие детали, изучал влияние тех или иных факторов на спрос и предложение тех или иных товаров или услуг и принимал решение куда, во что вкладывать средства. Решения почти всегда верные. Кевин привык выигрывать, терпеть не мог неудачников. Как же вышло, что он проворонил собственного сына? Ведь сам Кевин тоже не был избалован родительским вниманием. Отец, инженер-аэронавтик, уезжал на работу ранним утром и возвращался, зачастую, когда Кевин давно уже спал. Мать – медсестра, металась между больницей и домом, с трудом обеспечивая необходимый минимум семейного уюта. Кевин был старшим ребенком. У него была сестра Амалия. Все усилия родители направили на то, чтобы дети получили хорошее образование. На это уходили все средства, не оставляя возможности для излишеств. «Образование, это единственное, что мы можем вам дать», – часто повторяли отец и мать.
Сколько Кевин себя помнил, его всегда коробило, что среди одноклассников/однокурсников он был наименее обеспеченным. Однако учился он блестяще, был душей любой компании, умел располагать к себе людей, нужных людей. «Однажды у меня будет все!», – говорил себе Кевин в самые трудные моменты жизни. Он был бойцом, целеустремленным и самодостаточным. А вот Майкл сделан из другого теста… В любом случае, эти домогательства нужно прекратить.
– Пока я жив, доступа к фонду ты не получишь. А жить я собираюсь еще сто лет.
– Зачем? Чтоб плодить ублюдков, старый козел? Отдай мне мои деньги, и я исчезну из твоей жизни. Ты ведь этого хочешь. Поверь, я тоже этого хочу, никогда больше не видеть твоей мерзкой рожи.
– Ты знаешь, Майкл, не то, чтобы я собирался отдать тебе фонд, но так деньги не просят.
– Ха, ха, ха. Конечно. Ты у нас божок. Все тебе лижут анус за твои жалкие гроши. А не задумывался ли ты, сколько
– Похоже, ты знаешь о чем говоришь, Майкл. Ведь это ты у нас перманентный банкрот. Вон из моего мерзкого дома. И, пока я жив, моих мерзких денег тебе не видать. А если подумать, то ничто не помешает мне изменить завещание в пользу любого из моих ублюдков, так, что считай себя свободным от любых моих обязательств по отношению к тебе. И не жди очередных дивидендов.
– Ты… ты… ты не можешь так поступить со мной. Кровь отхлынула от лица Майкла, его губы тряслись. Внезапно он подскочил к отцу и схватил его за горло.
– Так подохни сейчас, сволочь!
Несколько секунд, прошедших, пока двое охранников, всегда бывших наготове за дверью во время сыновних посещений, оттащили душителя, показались Кевину вечностью. На шее остались сильные следы пальцев Майкла.
– Вон! Никогда больше его ко мне не пускать.
Но Кевин понимал, что пройдет совсем немного времени, и Майкл явится снова.
Такие стычки бывали и в прошлом. Правда, до рукоприкладства дошло впервые.
Несмотря ни на что, полностью лишать сына финансовой поддержки, доводить его до нищенства, Кевин не собирался. Это могло повредить имиджу миллиардера и всему проекту «Наследие». Но Майкл явно деградировал. Сам факт его существования казался Кевину огромной нелепостью.
А что, если…
Внезапная идея обожгла Кевину сердце. Он может нелегально отправиться в прошлое и что? Встретиться с самим собой и отговорить от женитьбы на матери этого придурка?
Но нет. Кевин помнил, каким сладостным был их роман. Лиза была самой красивой девушкой, какую он когда-либо встречал. За ней ухаживали сыновья сенаторов, конгрессменов и богатых промышленников. К ней даже сватался наследный принц одной африканской страны. А выбрала красавица его, невысокого парнишку, умевшего ее рассмешить. Кевин помнил себя стоящим перед алтарем, произносящим слова клятвы голосом, дрожащим от переполнявшей его гордости. Они были молоды, они были влюблены. И, честно говоря, самые сокровенные секреты женского тела, всю тонкость любовной прелюдии Кевин постиг со своей женой. И хотя впоследствии брак расстроился, Кевин не готов был отказываться от этой главы своей жизни.
«Придушить гаденыша в колыбельке, вот что. Надеть перчатки и придушить, пока ему несколько часов от роду, а затем сразу же вернуться. Никто ничего не заподозрит. Мой Bombardier14 всегда готов. Каких-нибудь три часа лету. А Лиза, она ветреная, она переживет. Может потом мы родим другого ребенка и она станет лучшей матерью? Да, решено! Придушить гаденыша в колыбельке!»