666 градусов по Фаренгейту (температура, при которой горит ведьма)
Шрифт:
Игнат посмотрел наверх, надеясь увидеть, что Ольга не нашла на крыше входа и спешит присоединиться к ним, но она не появлялась, а отставать от протодиакона не стоило. И всё же, перед тем, как последовать за ним, Игнат достал из кармана чёрный кубик и посадил на то самое крепление, что недавно приклеил к каске – теперь можно идти.
Внутри здания было светло, потому что панели, из которых оно было собрано, имели по центру встроенный светильник. Казалось, они идут по футуристическому космолёту. Но это был не межзвёздный корабль. Это был дом, собранный из совершенно одинаковых высокотехнологичных панелей. Каждая панель была сантиметров двадцать толщиной
Узкий коридор, шедший на подъём, привёл их на второй этаж панельной конструкции – в просторный зал. На мгновение Игнату показалось, что они в какой-то компьютерной игре – всё окружение было из одинаковых элементов. Наверху зала по кругу располагался балкон шириной в одну панель. По всему помещению стояли ящики с электронным оборудованием. Рядом лежали спальники и длинные вещевые сумки. Всё это было собрано островками, чтобы оставалось место пройти. На противоположной стороне зала находилось подобие трона – большое мягкое кресло на постаменте из ящиков. Рядом полукругом стояли раскладные стулья. Это напомнило Игнату мобильный военный штаб, как их показывают в фильмах. На троне сидела женщина, на стульях – ещё три. Кажется, они что-то обсуждали, попутно работая на планшетах.
Когда бесоборцы зашли, в их сторону повернулись лица, подсвеченные экранами гаджетов. Не сказать, чтобы ведьмы были удивлены, но и встречать гостей специально не готовились. Похоже, новый ковен действительно ни во что не ставил остатки Бесобора после того, как самые опытные оперативники были уничтожены.
Протодиакон решительно направился к центру. Ведьмы встали, отложили планшеты и без спешки убрали стулья к стене.
Подойдя поближе, Игнат смог разглядеть их подробнее. На троне сидела та самая женщина, что интересовалась их газелью и брала в руки его телефон – кнопочница. Это она потом ему звонила. Матильда Карловна выглядела так же, как тогда – без возраста, во всём вязанном, в интеллигентных очочках.
Ещё одна была молодой, возраста Ольги – в ярко-алом платье. Вторая – лет сорока, в белом платье, и ещё одна, под шестьдесят – в балахоне голубого цвета.
Игнат понимал – это неспроста. Цвет одежды что-то значил. Ведьм младенцами не корми – дай выразить всё через символы.
Члены ковена встали по обе стороны своей госпожи. Их лица были расслабленно спокойны. Это показалось Игнату подозрительным. Он на их месте хотя бы испытывал азарт перед боем.
Матильда не участвовала в перемещениях своих подчинённых. Она читала планшет. Когда бесоборцы приблизились, она подняла задумчивое лицо.
Протодиакон молчал. Кадило раскалилось и теперь освещало его ботинки. Он держал его на отлёте, чтобы ни прижечь ногу. Короткая теплоизолированная ручка превращала предмет церковной утвари в боевой цеп.
Надо поздороваться, чтобы разрядить атмосферу, решил Игнат. Он прокашлялся и сказал громко:
– Вечер в хату, чародеи.
Кажется, обстановку это не улучшило, но губы главной колдуньи тронула улыбка. Она отложила планшет и, разведя руки в приветственном жесте, распевно ответила:
Будь у меня небесные покровы,
Расшитые и золотом, и серебром,
И синие, и бледные, и тёмные покровы,
Сияющие утром, полночным серебром.
Я б их к твоим ногам устлала.
Но я бедна и у меня лишь дроны.
Я простираю дроны под ноги тебе.
Ступай легко, мои ты топчешь дроны.
Игнат вздрогнул, пронзённый внезапно открывшейся правдой.
– Что это за бред? – полуобернулся к новичку протодиакон.
– Хреновая новость, – ответил Игнат. – Всё здание собрано из дронов.
– И что с того?
– Она кнопочница.
Теперь и до отца Бориса дошла вся шаткость их положения. От настоящего пола их отделали четыре метра пустоты. Они стояли на дронах в здании, собранном из дронов, и всеми ими руководила кнопочница. Может, где-то внутри каждого из этих дронов прятались элементы управления – джойстики и кнопки, но только ведьма могла на них воздействовать, благодаря дару триггеризма.
Что бы протодиакон ни думал насчёт всего этого, он не выдал своих сомнений ни единым мускулом, ни единым жестом.
– Сдавайся, Матильда, – сказал он. – Не вынуждай тебя уничтожать.
– Если я сдамся, что со мной будет? – спросила та.
– Буду честен. Мы запрём тебя в темницу, где ты проведёшь остаток дней в посте и молитве. Если захочешь раскаяться и спасти свою душу, мы всегда придём на помощь и будем молить Бога о милости для тебя.
В помещении зазвенел весёлый смех.
Утерев влагу с глаз, кнопочница ответила:
– Спасибо. Я тронута. Я чувствую, когда люди врут. Ты действительно желаешь мне добра, священник. По-своему, конечно. Только вот я убеждённая атеистка. Я не верю в существование таких вещей, как бог, душа, рай и ад.
– Разве можно быть колдуньей, общаться с нечистой силой, но при этом отрицать Бога? – не поверил отец Борис.
Матильда пожала плечами:
– Я родилась со своей силой. Развивала её сама. А потом появились… эти сущности, с их предложениями… Они просто пытались подмазаться к тому, что я имела и без них. Они называли себя могущественными, были такими напыщенными и гордыми, но большинство из них беспомощны настолько, что без нас – ведьм – и сделать ничего не могут. Только давать пустые обещания, изредка награждая крохами могущества. Их подачки того не стоят. Я решила сама строить свою судьбу и не полагаться на средневековое колдовство. Выучилась на кибернетика. Стала признанным экспертом автоматизированных систем управления. Это реальные вещи. Они работают, как и моя магия…
Снова взяв в руки планшет, она продолжила:
– С возрастом я стала искать других ведьм – мне хотелось найти родственные души, но я жестоко ошиблась. Большинство из нас – обычные недалёкие бабы. Даже более недалёкие, чем их сверстницы – если есть магия, ума не надо. Ведьмы, которых я нашла, говорили мне – раболепствуй, целуй кота под хвост, лобзай козла под хвост. Как будто мы в офисе каком-то, с десяти до шести! Я общалась потом кое с кем из нашего начальства. Оказывается, анилингус – строго опционально. Хочешь – целуй под хвост, не хочешь – не целуй. Никто не заставляет. Раболепство ни на что не влияет. Люди сами это придумали, потому что пресмыкаться – в их природе. Тот демон мне сказал одно – важна только работа. Твори зло, насколько хватает мочи. Будут проблемы – обращайся. Тоже врал, конечно. Ради нас ни один из них и копытом не пошевелит. Даже если ты работник месяца или ударник демонической пятилетки. Так что вы со своими историями про бога… не найдёте во мне сочувствия. Я не буду целовать под хвост никого и никогда… Я возьму всё сама. Вы меня не остановите.