666. Рождение зверя
Шрифт:
Внезапно Кирилл почувствовал, что пол под ним проваливается. Огромный лайнер будто нырнул и начал быстро падать, закручиваясь в штопор. В лобовом стекле не было видно ни зги – все та же кромешная тьма. Потемкин опять оказался в состоянии приятной невесомости, но на этот раз без ветра в лицо. Он висел в пространстве, как космонавт на орбитальной станции, а кабина медленно вращалась вокруг него, откидывая от стенки к стенке. Вокруг него летали пластиковые стаканчики, блокноты, остатки гамбургера и чья-то шерстяная домашняя тапочка с мордочкой зайчика на носу. Так продолжалось больше пяти минут. Самолет, который давно уже должен был разбиться, перестал вращаться, он просто падал в какую-то непонятно откуда взявшуюся пропасть. Кирилл ухватился
FINAL COUNTDOWN [40]
Надпись сменилась цифрами, пошел обратный отсчет – 10, 9, 8, 7… Объект впереди становился больше и ярче. «Три, два, один…» – считал Кирилл. После цифры ноль произошла ослепительная вспышка, он почувствовал удар электрического тока и услышал обращенный к нему голос:
– Сэр, пристегнитесь, пожалуйста!
Анжела трясла Кирилла за плечо. Ее очертания с трудом проступали сквозь рябь от вспышки.
40
«Последний отсчет» (англ.).
– Что? – ошалело спросил Потемкин.
– Мы идем на посадку, – пояснила стюардесса. – Пристегните ремень и поднимите кресло.
– Господи, это же сон, это опять дурацкий сон. – Он вытер с лица холодный пот. – Когда же они прекратятся?
За окном было светло, кресло рядом пустовало. «Кто бы сомневался», – подумал Кирилл. Между тем лайнер действительно уже начал снижаться – на этот раз в реальности. За окном далеко внизу проплывал сказочный остров Маэ, омываемый океаном. Где-то на этом острове теперь находилась тюрьма, куда по решению ООН доставляли захваченных в Аденском заливе сомалийских пиратов. Здесь их судили международным судом, и здесь они отбывали наказание в условиях, соответствующих европейским представлениям о стандартах тюремного комфорта. Попасть в такое райское место, пусть даже в качестве заключенного, – мечта любого нищего сомалийца. Поэтому не было ничего удивительного в том, что с каждым годом полку пиратов все прибывало и прибывало.
Как только самолет затрясло на посадочной полосе, русские в салоне радостно захлопали в ладоши. Потемкин всегда скептически относился к этой странной традиции, появившейся после выхода на экраны в 1973 году комедии «Невероятные приключения итальянцев в России». В истории отечественной гражданской авиации были случаи, когда пассажиров – точнее, то, что от них осталось, – выносили из вроде как удачно севшего на посадочную полосу самолета прямо в морг. Например, пять лет назад в Иркутске, когда аэробус А-310 выкатился на гаражи и сгорел вместе с большинством уже похлопавших.
На сей раз сейшельский «боинг» сел без эксцессов. Немного поманеврировав, он остановился. Подали трап, и первый класс двинулся к выходу. Сопровождаемый профессиональной улыбкой Анжелы, Потемкин покинул борт и ступил на трап. У него возникло ощущение, что он зашел в сауну. В его легкие устремился горячий, густо насыщенный тропическими ароматами воздух. Еще больше удивило то, что он увидел. Посмотрев вниз, Кирилл решил, что у него очередная галлюцинация: снизу ему улыбалась Ева. На ней была белоснежная блузка и что-то вроде униформы стюардесс – короткая юбка, жилетка, пилотка, туфли на высоких каблуках, все неестественно синего, медно-купоросового цвета. Рядом с Евой стоял высокий спортивного вида мулат, одетый в белую рубашку с короткими рукавами и такие же медно-купоросовые брюки. В руках у секретарши был плакат с надписью «Кирилл Потемкин», мулат держал макинтошевский планшет. Кирилл сделал сердитое лицо и быстро спустился к подчиненной.
– Ева, что за новости?! Кто будет в офисе на звонки отвечать?
– Вы о чем? – Лицо Евы превратилось из приветливого в удивленно-испуганное. – Меня зовут Беатриче…
Она показала глазами на бронзовую пластинку, приколотую к жилетке у левой груди, где каллиграфическим почерком черными буквами было выведено Beatrice. Теперь пришла пора удивляться Потемкину. Он внимательно осмотрел девушку, но никаких видимых различий с Евой не заметил. Даже манера наклонять голову и отодвигать ножку была той же.
– Прошу прощения, Беатриче, – смущенно пробормотал Кирилл. – У вас, случайно, нет сестры-близняшки?
– Нет.
– Еще раз извините, просто вы как две капли воды похожи на моего референта. Вот так увидишь и начнешь верить в телепортацию!
– Ничего страшного, бывает. – Беатриче продемонстрировала ему идеальную белоснежную улыбку.
– Так это вы, получается, меня встречаете.
– Вы господин Потемкин?
– Собственной персоной.
– Нам надо в этом удостовериться, Кирилл Ханович. Идентифицируйтесь, пожалуйста.
Мулат, на бронзовой пластинке которого было написано Roland, все это время внимательно рассматривал Кирилла, сверяя увиденное с записями в айпаде. Он развернул к нему планшет со знакомыми полями «логин» и «пароль». Потемкин недолюбливал эти «таблеточные» компьютеры и телефоны с детства, со своего знакомства с гэдээровской пишущей машинкой «Эрика», на которой как-то под копирку перепечатал «Бхагавад-гиту», он привык ощущать пальцами клавиатуру. К тому же для человека, часами сидящего за компьютером, изобретение Apple было не только не эргономично, но прямо противопоказано, так как ему приходится постоянно склонять голову над «таблеткой», что не может не сказаться на позвоночнике – не случайно же один предприимчивый сутягаангличанин уже вчинил компании Стива Джобса многомиллионный иск по этому поводу. Но в данном случае Роланд держал планшет у Кирилла прямо перед носом, а количество знаков было не так велико. Поэтому Потемкин легко набрал DCLXVI 56510 и ткнул Enter. На экране высветился интересный знак. Это была, несомненно, свастика, только замкнутая в круг и очень завуалированная. Четыре конца не ломались под прямым углом, как у немецких национал-социалистов, а плавно загибались и уходили в окружность. Образовавшиеся таким образом четыре вытянутые фигуры были стилизованы под птичьи крылья. Кирилл только сейчас обратил внимание, что у Беатриче и Роланда на табличках нарисованы точно такие же знаки, только очень маленькие. «Наверное, это эмблема отеля», – догадался он.
– Все в порядке, Кирилл Ханович, – сказала Беатриче. – Пройдемте к трансферу. – Она показала на стоящий неподалеку раритетный кабриолет «линкольн континенталь», похожий на тот, в котором был убит президент США Джон Кеннеди.
– Так ведь у меня еще паспорт-контроль, – растерялся Кирилл.
– У нас тут свои договоренности, Кирилл Ханович. Главное – комфорт клиента. Отдайте ваш паспорт и багажную квитанцию Роланду, он все устроит.
– Да я, знаете ли, предпочитаю налегке путешествовать. А паспорт – вот, возьмите.
Мулат открыл документ, улыбнулся, показал его Беатриче и вернул Кириллу.
– Некоторые наши клиенты путешествуют вне границ, – сказала она. – Судя по всему, вы относитесь к их числу. Поэтому никакой паспортный контроль вам здесь не понадобится.
Кирилл с интересом заглянул в свой новенький биометрический паспорт и обнаружил, что документ девственно чист. Тут он вспомнил, что офицер во Внукове действительно не ставил ему никаких штампов. Тогда, в горячке, он не придал этому значения. Теперь же данное обстоятельство показалось ему весьма странным. То ли от волнения, то ли из-за жары он начал покрываться испариной, пот крупными каплями выступил у него на лбу, рубашка на спине намокла. Беатриче сочувственно посмотрела на Потемкина: