7 дней в июне
Шрифт:
– Иванцов… Я тебя, когда-нибудь, уволю…
– Если доживем… Телефон выбросил?
– Не-а.
– Симка цела?
– На, посмотри… Только пулю не выбрасывай, – он протянул мне свою изувеченную «Нокию».
Да, блин, что же так нога-то болит? Я хлебнул водки и начал копаться в телефоне Марлена. Отлично! Слегка погнулась, но цела! Достал свой. Сменил карту. Включил… Все-таки хорошая штука – паранойя. При любой возможности я в электрическую сеть втыкаюсь. И по две батарейки с собой таскаю. Так… Аська глючит. В сеть не пускает. Отправляю СМС.
«Лиско. Все хорошо. Сидим в штабе. Очень скучно. Спим и едим и больше ничего не делаем. На фронт нас не пускают. Ты там как? Твой Волко»
– Фил! Как там?
– Хрен знает! Все замолкли вроде!
– Марлен, дверь держи. И глаз не своди. На любое шевеление стреляй. Понял?
Шефа я забинтовал так, чтобы рот не открывал. Поэтому он только зло сверкнул глазами.
Сделает. Марлен у нас – мужик. Хоть и начальник.
Блин, да что с ногой-то? Я провел по заднице рукой. Твою мать… И пошкрябал к Филу, хромая все сильнее и сильнее.
– Фил! Глянь… Чего у меня там?
Филь отвлекся от наблюдения и мельком глянул на мой тыл. И немедленно заржал:
– Леха! А ты это! Того! В жопу ранетый!
– Да? – изумился я. А ведь не чувствовал совсем. И когда это, интересно меня?
– Смотри! – внезапно крикнул Фил. Я бросился… Хм… Подковылял к окну.
От нашего перевернутого и дымящегося «Тигра» отползал Лешка Глушков. Полз он не к канаве, а вдоль дороги. Прямо по разделительной полосе в сторону аэропорта. За ним тянулась маслянистая темно-красная полоса.
Внезапно перед его головой взметнулись выщербленные пулями осколки асфальта. Откуда-то сверху снова ожил пулеметчик.
На этот раз он просто решил поразвлечься. Стоило мехводу замереть – одиночный выстрел впивался в дорогу буквально в сантиметре от тела. Стоило ему начать ползти – очередь преграждала ему дорогу.
– Двое. Снайпер и пулеметчик. Как минимум, – лицо Фила вдруг исказилось. Оно стало каким-то… Механическим. Холодным. Жестким. Нечеловечным. – Иванцов. Сколько патронов у тебя?
От же… Все в машине. А я же только автоматы и прихватил.
– Ну… По рожку на каждого… – Вот же я долбик…
– Дай!
Я немедленно отстегнул рожок от своего «калаша» и протянул Филу.
Фил моментально выщелкнул патроны из моего. Оставив только два. Остальные всадил в свой.
– Махнись с Марленом машинками. Я наверх.
– Фил! – окликнул я его. – Ты где воевал?
Фил остановился и, поверх моей головы, глянул в разбитое окно. Там по-прежнему горел джип и полз Глушков.
– Нигде. Я им наврал, что я боевой офицер.
И исчез за входной дверью.
– Марлен! Он вернется! Он всегда возвращается, ты же знаешь!
Я подковылял к окну.
Блин… Совсем уже нога не слушается. А что это там рычит, интересно? Телефон завибрировал. Достаю. Смотрю. СМС.
«Береги себя, пожалуйста, для нас! Лиско»
Прячу телефон. Снова выглядываю в окно. Наши. Ей-ты-Богу, наши! По разбитому асфальту ползет Лешка Глушков. Навстречу ему бегут наши мотострелки, за ними ползут осторожно танки… Родные мои! Не бросили. Не бросили!
Я снова достаю телефон и второпях, окровавленными пальцами набираю:
«Да нормально все. Не переживай ты. Я же сказал – я вернусь! Все будет хорошо! Когда я тебя обманывал? Волко»
Отправляю.
В этот момент где-то наверху раздается стрельба. Я, припрыгивая, скачу к входной двери.
– Марлен, сюда! – ору я ему. Тот мгновенно перекатывается в мою сторону и очень вовремя. Взрыв выносит изуродованную нами дверь, она падает ровно на то место, где шеф только что сидел. Облако кирпичной пыли не дает разглядеть – кто там в подъезде?
Снова раздается стрельба. Снизу. Сверху. Спереди. Сзади. Отовсюду. Перевожу предохранитель на одиночные выстрелы. Два ствола направлены в рассеивающееся облако пыли. Стрельба вновь замолкает и…
– Мужики! Мужики! Это я! Не стреляйте!
Из дверного проема появляется Фил. Его поддерживает… Полковник Калинин собственной персоной. Левая рука Фила бессильно повисла. Правой он держится за шею нашего эфэсбешника.
Где-то под окном глухо ухает танковое орудие.
– Товарищ полковник? – пытаюсь подняться я из лужи крови, натекшей из-под меня.
– Нормально все, мужики! Мы взяли литовцев! Все хорошо! – оскаленно улыбается полкан нам. Осторожно опускает раненого Фила на пол. Снимает свою «Сферу». Начинает копаться в разгрузке.
И меня вдруг отпускает. Последнее, за что я зацепился взглядом – разбитую в хлам «фаллическую дуру», к которой тянется здоровой рукой теряющий сознание Фил. После чего, Калинин втыкает мне в предплечье иглу. Мир исчезает. И только на лестнице слышен русский мат и какие-то, совершенно не немецкие, ругательства. А в кармане вибрирует телефон. Надо бы ответить… Надо бы… Надо…
Жизнь же продолжается!
Где-то под Бродами. Александр Маслов.
На этот раз ночевали не на голодный желудок. Повторили вчерашнюю схему, забрались в тот же овраг, поставили дежурного и завалились спать. Ночью грохот взрывов не затихал, Клейста продолжали бомбить.
Утром опять пошли по округе. Но в этот раз нам не повезло. Очень скоро мы натолкнулись на немцев. Правда, на этот раз не на эсэсовцев, а, судя по последующему, на каких-то тыловиков. Увидев за деревьями несколько фигур в форме мышиного цвета, Амальчиев не стал мешкать и сразу же полоснул по ним из пулемета. Повторил мое вчерашнее достижение. Однако, на этот раз немцев оказалось побольше. Из-за упавших фигур появились новые. Нас стали обходить с флангов, а в лесу автомат не дает таких преимуществ как на открытом месте.