7 тайн Древней Руси. Детектив Временных лет
Шрифт:
С виду метод может показаться несложным – надо просто тщательно сверять все дошедшие списки летописей друг с другом. На практике все гораздо труднее – ведь объем летописей огромен. А для успеха исследования надо знать не только сами летописи, но и вообще всю древнерусскую литературу того времени, когда летопись создавалась, а также знать те иностранные источники (византийские или болгарские), которыми мог воспользоваться летописец.
Именно метод А.А. Шахматова показал, что древнерусский летописец никогда не выдумывал из головы. Он всегда опирался на труды предшественников – других летописцев.В их работу он вставлял что-то свое, а что-то, наоборот, выбрасывал. Сравнительное изучение летописей позволило даже установить поименно некоторых редакторов-летописцев.
Нередко можно услышать, что автором «Повести временных лет» был монах Киево-Печерского монастыря Нестор, но это не совсем так. Нестор действительно работал на текстом «Повести» в 1070-х гг., он внес в нашу древнейшую летопись целый ряд новых известий, однако единоличным автором «Повести» его называть нельзя. Как и все остальные редакторы нашей летописи, он лишь обрабатывал труд предшественников.
Тут внимательный читатель скажет: «Позвольте! Но ведь многие события нашей древней истории произошли в то время, когда у нас еще не существовало письменности. Как же работал самый первый летописец?»
Конечно, этому первопроходцу летописания было намного сложнее, чем всем остальным. Но и он использовал труд предшественников, правда, не русских предшественников.Летописец взял за образец византийскую хронику.
В некоторых случаях летописцы прямо обозначали цитаты из византийских авторов: «яко же пишется в летописании гречестем», «Глаголет Георгий [3] в летописании…» Иногда эти цитаты видны только при сравнении текстов летописей и переводов хроник.
Но византийцы не могли дать летописцу всей нужной информации – они писали про Русь только в тех случаях, когда с нею соприкасались (например, Русь нападала на Константинополь). Остальное приходилось брать из устной традиции – передающихся из поколения в поколение рассказов об исторических событиях. Устная традиция, конечно,передавала эти события неточно, и чем дальше событие уходило в глубь веков, тем больше неточностей наслаивалось на рассказ о нем. Наконец, наступал момент, когда рассказ о некогда бывшем реальном факте превращался в миф или даже в полноценную сказку, которая развивается по характерным законам сказки.
К «Повести временных лет» мы будем обращаться постоянно – ведь это наш главный источник по истории Древней Руси. Это очень сложный для анализа источник, но другого, равного ему, у нас просто нет!
Итак, именно «Повесть временных лет» содержит древнейший рассказ о Рюрике. Этот рассказ обычно называют «Легендой о призвании варягов» или «варяжской легендой». Без преувеличения, эта легенда – самая знаменитая в нашей истории. Прочитаем же ее! Под 859 г. в летописи помещено краткое сообщение, тесно связанное с «Легендой о призвании»:…
«Имаху дань варязи из заморья на чуди и на словенех, на мери и на всех кривичех, а козари имаху на полянех, и на северех, и на вятичех имаху по белей веверице от дыма».
Здесь пока все понятно – варяги из-за моря берут дань с северных славянских племен и соседних с ними финнов. Область действий варягов простирается довольно далекона юг – она захватывает владения кривичей и верхневолжской мери. Южные племенные союзы входят в сферу влияния Хазарского каганата и также подвергаются поборам. Указан и размер дани. «Белая веверица» – это шкурка зимней белки.
Однако уже этот рассказ порождает один из ключевых вопросов нашей ранней истории – кто скрывается под словом «варяги»? Традиционное, и никем пока убедительно не опровергнутое в науке объяснение термина «варяг» выводит его от скандинавского «vaering». Это слово появилось как раз на Востоке – в Византии, где в конце X в. сложился наемный корпус, основу которого составили норманны [4] , попадавшие в Константинополь через Русь. Обратно на родину эти наемники также двигались через Русь, обогативнаш язык эпическим обозначением смелого воина:
Мечи булатны, стрелы остры у варягов,
Наносят смерть они без промаха врагу,
Отважны люди стран полночных…
«Варяг» в исходном и главном своем смысле – не этнический, а профессиональный термин. Применительно к событиям X–XI вв. летописец употребляет слово «варяг» в значении, близком к исходному: варяги для него – это скандинавские наемники на службе у русских князей. Большую полемику среди ученых породила начальная, недатированная часть «Повести временных лет», где, судя по контексту, под варягами может подразумеваться народ:…
«По сему же морю (Варяжскому морю, Балтике. –М.С.)седять Варязи семо к востоку до предела Симова…»
«Афетово бо и то колено: Варязи, Свеи, Урмане, Готе, Русь, Агняне, Галичане, Волхва, Римляне, Немци…»
Сложность здесь еще и в том, что летописец использует знаки препинания не так, как мы сейчас. В Лаврентьевской летописи между словами «колено», «Варязи» и «Свеи» никаких двоеточий и запятых нет. И некоторые авторы, пытаясь доказать, например, славянскую принадлежность варягов, произвольно расставляют знаки препинания при цитировании некоторых мест летописи…
Что касается погодной статьи 859 г., то здесь слово «варяги» может быть истолковано и как обозначение профессии (в смысле, близком к смыслу слова «викинг»), и как обозначение этнической принадлежности агрессоров.
И если мы привлечем иностранные свидетельства, то увидим, что указывает это обозначение опять же на скандинавов, а точнее – на шведов. Историческая ситуация, известная нам по западноевропейским источникам и по исландским сагам, летописному известию никак не противоречит. В IX в. шведские конунги активно воевали в Прибалтике, на территории современной Финляндии и во владениях славянских племен, брали дань, основывали поселения, а иногда и получали решительный отпор.
С описания такого отпора и начинается легенда о призвании варягов, помещенная в «Повести временных лет» под 862 г.
Вот как звучит на древнерусском языке этот рассказ, вокруг которого уже триста лет не утихают споры историков….
«Изгнаша Варяги за море и не даша им дани, и почаша сами в собе володети, и не бе в них правды, и вста род на род, и быша в них усобице и воевати почаша сами на ся. И решасами в себе: «Поищем собе князя, иже бы володел нами и судил по праву». И идоша за море к Варягом к Руси, сице бо ся звахуть ти варязи суть Русью, яко се друзии зовуться Свое, друзии же Урмане, Англяне, друзии Готе, тако и си. Реша Руси Чюдь, и Словении и и Кривичи вся: «Земля наша велика и обилна, а наряда в неи нет, да поидети княжити и володети нами». И избрашася три брата с роды своими, и пояша по собе всю Русь, и придоша стареиший Рюрик, седе Новегороде, а другии Синеус на Белеозере, а третий Изборсте (в Изборске. –М.С.)Трувор, и от тех Варяг прозвася Русская земля. Новугородьци ти суть люди Новугородци от рода Варяжьска, преже бо беша Словени. По дву же лету Синеус умре и брат егоТрувор, и прия власть Рюрик, и раздая мужем своим грады: овому Полотеск, овому Ростов, другому Белоозеро, и по тем городом суть находници Варязи, а перьвии насельници в Новегороде Словене, в Полотьске Кривичи, в Ростове Меря, в Белеозере Весь, в Муроме Мурома, и теми всеми обладаше Рюрик».