8 декабря 1980 года: День, когда погиб Джон Леннон
Шрифт:
Редактор отдела новостей внимательно его выслушал.
— А знаешь, — ответил он, — мы перехватили по рации просьбу выслать скорую помощь на угол Семьдесят второй стрит и Централ-Парк-Уэст. Это там, где Дакота, и я отправил туда бригаду. В том доме живет столько известных людей…
— Вот он, последний кусочек мозаики, — вклинился Вейс. — Сомнений больше нет. Это Джон Леннон.
— Что, в него на самом деле стреляли?
— Да, в него на самом деле стреляли.
Повесив трубку, Алан, опираясь на полицейского, вернулся на каталку. Лежа, он слушал
— Там лежал Джон Леннон, без одежды, ногами ко мне, — рассказывал он. — У него была вскрыта грудь. Я как будто смотрел внутрь его тела, только все было залито кровью, торчали всякие трубки и провода.
Алан подумал, что ему это чудится. Пока он был занят этими мыслями, каталку окружили охранники.
— Мистер Вейс, — сказал один из них, — мы должны перевезти вас в другое место.
— Не надо, мне и здесь хорошо.
— Ложитесь.
Интонация этого слова заставила Вейса подчиниться. Его быстро выкатили в коридор, подальше от умирающего «битла».
Доктор Стивен Линн был шапочно знаком с Леннонами. Их дети ходили в одну школу. Доктор с семьей иногда ходил в японский ресторан на Шестьдесят девятой стрит и Коламбус авеню, и видел там Шона с родителями. Сам Линн к Джону никогда не подходил. Но слышал о нем много хорошего, причем не связанного с «Битлз». Свои благотворительные жесты Джон с Йоко афишировали далеко не всегда, но люди с верхнего Уэст-Сайда все знали.
Когда Линна вызвали на работу оперировать человека с множественными пулевыми ранениями, он и представить не мог, что его ждет. Йоко сидела на полу, пока Линн и еще два врача спасали жизнь ее мужа.
— Крайне неудачные попадания, — сказал он газете «Нью-Йорк Тайме». — Все крупные сосуды, ведущие к сердцу, превратились в месиво, восстановить их было невозможно.
У Леннона не было ни пульса, ни давления. Потеряв восемьдесят процентов крови, он впал в гипо-волемический шок.
В 23:15 врач зафиксировал смерть Джона Леннона.
В свидетельстве о смерти указана причина: «множественные огнестрельные ранения левого плеча и груди; повреждены левое легкое и подключичная артерия; внешнее и внутреннее кровотечение; шок».
Главный судмедэксперт Элиот Гросс впоследствии заявит, что с подобными ранами больше нескольких минут не живут.
В качестве источника повреждений записано «убийство».
Йоко стукнулась головой об пол.
— Не может быть, — сказала она Линну. — Он только что был жив. Двадцать минут назад мы ехали в машине.
Состояние вдовы вызывало у доктора тревогу. Но Йоко взяла себя в руки. Она не только жена, она еще и мать.
Когда Йоко передали обручальное кольцо Джона, мысли ее вернулись к Шону, ждущему дома с няней. А что, если он смотрит телевизор, и тут передачу прервут на срочный выпуск новостей? Она должна быть рядом с сыном. Только от нее он должен услышать, что отец, самый любимый человек на земле, застрелен
Сумасшедшим фанатом.
Доктор Линн заверил Йоко, что объявит о смерти Джона Леннона не раньше, чем она доберется домой. Она грустно кивнула. Вскоре новость прогремит по всему миру, и тогда исчезнет последняя надежда, что все это сон или глупая мистификация.
Джон Леннон умер на самом деле.
— У нас было столько планов, — скажет она газете «Нью-Йорк Пост». — Мы собирались дожить до восьмидесяти. Даже составили список того, что надо вместе сделать за эти годы. И тут такое.
Президент «Геффен Рекордз» Эд Розенблатт позвонил начальнику, Дэвиду Геффену, и сообщил, что в Леннона стреляли. Геффен бросился в больницу Рузвельта и сумел пробиться внутрь. Там он встретил одинокую Йоко и проводил ее на улицу.
Там уже собралась толпа. Двое фанатов-студентов встали на колени, пообещав молиться до восхода. В 1980 году еще не научились отгонять репортеров от родственников жертвы; еще ни разу звезду не убивал свихнувшийся поклонник.
Когда Йоко приехала домой, доктор Линн подтвердил худшие подозрения журналистов.
— Я сообщил жене, что он мертв, — сказал он. — Она очень тяжело восприняла это известие.
Полиция Нью-Йорка ожидала, что перед Дакотой соберется небольшая толпа. Для контроля над ситуацией у входа поставили две патрульные машины.
Мэр Коч немедленно выступил с заявлением:
— Джон Леннон сильно повлиял на целое поколение… Он был фигурой международного масштаба, и Нью-Йорк стал его домом. Мы этим очень гордились. Каждая насильственная смерть — горе для общества. Горе вдвойне, если гибнет такой выдающийся человек, как Джон Леннон. Мы скорбим об утрате.
Через тридцать лет Коч вспомнит, как был потрясен убийством Джона Леннона:
— Я любил «Битлз». Считал их изумительными, эдаким срезом нашей эпохи, настоящим подарком любому слушателю, независимо от возраста. Меня потрясло, что такое могло случиться здесь, в Нью-Йорке.
Глава 15
После такого сообщения сложно вернуться
Приехав в Дакоту, Йоко связалась с Геффеном и попросила его сообщить печальную новость тете Мими, Джулиану и всем «битлам».
Геффен не смог найти Ринго, но вышел на его секретаршу, Джоан Вудгейт. Та позвонила Ринго на Багамы. Они с Барбарой Бах весь день пили, и он не сразу понял, чего от него хотят. Что говорит Джоан? Леннона убили? Сердце Ринго ухнуло вниз. Надо срочно лететь в Нью-Йорк, к Йоко.
Но прежде чем заказывать самолет, он позвонил бывшей жене, Морин. Та активно участвовала в жизни «Битлз» еще в Ливерпуле, на заре их карьеры. Ринго знал, как тяжело она воспримет утрату. Судьба распорядилась так, чтобы Синтия Леннон в тот день ночевала у Морин. Причитания подруги разбудили ее. Морин протянула Синтии трубку. Словно на мгновение вернулся 1963 год — когда Морин, Синтия и Ринго были вместе. Все они любили Джона.