8 несчастий Макса Стоуна

Стигайлов Вадим

– Может, с начала в Вегас? – спрашиваю я.

– Не знаю, на сколько это правильно, но давай, выбора у нас нет. – Эми поникла, она пыталась успокоиться, с переменным успехом у нее получалось, но спустя непродолжительный промежуток времени страх возвращался.

Дорога на Вегас оказалась недоступна, нет, не правильно, ее просто не было. Все было обрушено и разрушено мы не могли попасть туда, поэтому все, что нам осталось, поехать домой к брату и детям, и надеяться на то, что туда доехать возможно.

Глава 1

Дорога предстояла долгая, почти пятьсот миль. Мы ехали медленно, на дорогах стояли брошенные машины, вокруг нас находились полуразрушенные дома, многие же были разрушены до основания. Дополнительную сложность представлял густой дым, похожий на туманы, которые совсем недавно мы наблюдали

в Сан-Франциско, с одной маленькой поправкой – дым не позволял нормально дышать. Даже выдвинув крышу, перспектив больше не стало. Кондиционер и фильтры, конечно, справлялись, но не так как хотелось бы. Дополнительную сложность доставлял пепел, нещадно летящий в нашу сторону, нет, не летящий, жалящий. Дворникам было сложно справиться с навалившейся проблемой, они все-таки предназначены для «смахивания» воды, а не для соскабливания пепла. Свет фар становился все тусклее и тусклее, дым становился все более густой и едкий, а в машине становилось все более жарче, огонь бушевал на славу, а дома горели как спичечные коробки.

– Стой… остановись, не надо пока ехать…– это были первые слова, которые моя жена сказала за последние несколько часов.

– Я не могу останавливаться… дети… Альберт, мы не можем… нам нельзя! – сказал я, прищурив глаза и пытаясь разглядеть дорогу.

– Останови эту чертову машину… пожалуйста. Нельзя так рисковать… мы можем просто не доехать, – она отвернулась в сторону окна и шмыгнула носом, поправляя волосы.

Я не стал возражать и, не следуя курсу навигатора, повернул направо. Если верить карте, то примерно через три мили должна быть большая и незаселенная территория, может – лес, может – поле, а может и попросту какая-то равнина. Мне было плевать, глубоко в подсознании я понимал, что эта остановка нужна. Голова начинала болеть, глаза начали уставать и понемногу начали выделяться слезы от той гари, с которой не справлялся кондиционер.

Понемногу насевшая тьма развеивалась, дышать становилось проще, и уже это можно было делать не только ртом, как же это божественно глотнуть «свежего» воздуха носом, да еще и в полную грудь, описать это словами не реально, это нужно понять самому.

Постепенно воздух становился все чище и чище, даже дворники уже становились не нужны, фары также я отключил за ненадобностью. А все это время Эми молчала, ни слова, ни единого слова. Молчание, фиксированный взгляд на одну точку, оставленную прилипшим куском чего-то некогда горящего, и постоянное шмыганье носом, может плакала, а может и нет, я ничего не видел, и даже не знаю хотел ли. То, что сейчас творилось на душе, сложно описать. Я чувствую тяжесть утраты за родителей, хотя не знаю так ли это. Не знаю живы ли они, а если да – то что с ними? Что они пережили, и как перенесли данный катаклизм, а может и не перенесли вовсе? А что, если они все-таки погибли, и если это так – то как это случилось? Быстро… медленно? Страдали ли они перед смертью? Или это я забиваю голову страхом неопределенности? А может это вообще все сон? Хотя нет… такого же не может быть… не может все так рухнуть в один единственный миг… или же это не миг…для меня ведь прошла целая вечность. «Так, голова начинает соображать, я могу думать о чем-то еще, а не только о том, что надо двигаться вперед и только вперед». Я понимал, я начал мыслить здраво… нет, я сказал бы, что трезво. Страх перестал опьянять и одурманивать мой рассудок. Я чувствовал, что я спокойно дышал, и я смог открыть окно. Свежий воздух, непропущенный через фильтры, вошел в мои легкие, машина начала проветриваться, а волосы на голове Эми начали покачиваться. Это настолько сильно меня заворожило, что я и не заметил того момента, как мы доехали до чистого поля, простого чистого поля, с зеленой травой. И все бы хорошо, но стоило мне только повернуть голову, и я снова увидел черный непроглядный дым, взмывающий ввысь, подгоняемый пламенем, пожирающим все на своем пути, все, что когда-то было дорого людям, жившим здесь, все, во что были вложены труды и старания сотен, а может и тысяч людей, все, что творилось десятилетиями, было поглощено и уничтожено меньше чем за день, один миг. Один миг в масштабах времени, даже возьмем более скромно, один миг в масштабах страны, данного города, но такой долгий день для человека, день перевернувший весь мир все, что мы любили, к чему привыкли, все, абсолютно все было уничтожено.

Я надеялся на то, что это все же сон. Я надеялся и потому решил ущипнуть себя в надежде на лучшее. В глубине души я надеялся и верил, что я проснусь… но все тщетно. Передо мной так же стоял непроглядный дым, я все так же жадно глотал воздух, а в машине все также сидела моя жена. Она все так же не двигалась, а я продолжать стоять на месте.

– Что нам теперь делать, как быть? – смог выговорить я, после чего двинулся в сторону авто.

– Макс, скажи, что это сон… скажи мне, что это… всего лишь чертов сон! – она начала говорить, это хорошо, в ее голосе слышалась истерика, паника… и усталость.

– Как бы я хотел, чтобы это был сон… но нет! Это не сон… что нам дальше делать? – я посмотрел на нее, надеялся, что она скажет, как быть дальше и что нам делать, но все, что я получил в ответ, это такой же ответный взгляд, полный отчаяния и ищущий ответа на поставленный вопрос.

Наше не долгое замешательство прервали пролетающие над нашими головами самолеты. «Началась эвакуация?» подумал я, но нет! Через несколько секунд они сбросили какую-то смесь для тушения пожара и начали пируэт для разворота, наверное, для повторного захода.

– Все не настолько плохо как могло быть… сейчас они потушат пожар… гарь уляжется… и мы сможем двинуться! – Говорила она правильно, понимая все, что творится вокруг. Я осознавал, что нужно переждать. Двигаться надо, но делать это сейчас очень сложно.

– Ты как? В порядке? – Не дожидаясь ответа, я двинулся в сторону авто. Не знаю, сколько время прошло, но мне ужасно хотелось пить, все эти последние события словно иссушили меня, хотя, кажется, и перекусить бы я тоже не отказался. Тоскливым урчанием желудок дал о себе знать.

– Дорогой? У тебя не найдется выпить? – Такого вопроса я не ожидал, и даже не сразу вспомнил про спрятанную за пассажирским сидением бутылку прекрасного ирландского скотча.

– Найдется, само собой, – я отворил дверь пытаясь найти ее.

– Как думаешь… что теперь будет? – Спросила она, жадно присосавшись к горлышку.

А я и не знал, что можно сказать. Обнадежить хотелось, но уместно ли это в данный момент? Да и правду я не знал, я знал то, что невозможно дозвониться до родителей, я знал, что нереально попасть в Вегас ввиду отсутствия дороги туда, а может она и осталась, только другая. Опять же, радио работает, набирая номер, слышны гудки, а телефон ни отец, ни мама не берут, они живы или во всей этой суматохе они его просто могли потерять, а может в Вегасе и не было землетрясения? Как там брат? Как дети? Я не знал, стоит ли сейчас ехать, чтобы не терять времени, или переждать пока дым осядет окончательно.

– Макс… как думаешь… это по всей стране или только у нас? – спросила она, опустив бутылку.

– Не знаю! Надеюсь, что только здесь! – сказал я и, достав наполовину пустую бутылку с водой, последовал примеру Эми, начав жадно глотать воду.

– Сколько ехать до Эшвилла?

– Примерно четыреста миль, – я на несколько секунд смог выкинуть мысли о родителях и здраво оценить приблизительное расстояние.

– Тогда поехали, пожалуйста, а то тут тяжело дышать, – она успокоилась настолько, что смогла почуять приблизившиеся остатки смеси, сброшенной с самолетов.

Я не стал ни возражать, ни перечить, а просто сел, завел машину, закрыл окна и нажал на педаль газа, вывернув руль в направлении трассы. Дым перемешался с едкой смесью, позволив тем самым новой однородной массе быстрее оседать. Дворники теперь ввиду отсутствия пепла справлялись гораздо лучше, их ход был гораздо плавней, тем самым исключив вероятность того, что они просто сломаются под напором массы, обрушившееся на них. Из кондиционера на этот раз дул чистый и приятный воздух, который позволил свободно дышать, а мы выехали на трассу навстречу заходящему солнцу необычайно страшного, ужасного и обескураживающего дня, который глубокой раной отпечатался в памяти. Настолько глубокой, что еще долгие годы эта самая рана будет не подвывать и не ныть, а кровоточить, постоянно напоминая о себе, не давая забыть этот день и то, какие «радости» он подарил, показывая всю прелесть, которую может подарить нам этот мир. Мы не знали, что ждет нас завтра и даже через час, но мы знали, что дома нас ждет семья, а значит мы должны доехать во что бы то ни стало. С этими мыслями, взяв Амелию за руку, я постарался перестать думать о плохом и просто посильнее нажав педаль газа, устремился вперед навстречу заходящему солнцу, рассекая остатки однородной массы, называемой воздухом.