8-я книга. Полет "Уригленны".
Шрифт:
В одну из установок, стоявшую неподалеку от входа, двое мужчин-техников уже поместили пациента, пожилого человека, явно европейца по внешнему виду, но еще не закрыли ее матово-белой крышкой. Тело этого обнаженного старика было обезображено несколько ужасных шрамов, но он выглядел бодрым и веселым. Старик, явно, не был клиентом Трибунала. Эмиль, подведя Джейн поближе, взял с пюпитра пластиковую пластину, на которой было что-то написано и передал ее девушке. Джейн прочитала: "Роберт Флетчер, возраст 83 года, ветеран войны во Вьетнаме, бездомный, поступил из Майами, Флорида. Профессия автослесарь. Страдает алкоголизмом. Завербован Филом Марковичем на Санта-Монику." Старик, лежащий в пластиковой овальной ванне светло-кремового цвета, широко улыбнулся своим щербатым ртом и весело сказал девушке:
– Эй, красотка, приходи встретить меня через полторы недели, эти лекари обещают
Пятеро техников, хлопотавших вокруг установки, действовали сноровисто и умело. Для них это было рутиной. Один из молодых мужчин, высокий светловолосый парень, веселым голосом сказал старику:
– Боб, не вертись, полежи спокойно, уже недолго ждать осталось. Тебе какую музыку поставить, старина?
– Давай-ка Элвиса Пресли, парень, я этого нынешнего визга на дух не переношу. – Отозвался Роберт Флетчер из под медленно закрывающегося колпака установки.
Как только техники покончили с этим пациентом, в зал, собственным ходом, пришли еще двое. Один был такой же глубокий старик-кубинец, а другой оказался уже знакомым Джейн террористом, тоже престарелым, но уже немцем по имени Гюнтер Пабст. Оба пациента клиники были одеты в обыкновенные купальные халаты и вели себя на редкость спокойно, словно им предстоял сеанс массажа, а не процедура возвращения молодости. У старика кубинца это вызывало игривое настроение в то время, как немец был озабочен тем, каким он будет выглядеть через две недели. Прежде, чем лечь внутрь медицинской установки, он, строго посмотрев на техников и сказал им требовательным голосом:
– Господа, надеюсь вы знаете, что мне было обещан двухметровый рост и физиономия Дольфа Лундгрема времен его юности? Смотрите же не разочаруйте меня. Мой ментор сказал мне, что все мои пожелания будут выполнены.
Джейн провела в этом зале около часа прежде, чем во все двести пятьдесят установок, находящихся в зале, были помещены пациенты. Среди пациентов этой клиники, террористов, задержанных во время экзекуции в горах Пакистана, было всего четверо, остальные были стариками из разных стран и, как успела узнать Джейн, далеко не все из них были бездомными бродягами. Несколько человек относились к среднему классу, а один из этих пятнадцати и вовсе оказался известным русским писателем. Правда, сама Джейн считала, что он уже умер, так как прочитала некролог о нем незадолго до своего посещения острова Кинос, но оказалось, что это была только инсценировка смерти. Теперь этот человек должен был отправиться на Ладу, чтобы начать там новую жизнь.
В зал этот человек пришел последним в сопровождении молодой, цветущей женщины, как выяснилось, его жены, тоже, якобы, умершей пару месяцев назад в возрасте восьмидесяти семи лет. И у этой пары был свой вербовщик, хотя Джейн очень сомневалась в том, что ему пришлось хоть как-то напрягаться, чтобы уговорить двух стариков попробовать начать жизнь заново, чтобы посвятить ее освоению нового, огромного и неизведанного мира. Такое предложение можно было скорее рассматривать как премию за праведную жизнь и получать его, как минимум, из рук председателя Нобелевского комитета, а не из рук какого-то там вербовщика.
Подумав об этом, Джейн задумалась и о том, что Антикриминальный Трибунал предоставил возможность начать жизнь заново миллионам преступников и такое обстоятельство если не возмутило ее, то раздосадовало точно. Положив на пюпитр медицинской установки личное дело Ильи Петровича Горюнова, Джейн подошла к Эмилю Борзану, сидевшему за компьютером центрального агрегата и спросила его:
– Господин Борзан, а вам не кажется, что далеко не все люди, задержанные Трибуналом имеют право на такую пустячную вещь как жизнь? По-моему, вы слишком милосердны, давая возможность этим негодяям дышать, есть, пить, наслаждаться жизнью и при этом возвращаете им молодость, делаете их сильными и красивыми людьми.
Не отрывая рук от полусфер сенсоров компьютера, Эмиль хмуро пробурчал:
– Похоже, что Эд не все рассказал вам, Джейн…
Девушка удивленно взглянула на Эмиля Борзана и посмотрела на него с удивлением. До сих пор она считала, что Эд Бартон рассказал ей обо всем, что касалось Антикриминального Трибунала и Института Человека, но видимо у главного научного администратора было на этот счет совсем другое мнение. Оторвав на секунду руку от полусферы, заменяющей на интайрийских компьютерах клавиатуру, он жестом указал девушке на кресло и сказал:
– Через
Техники, закончившие свою работу, весело перешучиваясь, покидали зал и когда Эмиль Борзан покончил со своей, они остались вдвоем. Оттолкнувшись от пульта, научный администратор заставил кресло на антигравитационной подушке сделать легкомысленный пируэт и подлетел к Джейн. Откинувшись на спинку кресла, Эмиль Борзан задумчиво посмотрел в потолок и сказал:
– Джейн, наверное будет лучше, если я сначала расскажу вам об изнанке Антикриминального Трибунала, а уж потом объясню, как действует все это хозяйство. – Он обвел рукой, показывая на медицинские установки и хлопнув по колену, добавил – Иначе у вас сложится не совсем правильное мнение о нас. В общем, Джейн, не всех клиентов Трибунала мы считаем достойными продолжить жизнь в колониях.
Девушка, вопросительно взглянув на Эмиля Борзана, настороженно поинтересовалась:
– Но я что-то не слышала о том, чтобы к кому-либо из людей, подвергнутых Трибуналом экзекуции, были применены более суровые меры воздействия кроме их высылки с Земли в колонии, которые, судя по тому что я услышала от господина Бартона, являются просто раем по сравнению с ней. На мой взгляд очень многие из этих людей вполне заслуживают либо провести остаток своих дней в тюремной камере, либо отправиться на электрический стул.
Эмиль Борзан кивнул головой и сказал:
– Да, вы правы, Джейн. Попадись эти террористы в руки иранских или пакистанских властей, то суд вынес бы им смертный приговор. По крайней мере большинству из них, но все-таки Трибунал не считает их вооруженную борьбу с правительством столь уж чудовищным преступлением. Эти люди и сами по большей части считали себя воинами джихада и мечтали умереть в бою. Признаться, я не вижу причин, по которым их можно было бы ненавидеть, ведь они являются типичным продуктом специфического воспитания. В их фанатизме больше виноваты религиозные вожди и их перевоспитание это всего лишь вопрос времени. Я уже провел с ними несколько бесед, Джейн и знаете, для них было очень неожиданным встретиться с человеком, который лично беседовал с величайшими кумирами человечества и даже их обожаемым пророком Магометом. – Картинно поклонившись, Эмиль Борзан пояснил – Ваш покорный слуга, мисс Джейн, долгое время отирался на Ближнем Востоке и действительно общался и с Соломоном, и с Давидом и даже с Иисусом Христом. С Сыном Божьим, которого я таковым вовсе не считаю, я даже общался в течение нескольких недель и должен заметить вам, что он действительно мог творить чудеса. Относительно тайны его рождения лично мне известно то, что это действительно был отнюдь не обычный человек. Не стану утверждать что он действительно был Богом и Сыном Божьим, но то, что на нем лежала Божья благодать, я не сомневался ни единой секунды. Так же как и на пророке Магомете. Правда, я должен с глубоким прискорбием сказать вам, что люди весьма сильно извратили высказывания как одного, так и другого. Не смотря на то, что оба этих великих человека жили в жестокие времена, сердца их были полни любви к людям и они вовсе не помышляли о том, что их последователи станут непримиримыми противниками. Увы, но их человеколюбия не хватило на то, чтобы их последователи обрели те же качества. Впрочем, я немного отвлекся, Джейн добавлю лишь одно, после того, как я поговорил с ними и рассказал каким на самом деле был пророк Магомет, они малость призадумались. Однако, в поле зрения Трибунала попадаются иной раз типы и похуже этих. Садисты, серийные убийцы и прочие изуверы. Вот в отношении этих людей мы применяем несколько другие методы. Одно дело когда человек психически болен и потому социально опасен, в таких случаях мы знаем что нужно делать. Частенько их удается вылечить, хотя мы и не боги, но все же способны излечивать самые тяжелые патологии. Но бывает так, что мы сталкиваемся с такими ублюдками, которые действуют осознанно, садистски мучают и убивают свои жертвы из удовольствия и при этом нисколько не раскаиваются. Некоторые из них сделали убийство своей профессией и продолжали убивать не смотря на все предупреждения Антикриминального Трибунала, эти мерзавцы особенно отвратительны. Для них требуется глубокая, трансформирующая психокоррекция, но преступления, совершенные этими людьми слишком чудовищны, чтобы давать им второй шанс и к тому же глубокая психокоррекция практически убивает человека. Вот здесь кроется самая большая опасность Джейн, ведь в колониях имеется точно такая же медицинская техника и если такой перерожденный ублюдок случайно погибнет и после его смерти пройдет больше пяти, семи дней, то после курса полной реанимации к нему вернется прежняя память, прежняя личность и прежние привычки.