8-я книга. Полет "Уригленны".
Шрифт:
Джейн повернулась к Эмилю Борзану. Тот недовольно покрутил головой и сказал:
– Джейн, в просьбе господина Саид-Шаха нет ничего необычного, в колониях рады каждому новому человеку, но это создает определенные сложности. Нам придется полностью изменить его генотип и создать для генерала необходимый базис мотивировок. Все-таки для человека его возраста будет весьма сложно отказаться от всех прежних привычек. Хотя, если он того хочет, то мы это сделаем, но вы сами должны понимать, что после этого свиная отбивная для него будет вполне приличным блюдом и хотя на Европе свинину днем с огнем не сыщешь, когда кто-либо, вдруг, скажет при нем, что он готов за нее душу дьяволу продать, это уже не вызовет у генерала прежней негативной реакции, как у всякого нормального,
Доводы Эмиля показались Джейн вполне разумными и потому она спросила генерала Саид-Шаха:
– Ахмад, вы согласны ради этого пойти на изменение своего генотипа и частичную психокоррекцию вашего сознания?
– Разумеется. – Последовал категорический ответ – Я даже готов ради этого вычеркнуть из своей памяти кое-какие события своей прошлой жизни, мадам.
– Хорошо, генерал Саид-Шах, ваша просьба удовлетворена и вы немедленно будете переведены в другой сектор. Желаю вам удачи на Европе, в вашей новой жизни, генерал.
Ахмад Саид-Шах широко улыбнулся и сказал:
– Благодарю вас, мэм, теперь, когда я считаю вас своей крестницей, вы легко сможете найти меня на Европе под именем Джек Коллинз. Парень с такой фамилией, если вы помните, тоже был террористом, только ирландским, но я на Европу лечу вовсе не за тем, чтобы взрывать там что-либо. Говорят, что там никто не хочет служить в армии, а я, наоборот, только об этом и мечтаю. А еще там очень много блондинок.
Новоявленный однофамилец Джейн достал из нагрудного кармана комбинезона свой идентификационный жетон и выложил его на стол. Эмиль Борзан вложил его в приемное устройство и вернул генералу через минуту. Все формальности были исполнены и генерал бодрой походкой, насвистывая мелодию из репертуара "Битлз", тотчас вышел из зала. К полному удивлению Джейн еще около двух десятков человек обратились к ней с точно такой же просьбой. Рекомендации, которые выдавались Великим Бэмми, не всегда встречались новыми колонистами с криками "Ура!" и некоторые люди считали, что гораздо лучше им будет жить в других мирах.
Обращались к ней и с другими, куда более удивительными, просьбами, так Эль-Таиб, который никогда не был геем, вдруг, решил, что с куда большим удовольствием он начал бы новую жизнь женщиной не где-нибудь, а на Сельве, на одном из самых неуютных миров, который по собственному выбору взялись обживать бывшие наркобароны из Колумбии, Венесуэлы и Перу. Им показалось весьма забавным, что где-то в просторах Вселенной нашлась планета с еще более роскошными джунглями, чем те, в которых они прятались от Трибунала на своей прежней родине.
Уж что-что, а джунгли Эль-Таиба нисколько не пугали, как не пугала его и перспектива предстать перед суровыми ранчеро молоденькой девушкой, хотя это влекло за собой практически полное изменение личности. Ведь по сравнению с тем, что предстояло сделать психокорректорам в отношении генерала Саид-Шаха, перемены в психике Эль-Таиба должны были быть еще более грандиозными. Впрочем, когда этот бывший террорист высказал Джейн свою просьбу и она обратилась к компьютеру, то быстро убедилась в том, что его психокорректор вовсе не считал это невозможным и даже наметил в общих чертах схему новой личности, которая почти на семьдесят процентов будет состоять из прежнего Эль-Таиба, который хотел теперь, после всего того, что с ним произошло, называться Амандой и быть стройной красоткой-мулаткой с черными, словно ночь, волосами.
Однако, более всего Джейн поразила приписка, сделанная психокорректором Викторией Томпсон, в которой так и говорилось: – "По завершении процедуры психологической реконструкции, пациент, как бы родится заново в теле женщины и будет вспоминать о своей прежней жизни с некоторой отстраненностью, без мучительных раздумий и сомнений. Скорее всего он даже не станет делать попыток как-то вернуться в прошлое, так как решение стать новым человеком принято вполне осознанно и в значительной степени под влиянием внутренних, чувственных побуждений, связанных с полным пониманием всех возможностей физиологической реконструкции. Поскольку пациент
Поскольку в личном деле Эль-Таиба не было пометок, запрещавших Джейн знакомить его с ним, то она, повинуясь внутреннему импульсу, решила ознакомить его с рекомендацией Виктории Томпсон. Человек, который некогда был одним из самых опасных террористов, которого сама она считала психопатом, прочитал эти строки без какого-либо раздражения и пристально посмотрев на девушку, сказал:
– Ну, и что, мисс Джейн, я не нахожу в этом замечании ничего такого, что могло бы запретить мне стать женщиной. В конце концов это мое личное дело и уж если мне дали право выбирать, то я не вижу причин, по которым вы хотите отказать мне.
Видя как напрягся Эль-Таиб, Джейн не стала, однако, сдаваться слишком быстро и сказала:
– Хотя я вовсе не против того, что вы намерены стать женщиной, господин Бикар, я все-таки не хотела оказать вам дурную услугу. Мне помнится, вы как-то сказали мне о том, что ненавидите женщин и, вдруг, такая резкая перемена. Поймите, мне просто хочется, чтобы вы знали мнение психокорректора о сделанном вами выборе.
Джейн и без телепатии было прекрасно видно, что Эль-Таиба Бикара куда больше интересовало то, когда люди Эмиля Борзана перейдут от слов к делу, чем все остальное, с этим связанное. Поэтому он только облегченно вздохнул, когда Джейн, наконец, дала свое согласие на его полную реконструкцию. Он даже не стал благодарить ее, как это сделал генерал Саид-Шах, а просто кивнул головой и тут же направился к телепорт-лифту. Впрочем, это не вызвало у неё какого-либо огорчения.
К удивлению Джейн не было никаких эксцессов, связанных с тем, что все эти мужчины и женщины в результате экзекуции Трибунала заполучили билет в один конец и вскоре должны были лететь неизвестно куда. Эта перспектива устраивала их гораздо больше, чем суд и все прочие земные неприятности. Никто не стал также заявлять каких-нибудь претензий по поводу экзекуции и это тоже было понятно, ведь это были не бойскауты, а банда террористов и, как уже знала Джейн из отчетов, некоторые из них все-таки мечтали о том, что у них еще появится шанс когда-нибудь поквитаться со своим врагом, который нанес им такое сокрушительное поражение. Не смотря на это, даже к таким типам психокорректоры относились вполне снисходительно и не заявляли о необходимости своего вмешательства в их сознание, хотя Джейн и думала об этом с некоторой тревогой.
Ну, как раз на этот счет Эмиль просил Джейн не волноваться и уж если у подобных типов не было шансов на успешное восстание раньше, то и впредь они тоже вряд ли появятся. Такие мысли даже у психокорректоров вызывали улыбки, поскольку планы, вынашиваемые кое-кем из террористов относились к тому моменту, когда они поднимутся на борт "Уригленны". А это было совсем уж смешно.
Когда последний из вчерашних террористов покинул зал, Эмиль предложил Джейн посетить клинику клеточной регенерации, расположенную этажом ниже. Спустившись вниз, она увидела большой зал, весь заставленный продолговатыми, округлыми медицинскими установками с открытыми, молочно-белыми колпаками, стоявшие двумя кругами. В центре зала располагался массивный агрегат, блестящий хромом, высотой от пола до потолка, от которого к медицинским установкам по легким аркам были проложены пучки разноцветных пластиковых труб. Возле него находилось около полутора десятков человек, мужчин и женщин, одетых в светло-зеленые комбинезоны техников-медиков. Джейн уже знала, что это были те самые медицинские установки клеточной регенерации, которые были созданы Эмилем Борзаном уже на Земле, в те далекие времена, когда он начал работы по созданию человека.