80 лет форы
Шрифт:
Андрей уже побывал в нескольких танковых боях этого мира, в том числе поучаствовал и памятном избиении 17-й танковой дивизии. И ему понравилось! Еще в детстве, играя на приставке в очередной танковый симулятор или в стратегию, он представлял, как громит немцев. Он громил их в воздухе, на земле, на воде или даже одновременно везде. Но все же больше всего ему нравились именно танковые разгромы. Усмехнувшись, Голенко-младший подумал, что, наверное, именно эти увлечения и послужили причиной его поступления в танковое училище. Тем более что ему не удалось поучаствовать ни в крымском конфликте, ни
Зато теперь-то уж он оторвется! Через несколько часов они атакуют очередную дивизию немцев. И даже не одни, а с помощью местных. БПЛА уже засекли повышенную активность фашистов. Готовятся к выдвижению, а как же! Под Березой сейчас активно давят немцев. Если еще не додавили. А наши парни уже готовятся. Сегодня будет последнее выступление тяжелых РСЗО из будущего. Затем их эвакуируют в тыл. Но этот концерт немцам запомнится, и запомнится надолго.
— Командир, вас капитан на связь вызывает. — Мехвод танка Голенко отвлек того от размышлений. Андрей залез в танк и переключил линию.
— На связи.
— Значит, так, Андрей. Займешь со своими ребятами позицию «двенадцать А», сейчас вам на тактической карте ее указывают, понятно? — Голенко посмотрел на мехвода. Тот кивнул, подтверждая получение данных.
— Получили, товарищ капитан.
— Вот и отлично. Замаскируетесь там, с вами будет еще звено лейтенанта Толкалина, на «бээмпэтэшках». Ваша задача — пропустить мимо себя половину колонны «Рейха». Атака — стандартно, после РСЗО и САУ. Твоя задача — добить выживших в центре колонны, понятно? В другие квадраты смещаться только по приказу. Это чтоб свои случайно не попали, понял? — Капитан Удоев был известен за свою любовь к добавлению в каждом удобном случае словечек вроде «понятно», «понял» и иже с ними.
— Так точно, товарищ капитан. Атака по центру, в другие квадраты колонны особо не смещаться.
— Ну ты смотри по тактической, может, там кому помощь потребуется или еще чего, это понятно. Рядом с вами, на позиции «двенадцать Б», будет звено Ибрагимова, Толкалин будет прикрывать и их тоже, так что смотри, не влети куда-нибудь.
— Товарищ капитан, когда выдвигаться на позицию?
— Прямо сейчас, Голенко. БПЛА засекли движение фрицев. Часа через три они будут в нужной нам точке. Учитывая, что до позиции вам еще добраться надо, то сам понимаешь.
— Так точно, товарищ капитан. Разрешите выдвигаться?
— Разрешаю.
Полчаса спустя звено лейтенанта в полном составе замаскировалось в лесу относительно недалеко от дороги. На тактическом экране один за другим зажигались огоньки, подтверждающие готовность танковых рот. Потянулось томительное ожидание.
В 17:07 передовые дозоры «Рейха» показались на дороге. Еще некоторое время спустя появилась колонна немецких войск. Наблюдая на экране картинку, передаваемую с БПЛА, Голенко злорадно оскалился. Еще чуть-чуть, и он вступит в дело. Осталось ждать не так уж и долго. На тактическом дисплее загорелся сигнал начала атаки. Теперь осталось лишь дождаться удара РСЗО и САУ. И лейтенант его дождался.
Чудовищный удар обратил голову немецкой колонны в ничто. Так же, как и ее хвост. Прежде чем немцы сообразили, что происходит, Андрей уже отдал приказ о начале атаки. Танк, взревев почти двухтысячесильным двигателем, стремительно понесся вперед. Другие танки звена от него не отставали. Впереди показалась колонна, где немцы пытались приготовиться к бою. С ходу прицелившись в Т-4, пытающийся съехать с дороги, Андрей выстрелил. Немецкий танк взорвался. Довернув стапятидесятидвухмиллиметровую пушку, Голенко пальнул из спаренного с ней пулемета в грузовик, за которым пыталось укрыться какое-то количество немцев. Грузовик закономерно разлетелся на куски. Что-то звякнуло по броне. Лейтенант чертыхнулся — он не заметил еще один Т-4, уже съехавший с дороги в кустарник. Еще один выстрел — и очередное детище танковой промышленности Рейха перестало существовать.
Тем временем группа немецких пехотинцев попыталась прорваться к атакующим их танкам, чтобы попробовать забросать гранатами. Они не знали про идущую чуть позади БМПТ. Несколько коротких очередей — и в дивизии СС стало еще на несколько человек меньше.
Бой становился все жарче — немцы стреляли из всего, что может стрелять. Но особого эффекта не замечали — оказалось, что снарядам их пушек на таких расстояниях не по зубам русские танки. Вообще. Подползти с гранатой не получается — БМПТ, да и сами танки активно за этим следят. И что делать в такой ситуации?
Несколько минут спустя немцы в хвосте колонны стали бросать оружие. Еще через некоторое время явление приобрело массовый характер.
К концу боя дивизия СС «Рейх» представляла собой жалкое зрелище. Как минимум уполовиненная в части личного состава и фактически уничтоженная в части бронетехники.
В этот день под Жабинкой Третий рейх потерпел тяжелейшее поражение. Не только военное, но и политическое. В плен сдалось достаточное число эсэсовцев, чтобы их можно было продемонстрировать газетчикам и прочим журналистам…
А вот рядом с Кобрином дела у советских войск обстояли гораздо хуже. 10-я танковая дивизия немцев, несмотря на весьма приличное численное превосходство советских частей, сдаваться не собиралась. Закрепившись и окопавшись, немецкие войска раз за разом отбивали атаки красноармейцев. Даже помощь от Особой армии РВГК в виде корректировки действий с помощью БПЛА не смогла исправить ситуацию. День закончился, так и не принеся успеха советским войскам.
Что, однако, не слишком облегчило немецкому командованию ситуацию с 24-м танковым корпусом. Испытывающий огромные трудности со снабжением, подвергающийся яростным атакам РККА корпус стоял на грани катастрофы.
Командующий 24-м танковым корпусом вермахта генерал Гейер фон Швеппенбург осознал всю тяжесть ситуации ночью с одиннадцатого на двенадцатое, когда узнал, что «Рейх» на помощь не придет. И приход 10-й танковой дивизии также очень и очень маловероятен.
«Если все будет продолжаться так, как идет на данный момент, то корпусу конец. Уже сейчас боеприпасов не хватает. А часть танков нечем заправлять. Если помощь не придет…»
Генерал грустно помотал головой и посмотрел в окно «Хорьха». Эти русские леса уже начали вызывать у него отвращение. И, хотя в этом он не признался бы даже самому себе, страх.