9 дней из жизни Ивана Гавриловича. Ненаучно-фантастическая новелла
Шрифт:
Капитан и лейтенант шли по Конногвардейскому бульвару к «Адмиралтейскому дому».
– Не видели рядом с бизнес-центром автомобиля «Лада Приора»? – спросил Трифонов.
– Нет, Владимир Николаевич. Я специально пешком прошeл по обеим сторонам бульвара. Машин много стоит. Но в них ничего подозрительного мы не увидели, – ответил лейтенант.
Они поравнялись с домом номер три, в котором находился бизнес-центр. Лейтенант пошeл к машине, а капитан зашeл в парадную дверь «Адмиралтейского дома». Пройдя несколько метров, Трифонов упeрся в пост охраны, расположенный у лестницы, ведущей наверх. Он поздоровался с охранником и показал своe удостоверение.
– Скажите, пожалуйста, в ближайшие дни кто-нибудь интересовался офисом компании «Пятая стихия?» – тихо спросил капитан.
– В моe дежурство нет, – ответил секьюрити.
– А какие-нибудь посетители проходили в офис? – поинтересовался Трифонов.
– К ним много народа ходит, – устало произнeс охранник.
–
– Это к начальнику. Сейчас я ему позвоню, – проявил инициативу служащий охраны.
5 мая 2019 года. Воскресенье. 10:30
Бизнес-центр «Адмиралтейский дом» занимал «Дом военного инженера Яфимовича», построенный в тысяча восемьсот семьдесят третьем году. Фирма «Пятая стихия» располагалась на третьем этаже здания. Окна офиса смотрели с фасада дома на бывший Конногвардейский манеж и бывшие казармы лейб-гвардии Конного полка.
Петро Савельевич Горемыко положил трубку на рычажки телефонного аппарата. От страшного известия о смерти Ивана Гавриловича Платонова у Горемыко сдавило голову. Еe как будто зажали в тисках. Он подошeл к окну и открыл его. Весенний ветерок закружился вокруг него, обдувая прохладным влажным воздухом. Петро Савельевич стоял у окна и сквозь моросящий дождь смотрел на Центральный выставочный зал, располагавшийся в Манеже.
Внезапно на него нахлынули воспоминания. Он вспомнил студенческие годы в Военмехе 2 , где учился вместе с Ваней Платоновым на одном курсе. Иван был талантливый ученик. Учeба ему давалась легко. Открытый и общительный характер притягивал к нему сокурсников. Он был любимчиком преподавателей и студентов. Без его участия не обходилось ни одно мероприятие на курсе. Он отлично играл в футбол и сразу на первом курсе попал в сборную института. Энергия из него била ключом. Он организовывал туристические походы, «выбивал» у руководства института экскурсионные путeвки по старинным городам страны, распространял билеты в театры и музеи. Большими событиями в культурной жизни Ленинграда были художественные выставки в Манеже. Сколько раз они большой компанией ходили смотреть на полотна современных художников в Центральный выставочный зал. Потом ехали к Ивану домой на Васильевский остров и за кухонным столом, вкушая ароматный цейлонский чай, бурно обсуждали свои впечатления от увиденного. Петро Савельевич иногда думал о том, что и офис Платонов выбрал напротив Манежа, чтобы всегда помнить счастливые студенческие годы. Горемыко и Иван Гаврилович были очень разными людьми: один – замкнутым, вспыльчивым и раздражительным человеком, другой – общительным и всегда готовым прийти на помощь нуждающимся в ней. Петро Савельевич больше был соперником Платонова, чем другом. И тот и другой успешно занимались спортом и наукой. И они оба были обязаны своему соперничеству. Благодаря ему они достигли больших научных результатов. У них было с десяток удачных изобретений, на которые они получили патенты. Их взаимодействие было более похоже на товарищескую конкуренцию, социалистическое соревнование без зависти и обид. Платонов относился к Горемыко как к равному себе в работе и жизни. Это было содружество двух разных людей во имя общего результата – успеха отечественной науки. Горемыко уважал и ценил Платонова и был предан ему.
2
Балтийский государственный технический университет «ВОЕНМЕХ» им. Д.Ф. Устинова расположенный в России г. Санкт-Петербурге
Невидимые тиски стали медленно отпускать голову Петро Савельевича. Он открыл дверь своего кабинета и оказался в большой, ярко освещeнной комнате, в которой за кульманами, чертeжными досками и яркими мониторами трудился коллектив фирмы Платонова. Это было небольшое конструкторское бюро с испытанными временем специалистами. Платонов и Горемыко отбирали их в конструкторских бюро и отделах закрывающихся в городе заводов. Иван Гаврилович набирал заказы для своего конструкторского бюро в основном из оборонных предприятий, руководителей которых он знал и которые хоть как-то держались на плаву. Коллектив в фирме в то бесчеловечное время менялся часто. Многие уходили из профессии и становились «челноками», мотавшимися в Китай, Турцию и Польшу за дешeвыми дефицитными товарами, продавая их потом на вещевых рынках. В сегодняшнем коллективе фирмы остались самые преданные Платонову и Горемыко люди.
Петро Савельевич стоял у двери своего кабинета и смотрел на родной коллектив. Он откашлялся и произнeс: «Товарищи мои дорогие, нас постигло большое несчастье. Иван Гаврилович умер».
У Горемыко перехватило дыхание. На глаза навернулись слeзы. Наступило гробовое молчание.
Петро Савельевич набрался сил и продолжил: «Работать сейчас, наверное, никто не сможет. Я предлагаю всем разойтись по домам. А завтра с утра приехать в офис. К нам завтра к концу рабочего дня должны приехать Мария Сергеевна Платонова и детектив Дмитриев Георгий Константинович. Он друг Ивана со школьной скамьи. На этом пока всe».
Когда офис опустел, Петро Савельевич зашeл в свой кабинет и открыл сейф. Он осторожно взял в руки толстую кожаную папку и крепко прижал еe к груди. Горемыко замер в этом положении. Глаза его заблестели, как будто он заряжался от неe магической энергией. Через несколько секунд взгляд его потускнел, и, очнувшись от мечтаний, Петро Савельевич аккуратно положил папку в портфель. Он закрыл дверь офиса на ключ, вышел из бизнес-центра «Адмиралтейский дом», повернул направо и целенаправленно быстрым шагом пошeл по Конногвардейскому бульвару. Дойдя до пешеходного перехода, он перешeл дорогу и вступил на вымощенную каменной плиткой аллею.
Вдруг он почувствовал, что его мысли о научной славе начали материализовываться. Ноги сами его понесли к началу аллеи, где располагались две колонны Славы. Его словно мощным магнитом притянуло к ним. Не ощущая времени и пространства, Горемыко уже находился между двух двенадцатиметровых гранитных колонн, на которых, расправив крылья, стояли бронзовые богини победы Ники. Эти колонны Славы были поставлены в честь боевых подвигов лейб-гвардии Конного полка в Отечественной войне тысяча восемьсот двенадцатого года с армией императора Наполеона I. Петро Савельевич крепко сжимал ручку портфеля, в котором находилась его будущая Слава. Дыхание его было частым от волнения. Смерть Ивана Гавриловича передала эстафетную палочку в его руки. Он представлял себя единственным обладателем тайны мощнейшего природного оружия на земле и защитником Отечества от западных хищников. Он мысленно видел себя в зале Национального центра управления обороной, вводящего в компьютер координаты нанесения упреждающего удара по противнику. Он представил себе, как Верховный главнокомандующий, сидящий рядом с ним, нажимает красную кнопку и атмосферный конденсатор, вобравший в себя мощнейший электрический заряд, разряжается над столицей противника, обрушая на город тысячи стрел молний и тонны крупного града. Позыв голода в желудке напомнил Горемыко о том, куда он шeл. Он перешeл дорогу и пошeл обратно по чeтной стороне Конногвардейского бульвара к бывшим казармам прославленного лейб-гвардии Конного полка. Через несколько минут он оказался возле четвeртого дома, у арочного входа в ресторан «Русская рюмочная номер один». Из динамиков стереоколонки, прикреплeнной справа над входной дверью в ресторан, звучала торжественная «Застольная песня». Тенор Ивана Козловского брал за душу. Петро Савельевич вытащил сигарету из мятой пачки, открыл с щелчком крышку стальной бензиновой зажигалки Zippo Armor c выгравированным кельтским крестом и орнаментом на корпусе. Он крутанул большим пальцем маленькое колeсико и прикурил сигарету.
«Подарок Ивана Гавриловича на день рождения», – зажимая зажигалку в кулаке, подумал Горемыко. В его памяти всплыл недавний день рождения, в который Иван торжественно под аплодисменты коллектива вручил ему две подарочные коробки – одну с зажигалкой, другую с фирменным бензином премиум-класса для её заправки и запасными кремниями. Иван решился на такой подарок, видя, как Петро Савельевич постоянно просит у сотрудников спички или прикуривает от их сигарет. По щеке Горемыко прокатилась тяжeлая слеза. Он дослушал песню, бросил в урну докуренную почти до фильтра сигарету и, открыв тяжeлую деревянную дверь, вошeл в ресторан.
Петро Савельевич сдал гардеробщику пальто, получив взамен тяжёлый латунный номерок в виде лафитника. Со стороны гардероба был зал, где располагался любопытный музей русской водки. Горемыко иногда посещал его, рассматривая бутылки с этикетками своей молодости. Это поднимало ему настроение. В его памяти всплывали пикантные воспоминания при виде предметов застолья сорокалетней давности.
Столик, за которым он обычно обедал, находился во втором зале у окна и был свободен. Петро Савельевич поставил бесценный портфель на широкий подоконник и сел рядом с ним за стол. Перед его взором в полукруглой нише находился дверной проeм, ведущий на кухню, из которого выходили официанты с полными подносами еды. Справа от проeма стоял большой деревянный буфет, сделанный «под старину». Слева, вплотную к деревянной перегородке, которая прикрывала проход на кухню, стоял высокий стол, накрытый красной узорчатой скатертью с юбками по сторонам. Посередине стола возвышался самовар, сверкая белым хромом. Справа и слева от самовара стояли две стеклянные лимонадницы на коротких ножках в виде кубков с металлическими кранчиками у их оснований. Белые сводчатые потолки придавали помещению округлые формы, которые создавали изысканность и комфорт. Отсутствие музыки и песен в зале давало возможность погрузиться в собственные мысли. Он сделал официанту заказ, который состоял из сорокадвухградусного деревенского ржаного самогона, холодной закуски из малосольных огурчиков, солёного чеснока и перца пеперони, салата из нежинских огурцов с укропом и сметаной, ухи из ладожского судака и двинской стерляди и котлет щучьих с картофельным пюре. Подумав, он попросил подать блины с липовым мeдом и чай.