9 подвигов Сена Аесли. Подвиги 5-9
Шрифт:
Аесли быстро прикинул план дальнейших действий: аккуратно, пользуясь общим галдежом, получить у Первертского Философа информацию о хочугах, незаметно покинуть сборище разумных статуй, добыть хочугу и вернуться в школу до того, как их отсутствие обнаружит Сьюзан МакКанарейкл.
Но оказалось, что у Мергионы тоже есть план.
– Ответьте нам на один вопрос! – прокричала она. – И мы никого не тронем!
– Не на все вопросы можно ответить, – рассудительно произнес философ с прожилками. – На некоторые
– Да ну? – удивился Гаттер. – Разве у вас не на любой вопрос найдется ответ?
– На этот вопрос ответа не существует, – сказал философ.
Сборище захихикало, рассыпая щебенку.
– А ну, тихо! – скомандовала Мергиона. – Нам нужны хочуги. Где они?
Взгляды философов окаменели. Не окаменел только Первертский Мыслитель. Он вообще повел себя странно. Открыл рот, будто собираясь что-то сказать, закрыл, видимо, передумав говорить, снова открыл… и застыл, судя по всему, крепко задумавшись.
– И на этот вопрос, – Мерги встала в боевую стойку, – вам лучше знать ответ. А то мы здесь камня на камне не оставим.
Нунчаки со свистом описали несколько смертельных фигур. Конечно, две деревяшки рядом с грудой камней выглядели не слишком убедительно. Но по крайней мере один философ – с голубыми полудрагоценными вкраплениями – проникся серьезностью намерений опасной девочки. Он поспешно вскочил, отбежал на полсотни метров и сел там.
– И еще, – добавила Пейджер, развивая успех. – Где-то здесь должна быть электрическая овца Белка.
– Овца, – облегченно загудели философы. – Овца, как же, была овца. Электрическая, да, скрипела, искрила, шестеренками хрустела… Она пришла вон оттуда и ушла вон… вон… вон…
Сен заметил, что на этот раз взгляды каменели не разом, а один за другим, словно мыслители по очереди натыкались на что-то неприятное. Он проследил направление взглядов и дернул Мергиону за рукав.
Между разумными камнями бежала цепочка овечьих следов, которые исчезали под философом с голубыми полудрагоценными вкраплениями.
– Белка под ним [207] ! – завопила Пейджер. – Он что, сел на мою Белку?!
– Не думаю, – сказал Аесли. – Скорее, это часовой, который охраняет вход в катакомбы, в которых мы найдем не только Белку, но и хочуг. Я правильно излагаю?
– Не в бровь, а в лоб, – подтвердил Первертский Философ. – На чем сидит, то и охраняет. Хочуги там. Я как раз хотел об этом сказать.
– А что ж не сказал? – спросил Порри, роясь в рюкзаке.
– Передо мной возникла дилемма, – объяснил Первертский, косясь на Гаттера. – Я не мог решить, имею ли я право открыть людям тайну философов. Корпоративная этика, сами понимаете.
Собрание камней вышло из оцепенения и зашушукалось, сыплясь песком.
– Тайну, тайну, они узнали нашу тайну! Кто виноват? Что делать? И делать ли? А если делать, то что? А если что, то как? А если как, то кому это надо? А если это надо нам, то кто мы? И мы ли это? А если не мы, то кто?..
Выяснение ключевых вопросов мироздания прервал массивный базальтовый философ, который с оттяжкой грохнул гранитным молотком по булыжнику:
– Обвинитель! Почему вы не обращаете внимания высокого суда на то, что обвиняемый пытается затянуть процесс?
Философ, поросший мхом, вздрогнул, сделал вид, что не спал, и произнес:
– Обвиняемый пытается затянуть процесс. Заявляю протест.
– Протест отклонен. Суд и сам все прекрасно видит.
– Суд? – удивился Порри. – Какой суд?
– Суд камней, наверное, – сказала Амели. – Что ж, очень… поэтично.
Суд камней
– А кто обвиняемый? – спросил Аесли и понял, что уже знает, кто: Первертский, кто же еще [208] . – А присяжные заседатели?
– А вот они, заседатели, – судья обвел рукой дюжину философов, настолько убедительно расширявшихся к низу, что в их заседательстве никто бы не усомнился.
– А кто защитник?
– Обвиняемый отказался от адвоката, – усмехнулся базальтовый судья. – Сказал, что сам себя сможет защитить.
– Я передумал, – заявил Первертский, бросив взгляд на Сена, – мне нужен адвокат. Вот этот.
Аесли отметил, что в окружении себе подобных Каменный Философ говорит совершенно нормально, без всяких присущих ему двух– и трехсмысленностей. «Интересно, он для этого напрягается или, наоборот, расслабляется?» – подумал мальчик и с достоинством поклонился:
– Защита хотела бы ознакомиться с материалами дела.
Толпа недовольно загудела:
– А что материалы? Обычные материалы: базальт, гранит, опал, хризолит, мрамора немного, малахит, если повезет…
Рукав Аесли затрещал.
– Да? – недовольно обернулся он.
– Молодец, Сен! – громко зашептала Мергиона. – Забалтывай их, сколько сможешь, тяни время, а мы займемся часовым.
Аесли коротко кивнул и снова повернулся к высокому (и широкому – в общем, достаточно громоздкому) суду. Забалтывать он мог кого угодно и сколько угодно. Это, в принципе, даже не было задачей. А выступить в роли адвоката и выиграть дело… Вот это уже интересно.
– Итак, – сказал Сен. – Защита просит огласить обвинение. Прошу вас, обвинитель. Обвинитель!
Философ в желтую крапинку толкнул каменным локтем философа, покрытого мхом.
– А? – вскинул голову тот. – Куда?
«Дело упрощается», – подумал Аесли.
– Прокурор, вы помните, в чем обвиняется мой подзащитный?
Замшелый прокурор попытался возмутиться, потом саркастически рассмеяться, да так и застыл с открытым ртом, полным слюдяных пластинок. Видимо, о деле он помнил еще меньше, чем знал защитник.