90-е: Шоу должно продолжаться 2
Шрифт:
— Перестань, а то я сейчас лопну, — шепотом простонала Ева.
— Мне кажется, что смеяться все-таки можно, — прошептал я, указав взглядом на пожилую пару весьма элегантного вида. Они выглядели как завзятые театралы. И смеялись. Дама даже вытирала слезы белым платочком.
— Тогда надо следить, когда другие смеются, — с серьезным видом сказала Ева. — А то подумают, что мы самозванцы, и в театре не разбираемся.
— Тебе так важно, что подумают другие? — я куснул ее за мочку уха.
— Конечно, важно! — заявила девушка. — Если кто-то скажет, что ему неважно, то он точно врет!
— Согласен, — фыркнул я. — Тогда буду следить за той парой и подавать
Тем временем, действо на сцене двигалось к своей кульминации. Девушка-Саурон дралась с феей с картонными крыльями на поролоновых мечах, четверка хоббитов скакала вокруг, передавая друг другу унитазное сидение. А вслед за ним прыгал и угукал зеленый Горлум.
Потом унитазное сидение с упало на сцену, зазвучала песня «Nothing Else Matters» Металлики, все начали танцевать грустный танец, Горлум упал поверх кольца, а потом на него упала девушка-Саурон. И сцена погрузилась в темноту.
Публика захлопала и заголосила «Браво!» Некоторые радостно смеялись. Мы с Евой тоже похлопали. В зале зажегся свет, и я начал оглядываться, чтобы понять, как отреагировали на эту сказочную бредятину толкиенисты. Судя по разговорам в «мордоре» многие из них к творчеству профессора относятся с большим трепетом, а тут… гм…
Бес и его подружки ржали и хлопали так, что у них должны болеть ладони.
Галадриэль шушукалась со своими подружками.
Длиннолицый бард сидел с невозмутимым лицом.
Но в целом, им вроде как нормально. Хотя, возможно, им не столько сам спектакль понравился, сколько факт того, что их пригласили на мероприятие. Хотя обычно, узнав про их хобби, обыватели просто крутят пальцем у виска.
Актеры вышли на поклон, овации и радость на лицах стали еще более ярко выраженными.
— Что-то мне подсказывает, что нужно придержать критику при себе, — прошептал я Еве на ухо.
— Иначе нас с фуршета выгонят? — иронично ответила Ева.
— Типа того, — хохотнул я.
В общем-то, какая разница, что за бред происходил сейчас на сцене, если зрители в зале все равно довольны? Пусть даже это и не просто зрители, а специально приглашенные на допремьерный показ «свои», которые занимали от силы треть всех мест в далеко не самом большом зале Новокиневска.
Пока мы сидели в зрительном зале и пытались въехать в глубокий смысл показанного нам зрелища, какие-то неизвестные герои накрыли в фойе фуршетный стол. Из напитков имелись водка и советское шампанское, из закусок — нанизанные на пластиковые шпажки кусочки сыра, вареной колбасы и батона кубиками, треугольные бутерброды со шпротами, маслом и селедкой и копченой колбасой, соленые огурцы, соленые грузди со сметаной и художественно нарезанные яблоки и апельсины. Утонченная театральная публика с радостным гомоном принялась наполнять стопки и стаканы, толкиенисты сначала нервно жались в сторонке, поглядывая друг на друга, но потом тоже осмелели и потянулись к столу. Еще через какое-то время к вечеринке присоединились актеры, все еще в сценических костюмах. И вечеринка помчалась на всех парах к полуночи.
Поздравляли с премьерой, говорили витиеватые тосты, рукоплескали и смеялись.
Длиннолицый бард, окруженный пожилыми, но элегантными дамами, у которых в глазах уже искрилось выпитое шампанское, исполнил несколько заунывных баллад. Потом включили музыку и начались танцы.
Ходить по залу и прислушиваться к разговорам было интересно.
— … изумительная стилизация! Столько скрытых смыслов…
— … предлагаю выпить за нашу дорогую Анну Сергеевну!
— … долго
— … вы не понимаете! Образ Галадриэли в спектакле обыгран необычайно глубоко! Через противоречие рыбы и лисицы мы видим…
— … третью книгу? «Возвращение государя» так и не вышло пока. Я читал только в ужасном сокращенном переводе в «Повести о кольце». И еще по рукам ходит распечатка…
— … ну, что, вздрогнули? За прекрасных дам!
— … ужас был! Все же знают, что Марии Степановне уже за пятьдесят, ну какая Джульетта? А скажут, что я плохой грим наложила…
Разные разговоры сплетались в общее покрывало абсурда, компании перетасовывались, как разные колоды карт. Кто-то продолжал танцевать, в уголке травили анекдоты и смеялись с повышенным градусом пафоса. Я подошел к скучковавшимся возле квадратной колонны, заполненной фотографиями деятелей театра юного зрителя, своим. В своих кожаных плащах с заклепками они смотрелись как кучка злодеев, затевающих какое-то коварное злище.
— … это тетя Люда, представляете? — взахлеб рассказывал Бельфегор, размахивая руками. — Мамина подруга. А всегда такая приличная была!
— А что с ней теперь не так? — спросил я, облокотившись на стену. Мои были довольны. Выгул костюмов явно удался, закусок на столе хватало, выпивки — тоже.
— Да я же говорю! — Бельфегор сделал большие глаза и заржал. — Захожу в раздевалку сейчас, а там Бес тетю Люду… того… Ну… шпилит.
— Серьезно? — я оглядел фойе. Ага, вон там две его «боевые подруги», болтают с седеющим дядькой с одухотворенным лицом. А Эланор… Ага, тоже здесь. Сидит на подоконнике и со скучающим лицом слушает, что ей затирают двое парней из хоббитов. — Рисковый он парень!
— Да он всегда так! — заржал Бегемот. — Но тетя Люда…
— Нет, она красивая, конечно… — задумчиво проговорил Бельфегор, у него на лице даже появилось мечтательное выражение. — Но ей же уже… эээ… больше тридцати!
— Захотелось дамочке экзотики, что такого? — я пожал плечами.
— Парни, улыбочку! — раздалось за моей спиной. Я оглянулся и увидел того самого фотографа, который нас на эту вечеринку и зазвал.
— Погоди, в сторону отойду, а то я не в этом стиле! — сказал я.
— Да нет же! — запротестовал фотограф Витя. — Отлично смотрится как раз на контрасте!
Вспышка на мгновение ослепила, потом в глазах заплясал квадратик. И это как будто вернуло меня в реальность. Что я прохлаждаюсь-то? Брожу бесцельно, разговорчики подслушиваю… Ведь на этой легкомысленной тусовке вполне может оказаться масса полезных людей. Как, например, этот самый Витя. Нам же нужно фото для обложки дебютного альбома? Нужно!
— Эй, Вить, погоди! — окликнул я.
Знакомиться в такой обстановке — одно удовольствие. Подвыпившие творческие личности чрезвычайно общительны и очень радушны. Моя записнуха за эту вечеринку пополнилась десятком новых контактов. А голова — некоторым количеством новых идей. Я успел договориться с Витей и Верой — двумя фотографами — насчет студийных и натурных съемок. Обсудить с художником-оформителем из театра музкомедии идеи концертного оформления сцены, чтобы мои парни в их мрачных костюмах хорошо на ней смотрелись. Но главным уловом оказался Сережа, человек с видеокамерой. Не профессиональный оператор, а просто любитель. Просто у него была компактная видеокамера, и он азартно снимал на этой театральной тусовке все подряд. Мы обменялись телефонами, и он пообещал, что если я принесу свою кассету, то он с удовольствием запишет на нее все, что сегодня наснимал.