90-е: Шоу должно продолжаться 2
Шрифт:
Глава 1
— Он похож на творожок со сметаной, — прошептала мне на ухо Ева с самым серьезным выражением лица.
Чтобы не заржать, мне тоже потребовались немалые усилия. На сцене готовилась к выступлению группа «Секс-агрессор», и это название в сочетании с внешностью солиста вызывало дичайший приступ испанского стыда.
— Мы играем настоящий панк-рок! — высоким мальчишеским голосом заявил в микрофон толстенький юноша, похожий на младенца-переростка, из пшеничных волосенок которого попытались поставить ирокез, но что-то явно пошло не так.
— Может это
Ржать было нельзя. Зал маленький и полностью освещенный. И из зрителей кроме нас троих присутствовала только смущенная семейная пара. Явно сопровождающие кого-то из музыкантов.
— Очень вряд ли, — отозвалась Ева и прикрыла рот ладошкой.
Тут «Секс-агрессор» заиграл, и пытка стала совершенно невыносимой. Ева упала лицом в коленки, плечи ее задрожали.
— Мне нужно припудрить носик, — она поднялась и торопливо выскочила из зала.
А я взял себя в руки и уставился на сцену.
Так. Ржать и обстебывать — это очень просто. Практически в ком угодно можно найти что-то нелепое, прицепиться к этому и не заметить чего-то важного.
Я крутил эти мысли в голове, глядя как толстенький парниша с недоирокезом показывает жюри козу и пискляво голосит не в такт музыке.
— Я настоящий жеребец
Когда узнаешь мой конец
Меня ты будешь умолять
Продолжать! Продолжать! Продолжать!
Я снова подавил ржачные позывы. Дыхалка творожного солиста начала сдавать, щеки запунцевели, лоб покрылся крупными каплями пота. Нда, а это всего-то припев после первого куплета.
Выдох. Сосредоточиться.
Допустим, не самоирония, и этот «Секс-агрессор» серьезно видит себя брутальным и циничным.
Сколько ему лет, интересно? На вид где-то шестнадцать, не больше. Значит он еще школьник. А школьные годы свои я в это время помнил неплохо. Такие вот «творожки» обычно были объектом довольно безжалостных насмешек. И нужно иметь прямо-таки недюжиную смелость, чтобы выйти с такой внешностью и таким голосом на сцену.
Или все-таки самоирония?
Кстати, если это сарказм и ирония, то он был бы реально крут, если бы вместо бесформенной футболки и висящих на заднице пузырем джинсов, надел младенческие ползунки и слюнявчик…
— Достаточно! Достаточно! — возглавляющий «почтенное жюри» дядька с седеющей кудрявой шевелюрой пару раз хлопнул в ладоши и замахал руками.
— Но я даже песню не допел! — срывающимся голосом взвизгнул «Секс-агрессор». Его футболка покрылась мокрыми пятнами, объемное пузо вздымалось, как кузнечный мех.
— Мы опытные музыканты, молодой человек, и способны оценить ваше творчество даже по одному куплету, — глава худсовета усмехнулся. — «Секс-агрессор» закончил, готовится «Логарифмическая линейка».
— И у вас даже вопросов нет? — задыхаясь, спросил «творожок».
— Никаких вопросов, освободите сцену, вы мешаете другим музыкантам, — сварливо сказал другой «старец» из худсовета.
Тот первый, который с кудрями и самым большим авторитетом в рок-клубе — это явно Клим Агафонов. Глыба, можно сказать, новокиневского рока. Он еще в начале восьмидесятых уехал в Москву и даже где-то там играл. То ли в «Землянах», то ли в «Рондо». Засветил свой благообразный фейс на обложке
А вот тот второй, тощий настолько, что похож на обтянутый кожей скелет, на который зачем-то напялили кучерявый блондинистый парик, — это Кирилл Кречетов, лидер группы «Триумвират». Ничего про нее никогда не слышал. Но зато он учился в консерватории.
Им обоим уже под полтос.
Сидевший сбоку Ян бросил взгляд в мою сторону, прошептал что-то своему соседу и вышел из зала.
Музыканты следующей группы, толкаясь на сцене с школьниками из «Секс-агрессора», готовились к выступлению. Про этих я, кстати, даже слышал уже когда из армии вернулся. Группа образовалась из команды КВН новокиневского педа. Математики сначала рвали все сцены в городе и области, но когда попытались пролезть в высшую лигу, их там щелкнули по носу, и они ушли в обычный такой шоубизнес. И группа спокойненько дожила до две тысячи десятого года, выступая на городских мероприятиях и сельских клубах.
— Так нас приняли или нет? — спросил так и не покинувший сцену «творожок».
— Наше решение мы вывесим завтра на доске объявлений клуба, — отмахнулся Клим Агафонов.
— Но вы даже не дали нам закончить выступление! — продолжил протестовать «творожок». — Это нечестно! Мы готовились! Если хотите, мы другую песню споем!
Из-за кулис выбрался лысеющий дядечка и со смущенной улыбкой уволок упирающегося «секс-агрессора» со сцены. Было слышно, как тот всхлипывает.
К началу выступления «Логарифмической линейки» Ева вернулась. На лице — загадочная улыбка, никаких следов беспокойства. А вот вошедший следом Ян, напротив, выглядел хмурым и расстроенным.
— Этих опять не примут, — сказала Ева, кивнув на сцену.
— Почему? — я приподнял бровь в недоумении. Математики играли хорошо, голос у солиста — дай бог каждому, музыка приятная, этакий эстетский джаз-рок, вроде «Браво».
— Традиция, — Ева пожала плечами. — Они раз в три месяца подают заявку и приходят на прослушивание, и их каждый раз прокатывают. Это как с Иешуа. Логично было бы, чтобы синедрион помиловал его, но когда Понтий Пилат задал этот вопрос, Каифа ему ответил «Мы просим за Вар-Раввана». Так и здесь.
— Или корифеи рок-клуба боятся за свой авторитет, — хмыкнул я.
— Одно другого не исключает, — пожала плечами Ева. — Лично мне кажется, что ребята и без рок-клуба отлично обойдутся.
— Это точно, — утвердительно кивнул я. Ну еще бы, я-то точно знал, что обойдутся. И даже неплохо будут жить. Как местечковые звезды, но все же звезды.
Прослушивание продолжилось. Худсовет-жюри задавал каверзные вопросы, музыканты как-то на них отвечали. Играли по-разному, но в целом группы были какие-то… никакие. С никакими же песенками, в которых в основном муссировалась тема свободы на разные лады. Большей частью возраст рок-музыкантов был ниже совершеннолетия. И это заметно нервировало худсовет. Они сыпали едкими шуточками про прогулы, сделанные уроки и «тебя мама не заругает, узнав, что за песни ты тут поешь?»