90-е: Шоу должно продолжаться 7
Шрифт:
Собраться у Макса или Астарота мы конкретно сегодня не могли. У мамы Астарота сегодня был выходной, а родители Макса как раз только вернулись из своей очередной поездки. На заводе или в том же «Буревестнике» вечерние сборища были рискованными, это были места для работы и рабочего времени. Можно было еще в «Фазенде», но там сегодня был «не наш день», так что я сразу предложил афте-пати устроить у меня. Даже если бы Леонид Карлович не забрал сегодня «постояльцев» в ночную смену, двое парнишек никак бы нам не помешали. Заперлись бы у себя в комнате и сидели там. Но их, к счастью,
В комнате сразу стало много народу. Кроме «ангелочков», Наташи и Евы, были еще Света, Стас, в этот раз без помощника, зато в обнимку со своей камерой, Лариска, которая помогала Еве готовить стол, пока мы отвозили инструменты обратно на завод, и Кристина, без которой сейчас ни одно сборище не обходилось.
Забавный она все-таки персонаж. Когда познакомились, я счел ее довольно глупенькой гламурной фифой. Но в отношениях с Астаротом она раскрылась неожиданно с другой стороны. Стала настоящей львицей, опекающей своего «подопечного». Что при ее внешности куклы Барби смотрелось немного комично, конечно. Впрочем, временами вовсе даже не смешно, а грозно. Во всяком случае, в споре с Ширли у Кристины было такое лицо, что еще секунда, и наша неземная красавица вцепится скандалистке в лицо всеми когтями. И порвет в мелкий фарш.
Кто успел — занял кресла и места на тахте, кто не успел — расселись прямо на пол. Благо, журнальный столик, выполнявший сегодня роль праздничного, позволял сидеть за ним и так, и эдак. Принесенное винишко разлили по разномастным стаканам, потому что одинаковых бокалов на всю ораву в шкафчиках моей квартиры не нашлось.
— Ну что, очередной рубикон перейден, да? — сказал я, поднимая свой бокал. Роль которого играл обычный граненый стакан, как-то так вышло по раскладу. — Мы выступили на одной и городских праздничных сцен. На самый знаковый праздник. Чин-чин!
— Вот только… — с сомнением начал Бельфегор.
— Заткнись, — фыркнул я и толкнул его локтем в бок. — Мы выступили? Да. Ачивка взята? Без сомнений! Так что мы молодцы, никаких «только», понял?
— Есть, шеф! — радостно отозвался Бельфегор и звякнул своим стаканом об мой.
— А что такое ачивка? — спросила Наташа.
— Достижение, если по-простому, — сказал я. Все загомонили и заголосили разом, зазвенели стаканы. Кто-то сразу потянулся к стопке блинов и варенью, кто-то немедленно взялся разливать по бокалам следующую порцию.
— … А я, такой, думаю, если этот толстый пацан сейчас на сцену полезет, то…
— … и больно так стукнула, у меня там синяк теперь остался! А прикиньте, они добровольно этими палками себя все время бьют! Извращенцы…
— … на ногу мне наступил, зараза. А я думаю, еще раз наступит, я его пну. Он тогда упадет, пусть зрители поржут!
— … натурально, стоит прямо перед сценой и говорит: «Смотри, у него настоящий фендер!» А тот, другой отвечает: «Да не, наверное просто нашлепку на гитару наклеил!» Я чуть микрофон у Астарота не побежал отнимать, чтобы сказать, что сам он нашлепка, знаток!
— А может, запись посмотрим?
После этой фразы Стаса все разом замолчали и повернулись к нему.
— Конечно, давайте! — всплеснул
Стас взял свою камеру и принялся кодовать со шнурами, подключая ее к моей видеодвойке. Наконец экран засветился, появилась пустая сцена. Было слышно шум толпы и один отчетливый детский голос канючил: «Сахарная вата! Сахарная вата! Мааааам, купи сахарную вату!»
— Пардон, этот пацан там все время будет орать, — развел руками Стас. — Я пытался его отогнать, но…
— Мальчик, здесь вата не продается, — раздался из телевизора голос Стаса.
— Ну мааааам! — заныл пацан.
— О, мы выходим!
Немного странно все-таки смотреть на себя со стороны. Вот «ангелочки» выходят. Подключаются. Бегемот скрывается почти весь за барабанной установкой. О, а вот и я! Мы с Наташей были первыми прохожими, вышли на самых первых аккордах и двинулись навстречу друг другу. Прикольно мы выглядим, на самом деле. Наташа почти одного со мной роста, но я на фоне ее почти болезненной худобы выгляжу прямо-таки атлетом.
— Ни фига себе! — воскликнула Ева, когда увидела, как Бес стукнул меня мечом по башке. — Вы разве так договаривались?
— Случайно получилось, — усмехнулся я, касаясь пальцами вспухшей под волосами шишки.
— Вот! Вот! — вскочил Бельфегор. — Если вот тут, когда он маску снимает, сделать затемнение, а сам бой переснять на муке или в театре, или еще где. И потом… Первые два боя тут нормально смотрятся, но этот вот третий всю картину портит…
— Да тихо ты, — шикнул Кирилл. — Я песню слушаю! Вроде неплохо вышло, да?
Смотрелось чуть лучше, чем я ожидал. В этом всем — летней эстраде парка с налипшими по краям комьями снега и торчащими на заднем плане голыми ветками, в публике, местами отвлеченно болтающей и вообще какой-то неуместной, в бесящихся детях… В общем, во всей этой парково-праздничной атмосфере вокруг довольно мрачной композиции и слегка сюрреалистичного шоу с масками был некий шик. Если наложить на изображение какой-нибудь синевато-нереальный фильтр и разбавить его кадрами со второй камеры, то… То это реально готовый клип получается. Неподходящие лица прямо укладываются в концепцию шоу, как недостающий кусочек паззла.
Специально так не снимаешь.
— Давайте еще раз посмотрим!
— … надо еще одну солягу добавить, перед последним припевом…
— Это же Гуров там стоит, или мне показалось?
— … Блин, ну эта рожа реально лишняя! О чем мы думали, когда его на сцену пустили, не понимаю…
— … слишком серьезные рожи у них. Натаха и Велиал нормально танцуют, а эти дергаются, как детсадовские.
Я слушал обсуждение. И сам тоже обсуждал. Сознание как будто раздвоилось на Вову-Велиала и меня. Вова-Велиал спорил, как надо монтировать новый клип и чокался стаканами, а я смотрел на все это сборище как будто откуда-то с люстры, и на душе было так хорошо-хорошо! Какие они все-таки отличные парни и девчонки, мои «ангелочки»! Чуть не прослезился от умиления. Такое теплое получилось афте-пати, такое… Жалко, что вот это показать никому нельзя, только запомнить.