90-е: Шоу должно продолжаться 8
Шрифт:
— Ну я же не знал, что так получится! — воскликнул Ян с видом святой невинности. — Егор сказал, что без проблем даст еще денег, чтобы в клубе все на нормальные рельсы поставить, так что это нормальное решение, все бы только в выигрыше остались…
И тут я ударил. Без замаха ткнул кулаком под дых, и пока он не успел согнуться, двинул снизу в челюсть. «Чем больше шкаф, тем громче падает», — подумал я, глядя на скрючившегося передо мной Яна. Хотелось еще с ноги пробить, но я не стал. Достаточно. Это было так, в воспитательных целях. Судя по рассказу, этот его Егорка еще не приступал пока к физическим воздействиям.
—
— Ты офигел? — сдавленно прохрипел Ян, трясущейся рукой осторожно касаясь челюсти.
— Вставать будешь? — спросил я уже совершенно спокойным тоном. Пар я выпустил, теперь могу продолжить разговор. — Или тебе задницей в луже нормально?
— Да отвали ты… — буркнул Ян. — Я нормально же с тобой разговаривал, а ты…
Я наклонился к уху Яна и выдал ему длинную и не вполне цензурную тираду, суть которой сводилась примерно к следующему: «Наворотить глупостей может кто угодно, вот только взрослый человек выпутывается из них сам, а не тащит в ту же жопу своих друзей и коллег по музыкальному цеху. И если ты, придурок, даже с пару не самых сильных ударов так раскис, то представь, как ты будешь себя чувствовать, когда тебе паяльник в разные места начнут совать».
Сработало. Остатки детской строптивости оставили фронтмена «Цеппелинов», он как-то размяк, взгляд его уперся в острые носы «казаков», заляпанных весенней грязью. Губы задергались. Я даже думал, что он расплачется, но, к счастью, обошлось.
Не глядя на меня, он принял протянутую руку и с трудом поднялся. Попытался отряхнуть промокшие грязные джинсы, потом дернулся, зло сплюнул и медленно повернул голову ко мне.
— А что делать-то теперь? — спросил он, понуро опустив плечи. — Не к родителям же мне идти, у них таких денег нет. Разве что отец машину продаст. Или дачу…
Я щурился на солнце, в кустах у дороги надрывался радостным весенним чириканьем воробьиный хор. «Весна! Перезимовали!» — всеми своими гранями и оттенками говорил окружающий мир. И только тоскливое выражение на лице Яна в эту гармонию не вписывалось. Я молчал, улавливая, что за эмоции бродят в его здоровенной патлатой башке. Подумал мимоходом, что его маме, должно быть, было чертовски трудно покупать на такую башню шапки.
— Нет, к родителям с этим идти как-то вообще западло, — покачал головой я. — Родителей оберегать надо.
— Блин, в прошлом году так все хорошо было, — вздохнул Ян. — Концерты были, батя Кучерявого нам шабашки подкидывал разные, чтобы на инструменты и запись песен хватало… А теперь какая-то жопа… Еще и цены офигели в край… Что теперь делать-то?
Я слушал, что он там бормочет, а сам думал, стоит с ним связываться или нет. Я ведь, в частности, его вызвал на этот разговор, чтобы понять, что он за человек. И циничная часть моего рассудка твердила, что нафиг этот Ян не нужен. Что самое время сплюнуть ему на дорогущий американский сапог и уйти, насвистывая песенку про «темные тени», которая как-то неожиданно для всех стала новокиневским хитом. И пусть этот Ян сам разгребает ту кучу, в которую влип.
Хорошо, что я все-таки не циник. И никогда им не был.
— Что делать? — переспросил я. — Раз набрал долгов, значит придется отдавать.
— Да как я отдам? — сорвавшись на фальцет, воскликнул Ян. — Даже если мы сейчас все инструменты
— Слушай сюда, цеппелин, — сказал я и подмигнул. — Есть идейка…
От автора.
Друзья! Новинка у Михаила Дорина «Афганский рубеж».
Вертолётчик из нашего времени, попал в зной, пыль и стреляющие горы Афганистана 1980 года:
Глава 19
«Все мы в чем-то Василий, — подумал я. — Он тоже любит переговоры в ресторанах вести».
Мы с Яном завалились в сумрачную кафешку «На старом месте». Впрочем, если быть точным, сейчас она называлась «CoRRida», но я точно знал, что это ненадолго. История, в общем-то, обычная для многих советских заведений общепита в Новокиневске. Когда в девяностых Союз рухнул, все они принялись переобуваться в прыжке, примерять на себя западные образы, менять внутренний интерьер по принципу «соберем из подручных материалов, чтобы как в кино получилось». У кого-то получилось перестроиться. Кто-то прогорел. А кто-то, потрепыхавшись некоторое время, приходил к выводу, что старое-доброе пользуется большим спросом. И случился ренессанс. Вот как с «На старом месте». Кафешка при советах была популярна среди богемы средней руки и старшеклассников. Я был, ясен пень, из последних. Привела меня сюда девочка, к которой я тогда подбивал клинья, очень возвышенная поэтесса. У нас не сложилось, но место я запомнил. В общем-то, ничего особенного в нем не было — обычный кафетерий — пол из мраморной крошки, обтянутые бордовым дерматином диванчики, тюль на окнах.
Ну а потом, уже в двухтысячных, эту кафешку выкупил мой однокашник Генка. Он же и рассказал мне всю историю переименований и ребрендингов. В своей экспрессивной манере, разумеется. Сначала оно стало «Корридой», потом «Золотой осой», потом еще штук семь разных названий. Но ни одно из них не прижилось. Между собой его все равно продолжали называть «На старом месте». Генка этот факт отследил и вернул заведению прежнее название. И даже интерьер восстановил. Ну, с более современными нюансами, разумеется. Но определенную преемственность проследить было можно.
Получается, сейчас я наблюдаю самое начало длинной цепочки имен. Пора бы привыкнуть к этим всем вещам, но я пока был не готов воспринимать эту вот «живую историю» как должное. Радовался, как ребенок.
— Чему ты так лыбишься? — буркнул Ян, повесив куртку на крючок рядом с входной дверью. Собственный гардероб здесь пока еще не обустроили. Это будет потом.
— Да так, воспоминания прикольные, — хмыкнул я.
— Зачем мы сюда пришли? — спросил Ян, когда я направился в зал, тихонечко насвистывая под нос.
— Нам нужно заключить деловое соглашение, — сказал я, взявшись за спинку стула. Время было раннее, так что кроме нас посетителей не было. Странный, в своем роде феномен. Так-то оно через дорогу от рынка, где сейчас как раз близится к завершению утренний час пик. Но почему-то исторически сложилось так, что рыночные торговцы, как, кстати, и большинство покупателей, это кафе игнорировали. Как будто существовали в разных мирах — рынок в одном, «На старом месте» — в другом. Ну, то есть, сейчас оно называлось «Коррида», но я-то знал правду!