90-е: Шоу должно продолжаться 8
Шрифт:
«У каждой уважающей себя рок-группы должна быть пачка историй о гастролях в глухих деревнях», — думал я, прикидывая, как бы мне так помягче изложить свои планы теперь уже «ангелочкам». Как они отреагируют — хрен знает. «Цеппелины» были одной из самых заметных фигур на рок-небосклоне Новокиневска. Но общероссийскими звездами они так и не стали. Сейчас, когда познакомившись поближе с Яном, я понял, почему. Предстоящая беседа с Егором меня волновала гораздо меньше. Ян уже под самый конец нашей беседы, смущаясь, попросил помощи в этом вопросе. Мол, он тогда из-за моих слов про бесперспективняк в рок-клубе тему с вложениями поставил на паузу и начал раскачивать тему дачи или машины, так что…
В общем, все как по нотам. Значит надо будет встретиться и разрулить по срокам.
Окей. Поговорим.
Гарантий, что Егор окажется договороспособным, у меня, ясен пень, нет. Но про «ангелочков» я все равно думал больше. Что мне там какой-то Егор?
Я поднялся по лестнице в наш офис в «Буревестнике». Из приоткрытой двери редакции «Африки» раздавался многоголосый гул активного творческого процесса. В нашем кабинете сидела одна Наташа. За роялем. И играла собачий вальс.
— Привет, моя королева, — сказал я, снимая куртку. — Где у нас все?
— В делах, все в делах, — певуче протянула самка богомола, не переставая терзать клавиши. — Ира долго разговаривала по телефону с Колямбой, потом умчалась, сообщив, что все круто. Света поехала на мясокомбинат.
— Зачем? — спросил я, пододвигая к роялю еще один стул.
— Спонсорские дела, — пожала плечами Наташа.
Я тоже поставил пальцы на клавиши. Собачий вальс играть я умел. Как и все в этом мире, наверное. Какое-то время мы молча играли в четыре руки, потом Наташа внезапно убрала руки от рояля и посмотрела на меня.
— Веееелиал, — протянула она. — Мне нужно начать с тобой важный разговор, а ты меня сбиваешь.
— Эй, я вроде попал в ритм, разве нет? — возмутился я.
— И ты все еще не помогаешь, — она вздохнула и ссутулилась. — У меня есть новость.
— Продолжай, — сказал я и захлопнул крышку рояля.
— Со мной связался Дима Первухин, — сказала она и замолчала.
«Дима Первухин, — мысленно повторил я. — Что-то знакомое…»
А, точно! Телеведущий! Програма у него на государственном телевидении Новокиневска. Приглашает в студии всяких разных людей и всячески с ними беседует. Интервью берет, можно сказать.
— Я заинтригован, — я склонил голову набок.
— Ты что, не понимаешь? — брови Наташи удивленно взлетели вверх.
— Пока еще нет, — я покачал головой.
— Он хочет сделать передачу про «Ангелов С», — сказала Наташа. — Понимаешь, он учился в кульке, и иногда к нам заходит. С преподами общается и все такое. И кто-то, кажется Гертруда, сказала ему, что мы с тобой знакомы. Ну, ты же понимаешь, да? Песня ваша на радио постоянно крутится, а он такое человек, держит нос по ветру. Он меня поймал практически у выхода и насел. Мол, я знаю, что ты знаешь, так что устрой нам встречу.
— Звучит как неплохой план, — сказал я. — Остается непонятным только твой похоронный тон.
Да уж, выражение лица Наташи, пока она мне все это рассказывала, было прямо-таки неописуемым. Она сидела, повесив голову, на лице — вселенская скорбь, будто у нее умер любимый хомячок.
— Я его терпеть не могу, — призналась Наташа. — Он редкостный придурок и мудак. Ты хоть раз смотрел его программы?
— Неа, — честно признался я.
— Оооо! — Наташа закатила глаза. — Он же в студию приглашает только чтобы поиздеваться! У него программа в прямом эфире идет, там по телефону звонят и всякие вопросики задают. И пропускают только самые идиотские, нормальные не пропускают. На прошлой неделе у него были девчонки из студии современного танца. «Коразон», может слышал?
— Неа, — снова покачал головой я.
— Анька после эфира плакала, — сказала Наташа. — Сказала, что ей теперь стыдно смотреть всем в глаза. Понимаешь, они же всем родственникам и друзьям сказали, что будут по телевизору выступать. А Первухин им там такое позорище устроил, ужас…
— Ну и что? — я пожал плечами. — Может просто впечатлительные девчонки…
— Вееелиал, — инопланетные глаза Наташи снова уставились мне в лицо. — Ты же знаешь, я тебя обожаю. А еще я в тебя верю беззаветно, как в таблицу умножения. Но ты просто не знаешь, что это за человек.
— Думаешь, нам надо отказаться от этого заманчивого предложения? — усмехнулся я.
— Но ты ведь не откажешься? — прищурилась Наташа.
— Конечно же, нет, — я засмеялся.
— Вот! — Наташа подняла палец вверх. — Я так и знала!
— Тогда в чем проблема? — спросил я.
— Сложнаааа, — Наташа крутанулась на стуле. — Понимаешь, когда он меня поймал, я сначала обрадовалась. Ну это же прямо круто, если «Ангелов» по телевизору покажут. Это же знаменитость и все такое. А потом я пошла по улице и мне стало как-то не по себе. Это ведь что-то вроде бесплатного сыра получается. И всегда должен быть какой-то подвох.
— Я бы перефразировал, — сказал я. — Не бесплатный сыр, а закономерное следствие цепочки событий.
— У которого может быть вполне закономерный подвох, — изрекла Наташа. — В общем, я пришла домой и разложила карты Таро. У меня выпало… Блин, забыла уже, что за карты. Подожди, я записала расклад!
Наташа стремительно сорвалась с места. К своей сумке, которая лежала на столе.
— Забей, — махнул рукой я, — я в картах все равно ничего не понимаю. Толкование-то ты помнишь?
— Да, — Наташа замерла на полдороге и покивала. — В общем, там по всему выходит, что из всего этого последует какая-то неприятность. Типа ссоры с очень большими последствиями. Ну, или, может не большими и глобальными, а просто с эмоциональной травмой. В общем…
— Я понял, дело серьезное, — сказал я.
— Воооот! — Наташа снова подняла палец вверх, потом с надеждой посмотрела на меня. — Так ты откажешься?
— Ни в коем случае! — заявил я.
— Да блин, — Наташа скорчила гримаску. — Но?
— Что «но»? — спросил я.
— Ты точно хотел сказать «но» и что-то еще! — в инопланетных глазах Наташи заплясали диковатые искры.
— Но сейчас мы сядем, и ты мне подробно все про этого Диму Пердухина расскажешь, — усмехнулся я. — Предупрежден — значит вооружен, ведь так?